Первые дни были посвящены сыну, ещё раз сыну и только сыну. Вместе сходили и купили велосипед, сходили на базар (рынок), накупили необыкновенно вкусных фруктов и ягод, да в таком количестве, что половину не успели съесть – испортились. А поход в кино?! Они шли не на один фильм, а подряд на два, а ещё лучше, если на три. Благо, что городок небольшой: от одного кинотеатра до другого – рукой подать. За два дня пересмотрели все фильмы во всех кинотеатрах. Затем начались походы на море. В городе два пляжа: первый «Центральный» – там песок, второй, «Городской», рядом с портом – асфальт и спуск к морю выложен камнями. На первом толпы отдыхающих, а на втором интересно: плаваешь и на корабли смотришь. Марина за первую неделю отдохнула, загорела, отоспалась, пропиталась счастьем от общения с сыном и решила позвонить отцу. Телефона в квартире у них не было, и она пошла к соседям. Позвонила. Трубку взяла жена.
– Здравствуйте, тётя Таня. Это Марина. Папу можно?
– Ты в Таганроге, что ли? Можно папу. Ща позову. Босс! Тебя.
– Я слушаю, – голос отца, как всегда, был бодрым.
– Здравствуй, папа.
– О, Мариночка. Здравствуй, рад тебя слышать. Приехала? Хорошо. Как там Москва? Стоит? – пошутил отец и сам же засмеялся своей шутке.
– Москва стоит. И ты, я слышу, бодрый.
– Знаешь, я книгу пишу.
– Книгу? О чём книга, папа?
– О заводе во время войны. Ну, если придёшь, тогда и поговорим. Ты как, зайдёшь?
– Конечно. Очень соскучилась. Ты только скажи, когда тебе удобно?
– Дай подумать. Завтра в деревню уезжаем все вместе, до воскресенья. Таня, как ты думаешь, в воскресенье до шести вернёмся? – спросил жену отец.
– Ну, что ж теперь делать. Вернёмся, наверно, раз гости придут. Босс, своей головой думать можешь? – недовольный голос жены отца был слышен так отчётливо, как будто она говорила в трубку.
– Папа, если ты не можешь, давай в другой раз. У меня ещё 10 дней отпуска.
– Ты её не слушай. Она вечно ворчит. Давай в воскресенье. Все соберёмся, посидим по-семейному. Как там Артёмка? Давно не видел.
– Хорошо, он уже совсем взрослый.
– Вместе и приходите, – бодро сказал отец, – К вам не получится прийти. Работы много, да и отношения с твоей мамой, сама знаешь. Ну что, договорились?
– Конечно, придём. В шесть будем. Дай мне Лару на минутку, пожайлуста. Она дома?
– Дома, сейчас позову. Ларочка, доченька, тебя Марина к телефону. Возьмёшь трубку?
– Чё надо? Поспать не дают, – услышала Марина сонный голос сестры – Аллё, ты где? В Москве или здесь? – спросила Лариса.
– Здесь. Разбудили тебя?
– А время сколько?
– Да уже два часа.
– Сейчас поем и опять спать лягу. Ты к нам придёшь, что ли?
– Да, мы с сыном придём.
– А, ну хорошо. Значит, увидимся.
– Я тебе кое-что привезла.
– Что? – голос Ларисы оживился.
– Клода Моне.
– Что? Купила!? – Лариса моментально проснулась.
– Купила. И тебе и себе. В воскресенье принесу.
– Ты что, я не доживу до воскресенья! Может, сейчас приедешь?
– Нет, я не могу. Сын спит.
– Тогда я к тебе. Через час буду. А книга толстая? Много картин? Нет, не говори. Сама увижу. Скоро буду, поем только. Всё, пока, – Лариса, не дожидаясь ответа, бросила трубку и закружилась по комнате.
– Что случилось? – спросил отец, – Что тебя так обрадовало, доченька?
– У меня теперь есть и Моне. Все были, кроме него. А теперь и он есть. Ура, ура, ура, ура. Мама, жрать хочу.
– Ларочка, не говори так.
– Папа, отстань. Как хочу, так и говорю.
– Вечно ты со своими замечаниями, Босс. Куды – там, культурный нашёлся! Марину свою воспитывай, а нам и так хорошо. Правда, доча? Иди отсюда. Дай поесть спокойно, – Татьяна зло посмотрела на мужа и стала накрывать на стол.
Отец виновато заулыбался, как-то весь поник, ссутулился, вышел из кухни и закрылся в своём кабинете.
– Доча, что кушать будешь? Вареники с вишней или с картошкой? – Ласково спросила мать у дочери.
– И с вишней, и с картошкой, – радостно ответила Лариса и села за стол. На кухню зашла Ляля.
– Приятного аппетита, Лара. Что за шум? Я слышала, гости у нас будут? – спросила она у сестры. Ларисе было не до разговоров. Процесс поглощения вареников её полностью захватил.
– Да. Ваш папочка Марину с сыном пригласил, – ответила вместо неё недовольным тоном Татьяна.
– И что? Отца надо обижать? Она ему дочь. Такая – же дочь, как и мы с Ларой.
После развода с мужем, Ляля решила поехать на курорт. Хотелось отдохнуть и немного прийти в себя. Но отец предложил провести отпуск у него, и Ляля согласилась. Рядом с отцом ей всегда было тепло и уютно. Она любила и жалела его. Видела, какую власть над ним имеет жена. Татьяну она давно перестала бояться – эта злобная и недалёкая женщина ничего, кроме презрения, у Ляли не вызывала, а давняя любовь к младшей сестре быстро прошла, как только Лариса стала превращаться в точную копию своей матери.
– Не такая. Он с ней не живёт, – изрекла Лара с полным ртом.
– Но видеться то он может. Ларочка, вы внешне похожи? Я её совсем не помню, – Ляля была сама вежливость.
Лариса доела вареники и облизывала пальцы. Вспомнился разговор, который она случайно подслушала на «картошке».
– Издеваешься? Мы похожи? Если бы! Весь завод говорит, что Марина красивая, а я – нет! Ненавижу её, понятно? Ненавижу! – со злостью сказала Лариса.
– Успокойся, доченька. И ни чем ты не хуже Марины, – сказала Татьяна, загремев посудой, – Ты на меня похожа? Похожа! Я вон какого мужа отхватила: богатого да знатного. Не чета многим. И ты себе такого отхватишь. А Марина, вся из себя красавица, одна живёт с ребёнком. Без мужа и в коммуналке. Нашла, кому завидовать! Она тебе пусть завидует!
– Что я слышу? Значит, Вы папу цените? – спросила Ляля с усмешкой, – Кто бы мог подумать? Как приятно. Богатый и знатный, говорите? А добрый и заботливый? Или эти качества не рассматриваются?
Ляля вышла из кухни и зашла в кабинет к отцу, подошла к нему, обняла.
– Папа, успокойся. Ну, нет в них культуры, и не будет. С ней рождаются.
– Да, понимаю, неприятно всё это. И ничего не сделаешь – жена.
– Папа, ты ещё маму помнишь?
– Помню, Лялечка, конечно, помню. Я очень её любил, – тихо сказал отец.
– Знаю, папа. И она тебя любила.
– Если бы не Ларочка, я бы давно с ней развёлся. Да куда в моём возрасте? Но готовит она хорошо, согласись.
– Соглашусь. Жаль, что Лариса не в нашу породу.
– Да, удивительно. Ничего моего. Но, я её люблю.
– А Марину?
– Не так, как вас с Ларочкой. Я же с ней не жил. Да и видимся редко.
– Интересно, она похожа на мать? – спросила Ляля, задумалась и добавила, – Как я её ненавидела! Я таких оскорблений в жизни ни от кого не слышала. Откуда у неё это? Простая женщина. Казачка.
– Да, это она умела. Но Марина хорошая девушка. Увидишь. Моя кровь.
– Не верю, папа. Ладно, прости. Пойду к морю погуляю. К ужину буду, – Ляля вышла из кабинета отца. Проходя мимо кухни, сказала: – Да, кстати, «отхватила» – очень базарное слово. Вы не находите, Танечка? – и вышла из квартиры.
– Ишь, «отхватила» ей не нравится. Подумаешь, интеллигенция! И эта ещё придёт, Марина. Тоже, вся из себя, культурная. Как со стариком любовь крутить, так вся культура, куда и делась.
– Ты это о чём? – насторожилась Лариса.
– О Марине твоей. С пол заводом романы крутила, даже со стариком.
– С каким стариком? Я его знаю?
– Нет, он на пенсии давно. Был такой – Нужнов. По нему все заводские тётки сохли. А Марина, что? Исключение? Тоже, наверно, влюбилась. Но совесть надо иметь? Со стариком на глазах у отца шуры – муры разводить? Правильно отец её тогда в Москву отправил. От неё один позор, от Маринки этой.
– Ну вот, у неё романы были, а у меня ещё ни одного ухажёра не было. Аж завидки берут. Я тоже хочу романы. У-у-у, ненавижу её.
