- Ты кто? - спросил Двалин с любопытством.

Стоило сделать шаг, как рыжий тут же отступил.

- Ты что, немой?

Рыжий ожил, отрицательно качнув головой.

- Как тебя зовут?

Опять молчание, только таращится с крайним недоверием. С опаской даже. И нет-нет, да и нервно глянет в сторону здания. Будто боится, что их увидят. А еще Двалин отметил: он был тонкий до такой степени, что мог считаться практически тощим. Это гном-то!

- Есть хочешь? - пожалел рыжего Двалин. Несладко тому, видать, здесь живется!

И Двалин щедро вынул из-за пазухи оставшийся кусок пирога. Глаза "белочки" округлились, а жалобный вяк его чрева был ясно расслышан молодым вором. Двалин щедро протянул ему пирог. Лицо рыжего стало несчастным - пирог ему явно хотелось, но, кажется, ноги явно говорили ему бежать. Рыжик нервно переступил с ноги на ногу, переводя мечущийся взгляд с пирога на Двалина.

- Да не укушу, бери! - настойчиво сказал тот.

Рыжий сдался и смущенно протянул ухоженные, тонкие пальцы к пирогу. Двалин отдал пирог и тут же опустил руку, показывая, что не намерен хватать рыжего и как-то ему вредить. Тот даже поуспокоился от такого действа.

- Так как тебя зовут? - спросил Двалин, плюхаясь в траву. - Ты здесь живешь?

Тот закусил губу, остро глянув на него из-под пряди ярко-рыжих волос.

И тут со стороны здания раздался яростный звон колокольчика. Рыжий дернулся при его звуках.

- Уходи! - выпалил он. - Тебе нельзя здесь быть!

Это уж точно. Этот дом за садом и сам сад за стеной явно кому-то принадлежали. И вряд ли "белочке". Но надо же узнать, как того зовут! Не зря же Двалин сюда лез?!

- Не уйду, - спокойно заявил Двалин, не думая шевелиться. - Пока не скажешь имя. Как тебя зовут?

Рыжий с досадой закусил губу.

- Мне нельзя разговаривать с чужими! Меня накажут!

- Но ты УЖЕ разговариваешь, - нагло усмехнулся Двалин.

И это была правда.

- На тебя спустят собак, - обреченно пробормотал рыжий. - А меня накажут и посадят в карцер...

- Тогда скажи свое имя, и я уйду! - уверил его Двалин. - Или пошли со мной. Убежим от сюда подальше.

Рыжий замотал головой, отступая.

- Просто уйди! Уходи! - взмолился он.

Двалин сорвал травинку и сунул ее в рот, прищурившись.

- А зовут тебя как?

В отдалении вновь зазвучал колокольчик, и "белочка" обреченно вздрогнула.

- НОРИ!! Идем в Школу! - позвал кто-то.

- Меня зовут Нори, - быстро проговорил рыжий. - А теперь уходи! Сейчас же! Ну пожалуйста!

- Ладно, - Двалин решил больше не пугать рыжего и поднялся. - Я позже загляну, пока!

И он, повернувшись к рыжему спиной, направился к дереву. Влезть по дереву наверх и перебраться на стену было делом несложным. Но Двалин не смог не оглянуться назад.

Рыжий Нори быстро шел между деревьев в саду, направляясь к зданию Школы. Двалин легко различал среди ветвей его огненную шевелюру.

Белка, как есть белка!

И Двалин спрыгнул со стены вниз на улицу.

*** *** *** *** *** *** ***

Слово "школа" ничего не говорило молодому гному. Двалин признавал за собой некоторое невежество. Он был сиротой, некому было вбить ему в голову некоторое количество знаний. Он и кхуздул-то кое-как знал, понимая с пятого на десятое. Писать и вовсе не умел. Да и зачем это? В мире полно более важных дел и проблем, чем умение писать-читать.

Но дураком он не был. Да и языком его Отец не обидел. Всегда можно разузнать то, что интересно, лишь задав вопрос и развесив уши. Так Двалин и поступил, в первый же вечер после встречи с "белочкой" завернув в дрянной кабак для братии вроде него. А там-то его любопытство с лихвой удовлетворили.

- Школа-то? - хохотнул старик-человек, вытирая подбородок рукавом рубахи. - Шлюх там учат, для богатеньких. Подбирают деток поладнее, а как в возраст-то войдут... так сразу и тогошь! Сбагривают покупателю-богатею, али из знати кому. Знатному-то по девкам уличным шариться не с руки-с! Да и детки нужны... и в постельке мягкой одино-о-ко! А тут лапшу на уши повесить - муж да жена, мол! - и в постельку! И парни под мужиков, и девки... так-то!

Двалина аж как будто по голове чем тяжелым приложили. Это что ж получается?! Кто-то украл "бельчонка" еще дитенком и в эту Школу засунул?! А потом его продадут какому-то мужику?! Так вот что за ошейник был на Нори...

Старик, мерзко хохотнув, свалил с кружкой пива с его глаз. Двалин зло поджал губы.

Это гнома за раба держать?!

Под человека его сородича подложат?!

Да... да он!

Двалин зло дернул головой и потопал к выходу.

Не-а, фигу им, а не "бельчонок"!

*** *** *** *** *** *** ***

Мадам Оури молча смотрела на Нори. Холодно, без злости, но юноша не обманывался. Мадам Оури редко позволяла себе злость или несдержанность. Ещё реже она позволяла себе "жалость" по отношению к воспитанникам. И сегодня был не тот день.

- Ты ничего не хочешь мне сказать? - чуть склонив голову к правому плечу, спросила мадам директриса. - Может, признаться?

Ладони стали липкими, и Нори едва удержался, чтобы не вытереть их об одежду. Вместо этого он встал на колени и поклонился мадам Оури.

- Я не хотел нарушать Правила, госпожа, - сказал Нори, прекрасно понимая, что этими словами он уже признался в своем преступлении.

- И как ты оказался, в таком случае, на дереве? - спокойно спросила мадам Оури.

Нори не знал, что сказать на это. Он еще ниже опустил голову. Чтобы он ни сказал, он уже виноват.

- Ты подверг опасности свое тело. Тело, которое не принадлежит тебе. Твой господин желает видеть тебя целым, невредимым и прекрасным. Подвергая себя опасности, ты проявляешь неблагодарность к его заботе. Ты понимаешь, что заслужил наказание?

Нори обдало жаром.

- Да, госпожа, - еле выговорил он в ответ.

- Далее, ты порвал одежду. Но это мелочь, не заслуживающая внимания. Хуже иное. Тебя видели с чужаком.

Нори побелел от ужаса. Общение с чужаком каралось самыми страшными вещами. И юноша испуганно вскинулся, оправдываясь:

- Госпожа, я не виноват! Я никогда его не видел! Я не хотел...

Мадам директриса жестко хлопнула ладонью по столу, за которым сидела. Слова встали комом в горле молодого гнома.

- Ты говорил с ним?

- НЕТ!

- Лгать мне вздумал?! - прошипела мадам Оури, сощурив глаза.

- Я...

- Хватит! Молчать. Благодари валу гномов, что в конце этой недели тебя отошлют к господину. Это спасает твою жалкую шкуру от плети! И поверь мне, если бы ты мог оправиться к путешествию, я бы приказала кастрировать тебя! Но без наказания ты у меня не останешься. Сэд, на лавку его!

Высокий мрачный мужчина, бывший стражник, что стоял молча у стены за спиной Нори, делает шаг и хватает за волосы юношу. Страх перехватывает горло, и он только всхлипывает, когда его швыряют на лавку и начинают привязывать ремнями. Он вздрагивает всем своим тощим тельцем, когда мужчина задирает рубаху на нем к подмышкам, а затем сдергивает короткие штанишки к коленям.

- Думаю, пятьдесят розог с тебя будет довольно, - ледяным голосом озвучивает приговор мадам директриса. - Сэд, не жалей его.

Нори едва сдерживает дрожь, но, увидев, как мужчина достает из тумбы самую толстую, в палец толщиной, розгу, в ужасе зажмуривается. Исполняющий Наказания имеет весьма дурную славу в Школе. Хуже только у лекаря-евнуха Таэра.

Мужчине плевать, что чувствует молодой гном. Он нарочно медленно, грозно взмахивает розгой, примериваясь к длине оной. Воздух взвизгивает под розгой, и кровь в жилах Нори стынет от страха. Бледные ягодицы слегка подрагивают, но он лежит молча.

Удар.

Дыхание у него сбивается, но крик он заталкивает себе в рот, закусив губу. На ягодицах наливается краснотой поперечный след.