Арсений поднялся и быстро одеваться, заговорил:

— Лена, я еду в «Дюссо». Надо узнать, как там дела. Иди к Даше. Заприте дверь на ключ, и никуда не выходите. Я постучу вот так, — он постучал подряд два раза и, третий — через интервал. — Хорошо?

— Ты надолго?

— Скоро вернусь.

На прощание он поцеловал её в щеку.

— Не волнуйся, любимая.

Ушёл.

Несколько минут Елена неподвижно сидеть на кровати, держа в руке ключ.

В ушах звучал голос Арсения: «Я люблю тебя». И её ответ: «Да, да».

« Неужели это произошло со мной? — спрашивала она себя. — Этого не может быть! Не может. Неужели я, отдалась ему, от чувства одиночества и тоски? Или мы, оба, сошли с ума? Нет! Правда в том, что я также влюблена в этого юношу, как и он в меня».

Её мучила неудовлетворённость собой и, в тоже время, душа её пела от счастья.

***

Уже в окна забрезжил рассвет, но в доме Руничей никто не спал. И хотя ярко горел свет в хрустальных люстрах, казалось, весь дом погрузился во мрак.

Слуги, переглядывались между собой и молча, косились в сторону хозяина.

Внутренне сжавшись, как пружина, Андрей терпеливо ждал известий от сына. От напряжения, у него дрожал каждый мускул.

Он уже достаточно выпил, но всё продолжал подливать вино в свой бокал. Стиснув зубы, смотрел на ярко-рубиновую влагу сквозь стекло бокала и мысленно гнал, гнал, гнал время вперёд.

— Надо же так переживать! — не выдержав, шепнула Полина Леониду. — Мне жаль Андрея Михайловича.

— Кажется, он не на шутку, влюбился в Дарью Лукиничну.

— А Елена Лукинична вскружила голову ещё одному Руничу.

— Ты тоже заметила?

— По-моему, Арсений Андреевич, скрывает это даже от самого себя. Я боюсь, Лёня.

Их разговор был прерван на полуслове. Нахмурившись, Андрей одёрнул слуг.

— Хватит сплетничать за моей спиной! Идите спать.

— Как тут уснёшь.

Начал оправдываться Леонид и замолчал на полуслове. В прихожей резко зазвенел звонок. Он бросился открывать двери.

Спустя минуту, в гостиную, почти вбежал Арсений.

— Ну, что, все живы? — с порога спросил он. — Папа, я за тобой.

Андрей медленно поднялся с кресла. Сердце его сжалось и затрепетало.

— Где они?

— В надёжном месте.

По знаку старшего Рунича слуги вышли из зала. Отец и сын остались одни.

— Значит, это ты увёз их от полиции?

— Выходит так.

— Как Даша?

— С ней всё в порядке.

— А Елена?

— Всё хорошо. Не волнуйся, папа.

Арсений закурил и нервно затянулся папиросным дымом. Андрей Михайлович жёг сына взглядом.

— Почему я должен тебе верить?

— Потому, что я твой сын, — невозмутимо отозвался тот, сбивая в пепельницу, с кончика папиросы, пепел.

— Я дам тебе денег, сколько захочешь. — Андрей больше не мог скрывать волнение. У него дрожали руки. — Уезжай.

Нахмурившись, Арсений смотрел на руки отца.

— Я подумаю об этом, — спустя несколько напряжённых мгновений, ответил он и, направляясь к выходу, на ходу бросил отцу. — А сейчас, может, поедешь со мной?

Андрей поспешно ринулся за ним.

***

Переступив порог гостиницы, Рунич продолжал высказывать сыну, своё неудовольствие.

— Почему ты не предупредил меня?

— Ты забыл, сколько времени было у меня в распоряжении. Минуты! — парировал сын. — Полиция могла нас заметить.

— Ты мог послать какого-нибудь мальчишку-посыльного предупредить меня. Мало того, что ты привёз их на какой-то грязный постоялый двор, а не в приличную гостиницу, ты ещё и оставил их одних.

— Прости, у меня не было с собою достаточно денег на приличную гостиницу.

Они прошли по полутёмному коридору. Остановились в его дальнем конце, перед окрашенной темной краской дверью.

— Вот эта комната.

Андрей толкнул дверь, но она была заперта. Арсений постучал условным знаком. Щелкнул замок. Отстранив отца в сторону — вошёл.

Елена стояла возле двери, Даша сидела возле стола.

Андрей опустился на колено возле неё.

— Даша, я так волновался. Скажи, чего тебе сейчас больше всего хочется?

— Я устала.

— Как только мы вернёмся домой, и ты ляжешь в постель.

Осторожно взяв под руку, Андрей, повел её к двери.

Предлагая Елене свою руку, Арсений склонился и шепнул:

— Люблю.

Потупив глаза, она не смогла сдержать счастливой улыбки.

Спустя час после возвращения в дом, Андрей спустился в буфетную, его ожидал Арсений.

— Дарья отдыхает, а Елена, — облокотившись о стойку, он бросил на сына внимательный взгляд. — Раньше она была такой печальной. Сегодня её глаза сияют.

Ты, как будто, дал ей какое-то чудодейственное лекарство.

— Я не лекарь, — с деланным равнодушием, пряча глаза от отца, пожал плечами Арсений.

— Верно, не лекарь. — Андрей отчётливо чеканил каждое слово. — Ты человек, для которого нет ничего святого.

— К этим женщинам у меня благородные чувства.

Не дослушав, Андрей Михайлович сгрёб сына за лацканы пиджака и прорычал ему в лицо:

— Если, когда-нибудь, что-нибудь, случиться по твоей вине, я убью тебя!

С брезгливостью он оттолкнул сына от себя. Повисло напряжённое молчание.

Откинувшись на спинку кресла, Рунич сунул в губы папиросу. Закурил.

— Со мной они будут в безопасности, — проговорил он и невольно улыбнулся.

Арсений, покосился на отца.

— В относительной безопасности, — недовольно проворчал он себе под нос.

Пошарил в пачке из-под папирос и досадливо поморщился. Она была пуста. Он смял пачку и, прищурившись, раздражённым щелчком послал её, через всю комнату, в угол.

— Не сори.

По своей натуре Андрей Михайлович был аккуратистом и не терпел неряшливости от других, а тем более от сына.

Арсений поднял пачку и положил её обратно на край стола.

— Прежде чем обвинять меня чёрт знает в чём, — обиженным тоном начал он. — Ты бы лучше подумал, почему сюда, с обыском, полиция пришла?

— У меня служат проверенные люди, — веско и негромко, сказал Андрей.

— Ты уверен?

Рунич, невозмутимо, выпустил несколько колечек дыма.

— Абсолютно.

Подавшись вперёд, Арсений, настырно, продолжил:

— Возможно, то, что иногда, сёстры выходят в свет и породило не нужные слухи. Из слухов родились сплетни, и они достигли ушей полиции. Доброжелателей-то у тебя не счесть.

— Насчёт доброжелателей, пожалуй, ты прав. — Андрей побарабанил пальцами по столешнице. — Значит, Дашу продолжают искать.

— Вот именно! — не унимался Арсений. — Но почему именно у нас, в «Дюссо»?

— Думаю, очень скоро, мы узнаем об этом.

***

Этим же вечером, прибывший в «Дюссо» Гриша Армянин, расположившись в кабинете хозяина, рассказывал ему о результатах своего расследования.

Андрей, внимательно слушая, протянул другу портсигар с папиросами. Гриша закурил и поморщился.

— Слабые. По горлу как маслом прокатило. Не берёт. Разреши свои закурить.

— Валяй, — махнул рукой Андрей и нетерпеливо спросил. — И кто он, глава этих мошенников?

— Литвиненко. Юрко.

— С Малороссии?

— Нет. — Григорий закурил. — Он такой же хохол, как я немец.

— Интересно.

Андрей жестом позвал Леонида и приказал подать закуску и коньяк.

— Интересно? Не то слово! — воскликнул Гриша. — Он не такой как все мы. Это человек без законов и правил. Он всё делает ради своих желаний и удовольствий.

Лицо Андрея Михайловича приняло напряжённое выражение.

— Слишком много себе позволяет?

— Для него закон — он сам! И если добыча легко не идёт в руки, он просто… убивает. И при этом называет себя вором в законе. Сволочь! — глаза Гришки смотрели зло, не мигая, из-под рыжих бровей. — Законы наши называет ханжеством и устаревшей чепухой!

Рунич прищурился.

— Откуда он взялся?

— Таких сейчас много! — презрительно хмыкнул Армянин. — Вначале вьются как мотыльки возле состоятельных вдовушек, услаждая душу и тело, а потом летят к

карточному столу.