Опытный мужчина, одинокий, давно привыкший сам принимать решения, с Джой Ник терялся. Она, в какой-то момент он понял, что неспециально, заставляла Ника то подниматься до звёзд, то опускаться на дно неуверенного отчаяния. Они промолчали всю дорогу до жилища Хома. Джой не произнесла ни звука. А он не мог найти нужные слова, не мог понять, что могло произойти. Он не чувствовал Джой, как - вот уж дурак! - успел привыкнуть её чувствовать. Но, когда они переступили порог, и Джой обернулась к нему... Её пальцы, вспоминая, осторожно, словно она боялась разбить его, ощупали лицо Ника. Потом, спускаясь ниже, неловко сжали горло... Я никогда не смогу больше свободно вздохнуть - подумал и готов был к этому - за неё он готов на всё, Ник. Но её руки упали к нему на плечи, локоны, всё ещё влажные от морской воды, холодили его грудь. Джой была ниже и её ноги оторвались от пола, потеряли опору. Ник - разве могло быть иначе - не дал ей упасть. Они провалились, упали вдвоём в высь и даль, и в свет и тьму, в конец и начало... Потом, вот уж неожиданно, Ник учил Джой целоваться. И она, повторяя "урок", покрыла лёгкими нежными прикосновениями -поцелуями всё, до чего он, умирая от желания, позволил ей прикоснуться. Утомившиеся, но не уставшие друг от друга, они, наконец, уснули. Нику снилось огромное светлое пространство. Он один на светлом, почти белом мелком песке. Небо тоже светлое, как лист старой, выцветшей бумаги. Где же Джой? Отныне и до конца своих дней, он не сможет представить себя без Джой. Её не было. Но была тёмная точка. Ник мог бы поклясться, что не видел её. Точка издалека, от еле различимой линии горизонта стремительно приближалась к нему. Это была не точка! Тьма! Темно синяя, почти чёрная густая краска заливала бумажное небо. Под ней темнел, становился похож на запёкшуюся кровь, песок. Кровавя тень уже была у самых ног Ника. Я совершенно голый - внезапно почувствовал он. Из непроглядной черноты стремительно летела-падала на Ника Голубая мёртвая птица. Он слышал свист безжизненных нераскрытых крыльев, сдавленный предсмертный клёкот-хрип. Вытянутые когти чешуйчатых лап устремились к Нику. Он инстинктивно прикрыл лицо локтем. Он не позволит себя убить. Сейчас - нет! Резко отбрасывая, сбрасывая с себя всё пугающее, чужое, Ник сел на постели. В развалюхе было пасмурно. Джой стояла в проёме низкой двери. Её фигура казалась угольно чёрной на фоне разгорающейся утренней зари. Она уже оделась. Но увидеть её крепкие, не по современной моде, бёдра, округлые нежные коленки, изящные щиколотки, полную истомы грудь Нику не помешает никакая одежда. Она почувствовала его взгляд, повела плечами, отгоняя окутавшую душу тяжесть, резко обернулась. Разлетелись бесчисленной россыпью солнечных бликов, локоны.
-Проснулся. Чудесно.
Как бы хотелось Нику вскочить, обнять Джой. Но холодной тьмой незримая тяжесть всё ещё не давала ему вздохнуть, прижимала к постели. Он боится - поймёт ли его Джой. Но необходимо рассказать. С ней он обязан быть честным. Джой не испугалась, не рассмеялась, не попыталась убедить Ника, что всё это ерунда, ничего не значащие ночные страхи. Она выслушала его сбивчивый рассказ - Ник и сам не верил, что на полном серьёзе рассказывает подобное - с сочувствием и вниманием, которые трудно было даже заподозрить в гламурной куколке. Расспросила о том, что Ник чувствовал тогда, во время сна и, как может объяснить свои переживания теперь. Что, как он думает, означает для него этот сон. И что Ник собирается с этим делать. Она задала Нику те вопросы, которые он был обязан сам задать себе! Но, именно то, что их задала Джой, её забота, стремление понять и помочь, ненавязчивая преданность и любовь в её взгляде, в том, как оттирала капельки пота с его лба, грела дыханием окоченевшие пальцы, напомнило Нику мать. Если бы мог, если бы не было так стыдно, он бы расплакался. Ник проглотил огромный, тяжёлый ком. Он слишком редко вспоминает о матери. Ничем, никогда не сможет он поблагодарить её за ...свою жизнь.
-Всё наладится.
Она не задавала лишних вопросов, эта необыкновенная женщина, Джой.
-Мне повезло. Я не заслужил.
Ник поцеловал гладившую его ладошку Джой.
-Ой, щекотно! Хватит!
Умница, она сумела разрядить обстановку. Ник, понять бы, как это произошло, почувствовал себя легко и уверенно.
-Я думаю,
с Джой он может быть откровенен. Между ними нет такого, чего бы следовало стесняться
-что мой сон как-то, через репродукцию Дюрера, связан со стариком Хомом. Серьёзно. Я тебе не говорил. Но именно здесь мне уже снилась Птица.
-Тогда в первую ночь. Когда мы ещё не были вместе.
Добавил Ник, объясняя, почему не рассказал Джой о первом сне.
-Про то, что Птица напоминает мне Хома, ты уже знаешь. Думаю, надо повидаться с Хомом. Иначе
-Да
Джой поняла и поддержала Ника
- иначе ты начнёшь думать и придумывать всякое, изведёшься и меня изведёшь. Давай, прямо сейчас и поедем.
Раздумывая о том, что необходимо "соединить" камень с Хомом, ища и не находя возможности это сделать, Она и предположить не могла, что всё решится так просто и быстро. Что ей не придётся врать, что-то выдумывать. Удача - приходилось верить в интуицию и эмоциональную силу истинной Джой - вела Её. Она уверила Ника, что теперь ей всё равно, увидит ли их кто-то вместе. Он напомнил ей об её условии полной анонимности. Если они выедут сейчас, то не только кто-то из селения увидит их, Джой могут узнать и на шоссе, и в городе. Какое имела значение анонимность Джой сейчас! Это совершенно не важно! Это Она торопилась, горела нетерпением. Не меньшим, нет, даже большим, во много раз большим, чем Ник! Для него это было решение неожиданной, где-то пугающей загадки. Для Неё - это вопрос жизни и смерти! Именно так! Даже для представителей их Рода Кодекс не делает исключения. Особь женского пола, не воспроизвёдшая потомства, лишается всех привилегий и возможностей, утрачивает свой статус. Никого не остановит ни понимание её уникальности, ни зашкаливающий коэффициент умственного развития. Вернись Она одна или с повреждённым Кристаллом 29Г1, финал один и тот же. Она, с выбранной Селектором особью мужского пола, обязаны воспроизвести потомство. Только с ним! Иначе... Она почувствовала, как закружилась голова, внезапно закололо сердце. Их вездеход, надсадно ревя, преодолел последний крутой подъём резкого виража грунтовой дороги. Она ухватилась за Ника. Далеко внизу, за зелёной порослью их не видно, Океан и волшебная бухта. Она больше никогда не увидит их, не окунётся в пену прибоя, не почувствует вкус солёной, как кровь, воды океана. Как же она не подумала об этом... Она не могла представить, что это будет так больно! Ей придётся расстаться с Ником! Это невозможно! Не выпуская из рук баранку, они всё ещё балансировали на кромке обрыва, Ник поцеловал её. Лёгкое прикосновение обожгло лоб. Поцелуй потряс до самой последней клеточки существа. Её ли, Хозяйки ли тела - Джой. В этом поцелуе не было ни капли эротики, вожделения. Ничего, что связывало бы его с тёмной, звериной стороной секса. Это был поцелуй чистой, безусловной, безграничной любви. И, хотя, у Неё не было опыта ни жизни, ни отношений этих жителей, даже Она поняла насколько редко, недосягаемо прекрасно такое чувство. Оно может возникнуть у родителей по отношению к своему ребёнку. Так, зачастую, и бывает. Но, чтобы мужчина чувствовал такое к женщине! Невозможно! Именно так Ник относится к Ней! Именно эти чувства он испытывает. Она - Она, а не Хозяйка тела-Джой! - заплакала.
-Что ты, малышка,
Ник одной рукой, всё-таки, обнял её
-Не расстраивайся. Мы ещё вернёмся сюда. Я тебе обещаю.
В свете мерцающего уличного освещения они въехали в город. Всего несколько суток отделяло этого мужчину и эту женщину от тех Ника и Джой, которые отправились к жилищу старика Хома. Сами того не ведая, отправились на поиски своей судьбы. Всю обратную дорогу, как и тогда, они не разговаривали. Но это молчание было совсем другим. В нём не было напряжённости, недоверия, ожидания неприятностей, подвоха. В город вернулись родные, иначе и не скажешь, люди.
