Это ебаная клиника.. И мне ведь чертовски понравилось с ним это делать! Позор.. Умру сейчас от кошмарного стыда, наверное, если это тупо сию секунду не окажется сном. А уж оно не окажется..

— Вот блядство, — обреченно протянул я сквозь усталый стон, все равно полный безмерного кайфа, все прокручивая, прогоняя по внутренним фильтрам снова и сжимая губы при волнующих мыслях о брате, которого я сгоряча так грубо отсюда выгнал. А я ведь просил его сначала по-хорошему!

Внутри, чего таить, все уже раскалилось до безрамочного сумасшествия, что я едва держал себя в своих не в меру пакостных руках. Да уж, я, можно сказать, слегка успокоился только где-то несколько минут назад, этот дурацкий психоз все же отпустил, оставляя на своем месте лишь тяжелую, непроходимую пустоту и сладкую, космическую легкость в теле.

Сам же я, блин, пришел к нему опять, спалился, как лошара, сходу как-то, инстинктивно зажал, раздел и почти трахнул. Ёкарная жесть..

Я отчаянно уткнулся мордой в подушку, делая быстрый разворот и чуть не расплющив себе нос от своей же спонтанной резкости. Вот зуб даю, мелкий опять на меня обиделся. Естественно, блин! Я бы еще и по роже от души уебал за такое, да только вот Билл до сих пор за себя постоять так и не умеет.. Правильно отец ему сказал однажды: «красишь свою рожу — так другим учись ее чистить».

Охренеть! А сейчас-то.. Да он сам нарвался, я же был в таком неадекватном состоянии, все это целую неделю же во мне почти копилось! А теперь я все равно не знаю, как быть.. Крушить все вокруг безумственно охота от своего нелепого бессилия. Опять ему поддаться? Но чем дальше же, тем хуже. Куда это зайдет? Что в итоге может случиться, я вообще боюсь представить!

Нельзя встречаться с родным братом, ведь это никогда не поймут. Да меня же отец через шредер дважды пустит, нахрен, и скормит этот фарш собакам.. потом еще на Билле отыграется сполна, а тот и так с папкой ругаться слишком очкует тупо даже из-за своего внешнего вида. Так очко у него, поди, сжимается, что даже иголка хер пролезет.

Влипли мы, однако.. А то, что я одной ногой стою в том же дерьме, что и он, уже, похоже, и неоспоримо. Мне же нравится эта недозволительная близость и ласки до дикого головокружения, и этот идиот, сука, возбуждает меня! Мать моя.. Это нездоровый, немыслимый бред..

Что у нас за семейка такая, раз я почти что трахаюсь со своим же собственным братом?! И что мне тогда мешает тупо с ним не общаться? Я что-то явно делаю не так, да просто даю ему ложную надежду, пытаясь разобраться в себе самом, прекрасно зная, к какому выводу я в итоге приду. Надо только как-то на него решиться.. а это почему-то слишком сложно сделать.

И завтра, короче, нужно будет обязательно с ним поговорить и все перетереть окончательно. Извиниться, что ходил к нему, за дрочку, приставания и свою грубость в конце и как-то забыть все это побыстрее. А сегодня лучше его, наверное, не трогать. Да, он до завтра хоть все равно немного отойдет.. Или это я просто — жалкое ссыкло. Скорее, все-таки второе..

Отключился я в итоге после такого незавидного штурма эмоций и чувств как-то совершенно незаметно, а следующим утром проснулся от того, что прямо в шар мне светит яркое солнце. Этот слепящий диск настойчиво поджаривал мне щеки, веки, заставляя сердито прятать лицо и переворачиваться на живот, подставляя взамен ему голую спину. Черт, я еще и не выспался..

Все же неохотно поднявшись и сонно продирая глаза, я обнаружил, что спал голышом, что тут же резко напомнило мне неприличные сцены с участием младшего, вредного и самого распущенного засранца всея нашей семьи. Однако вскоре я через себя все же сделал максимально непринужденный вид, насилу умылся и в итоге засел на кухне, быстро толкая в себя завтрак и слушая, как мама рассказывает о планах на день, суетясь около плиты.

— Доброе утро! — вдруг из-за спины прозвенел бодрый и даже вопросительно-игривый голос Билла, который сразу двинул в сторону холодильника, и я, в страхе замерев, осторожно поднял на него глаза.

Без футболки, в одних только черных, незастегнутых джинсах, ярко накрашенный и вкусно надушенный, он плавно и грациозно прошествовал мимо меня, от души виляя тощей жопой, а я так и сидел молча, как парализованный, от этой жуткой, так круто накатившей на меня растерянности и сгорал от небоскребного стыда.

Я позорно представлял, как этот сексуальный говнюк сладко стонет подо мной на постели, часто дыша через рот и облизывая манящие губы; его руки плавно и стесненно гладят меня по спине, а наши члены бесстыдно соприкасаются, так нездорово приятно потираясь друг о друга, от чего мне сатанически жарко, реально напрочь вырубало всякие разумные мысли той ночью.. Бог ты мой..

— Привет, милый. Будешь тосты? Сегодня я не успеваю, поэтому.. — начала ласково говорить мама, но тот, оглянувшись на нее, лишь мягко улыбнулся, прерывая:

— Не, я так перебьюсь, — отмахнулся Билл, и мама, укоризненно покачав головой и охнув, сразу отвернулась, принимаясь наливать кипяток в кружку.

Я медленно и максимально непринужденно жевал и, уже начиная спутанно представлять, как наедине начну с ним тот серьезный, контрольный разговор, опять изучающе смотрел на костлявого брата, который неожиданно глянул на меня и пылко стрельнул своими пронзительными глазами. Слегка прищурившись, он медленно облизнулся и томно вздохнул, вскоре кокетливо отводя этот влекущий взгляд и снова отворачиваясь к холодильнику. Я чуть не подавился.

Каких это дилетантских сайтов по урокам пикапа он за ночь насмотрелся, я не пойму? Вот ж сучонок..

— А сыр уже закончился? — беззаботно и звонко спрашивал он с неким сожалением, сразу же начиная что-то мычать себе под нос и в такт слегка пританцовывать, слабо, но так притягательно покачивая бедрами, пока шарил холодильник, а я, пристыдившись до жути, поспешно уткнулся в свой кофе, тупо не в силах на него спокойно смотреть. — Ладно, я тоже тогда тосты буду.

— Так и так будешь, куда денешься, — усмехнулась мама, усаживая братца недалеко от меня, от чего у меня даже нервно свело позвоночник.

Я с чудовищной силой поджал губы, всячески изображая, что мне абсолютно все равно на его нехорошее, дразнящее поведение, а сам делал медленные и такие кайфовые вдохи той херни, которой он так классно надушился.

— Ешь больше, а то одни кости! Кто ж на такое позарится?

Дальше я, казалось, вообще ничего не слышал, лишь хмыкнул и коротко покачал головой, мысленно с глупым смущением отвечая маме, что в гей-клубе его такого хочет добрая половина извращенцев, в числе которых был еще и я, поэтому он даже париться по этому поводу не будет.

Какого хрена он, сука, делает?! Я ж вижу, блин, его позорные розовые щеки, так и рвущееся наружу волнение, зато строит тут из себя невъебенную кокетку! Но вкупе с этим так ему свойственным смущением и индивидуальным шармом это выглядит даже как-то чертовски мило. Какой же у меня брат идиот.. Красивый идиот.

— Спасибо! — нервно поднимаясь из-за стола, быстро брякнул я маме, просто не в состоянии теперь рядом с ним находиться и замечать, как он игриво водит пальчиком вокруг розового кружочка соска и на меня призывно смотрит.

Кожа еще такая гладкая и нежная на вид, что хочется так жадно и желанно прикоснуться, самому потрогать, помять, лизнуть и поцеловать симпатичный розовый шарик на плоской, бледной груди..

Меня передернуло и чуть не задавило тяжестью адского стыда за эти провокационные и будоражащие мысли о мелком, и я подскочил, вдруг случайно сбивая кружку и круто разливая по всей столешнице недопитый кофе, который неумолимо рванул сразу Биллу на ноги.

— Том, блин! — громко ахнул мелкий, дернувшись и тоже суетливо вскакивая, скорее ища салфетки, чтобы промокнуть мокрые джинсы. — Криворукий, нафиг! Горячий же, аай..

— Извини, я случайно.. — промямлил я и, снова боясь глаза на него поднять, неуверенно помялся рядом несколько секунд и развернулся, быстро уходя к себе в комнату и яростно чувствуя, как сильно от волнения пальцы дрожат.