— Не люблю худосочных баб, мне по вкусу жаркие и пышные! Как я сам! — раскатистым басом, расхохотался Гриша. — Твои вкусы, вижу, тоже не меняются. —

Он окинул Рунича изучающим взглядом. — Как и прежде, франт и сибарит.

— Ты совершенно прав.

— Что привело тебя сюда? Зря ты не навещаешь старика Гришку-Армянина.

— Ну, не здесь же вести нам разговоры.

— И то верно. Едем ко мне на Лиговку. Там у меня «блатокая».

В молодости Гришка-Армянин был знаменитым «шнифером» и обворовывал крупные магазины за что, десять лет осваивал матушку Сибирь.

Несколько лет назад он вернулся в столицу и принялся за профессию «подводчика». Со знанием дела он разрабатывал обнос магазинов и принимал товар для распределения его по продавцам.

На Лиговке и на Сенной площади у него было несколько квартир « блатокаев» где он отсиживался после дела.

Выслушав Андрея, Гриша покачал головой.

— Так что, говоришь, было украдено из монастырской церкви?

— Злоумышленники похитили несколько старинных икон в золотых и серебряных окладах, панагию, кресты и утварь.

Армянин разлил водку по рюмкам.

— Выпьем по старому, Андрей. Давай, дёрнем, без твоих барских замашек.

— Будь здоров, Гриша.

Рунич и его сотрапезник выпили.

— Эта кража — кощунство! Сам знаешь мои знакомые в нашем деле всё больше громилы и домушники. Квартиру там обнести, магазины, евреев пощупать. Они чистые воры. Грабёж церковных ценностей это не их рук дело.

— Я знаю, что у вас жестокая дисциплина, но вдруг.

— Нет! Вдруг не может быть! Если кто провиниться сам знаешь, что будет.

— Думаешь гастролёры?

— И не просто гастролёры. А те, кто промышляет контрабандой и антиквариатом.

— Гриша, у тебя авторитет в воровском мире, ты умеешь подчинять себе нужных людей. И свои доверенные лица у тебя везде есть.

— Ну?.. Андрей не ходи вокруг да около. Короче говори.

— Подкупи нужных людей. Разузнай мне, кто похитил эти ценности. Но самое главное, кто в монастыре был наводчиком. Денег на это не пожалею. Никаких.

— Очень нужно?

— Да. Это касается лично меня.

— Если ты так говоришь, значит, сильно они тебя задели. Дружба наша давняя. Помнишь, как мой и твой батюшки, от статей 927 и 776, «Уложения о наказании» императора Александра Николаевича отвертелись? И ещё семь миллионов умудрились прихватить?

— Да! — рассмеялся Андрей принимая очередную рюмку водки. — Такое не забудешь.

— Вот именно. Только мой папашка, бестия, всю свою долю в картишки продул, а твой в имущество, да в дело вложил.

Рунич перекрестился.

— Царствие небесное родителям нашим.

— От них, окаянных, у тебя в крови — авантюризм, а у меня — мошенничество. Ты уважаемый владелец ресторана и казино, господин Рунич! — рыжий богатырь расхохотался. — А я Гришка-Армянин, шнифер и подводчик.

— Ты бы поберёг себя, Гриша. Не мальчик уже.

— Завяжу, Андрей. Опасаюсь, фараоны заметут, а я уже не молод. Сибири могу и не вынести. Вот сразу же в новом веке и завяжу. Мечту свою осуществлю. Открою рыбный промысел в Астрахани. Приезжай меня навещать чаще.

— Обязательно.

— Ну, по последней.

— По последней.

— Мальчишку твоего как-то видел. — Закусывая водку квашеной капустой, как бы между прочим, заметил Гриша. — Заходил в «Бочку».

Андрей удивлённо поднял брови.

— Ну что смотришь? Мои орлы, Ляльку Чижову к нему за стол подсадили. Она страсть как красавчиков любит. Через неё пощипать его хотели. Он Ляльке имя своё и назови. Я как услышал, сказал своим, не трогать барина. Он купил у Матюшки Шепелева папирос с травкой.

— Спасибо, Гриша, за предупреждение. — Нахмурился Андрей Михайлович.

— Я поищу залётных гастролёров, Андрей. Как что проведаю, дам тебе знать.

Возвращаясь в «Дюссо» он обдумывал разговор со старинным приятелем.

Его невольно покоробило сообщение о сыне. На память пришёл день, когда в ресторане застрелился старик Ушаков. Именно в ту ночь Арсений бродил неизвестно где и вернулся домой нетрезвый, о чём Алексей, докладывая ему, пошутил: « Он изрядно где-то натянулся».

Значит, в ту ночь Арсений был в «Бочке».

Однако Андрея больше волновало не прошлое, а настоящее. Рассеянность, бессонница и нервозность сына, стала заметна даже для него.

«Что с ним происходит?» — ворчал он себе под нос.

***

Тем временем, воспользовавшись отсутствием грозного хозяина и, расположившись,

рядом друг с другом, на софе, Елена и Арсений читали вслух.

Когда чтение было закончено, он задумчиво произнёс:

— Наша вера и церковники утверждают, что душа человека бессмертна. Но и творения искусства, человеческого гения — тоже бессмертны.

И услышал в ответ:

— Да. В них воплощение бессмертия души человека.

Арсений, доверчиво глядя на собеседницу, поинтересовался:

— У тебя есть мечта?

— Как и у всех. Есть.

— И о чём ты мечтаешь?

— Трудно сказать, — пожала она плечами. — А вот вчера Полина говорила, что твоя мечта — уехать. Это правда?

— Да, — он старался уловить её взгляд. — И если раньше я мечтал уехать один, то сейчас моя мечта совсем другая. Ну, всё же, какая у тебя мечта? Расскажи мне.

— Ещё не время. Когда-нибудь, когда я буду уверена, я расскажу тебе о ней.

Насвистывая весёлую песню, Арсений вошёл в гостиную.

Протирая пыль и заметив на его губах улыбку, Полина, поинтересовалась:

— Что вы такой весёлый?

Юноша не ответил. Сев в кресло и, уставившись на пылающий в камине огонь, продолжал мечтательно чему-то улыбаться.

Неожиданно, задал девушке вопрос:

— Поля, а ты веришь в любовь с первого взгляда?

Она непонимающе уставилась на него.

— Вы о чём?

— Вот и я раньше не верил. Думал, всё это — сказки.

Он вздохнул и замолчал на полуслове. Приблизившись к нему, девушка, предупреждающе, прошептала:

— Арсений Андреевич, будьте осторожны. С Катериной не откровенничайте.

— Понятно. У папеньки кругом одни шпионы.

От его хорошего настроения не осталось и следа. Полина с тревогой посмотрела на сына хозяина.

***

Дарья не чувствовала себя чужой в доме Андрея Рунича. Потому что именно здесь она увидела добрую заботу и, постоянное внимание радушного хозяина.

Андрей был строг с прислугой, серьёзен и угрюм наедине с собой, но при встрече с ней, на его лице, тут же, появляется мягкая улыбка. Когда они разговаривали, в его чёрных глазах мелькала нежность.

«Он вежлив и воспитан, — убеждала она себе. — Поэтому с любой женщиной будет так себя вести. Мне показалось».

Внешне он не был тем красавцем, который способен сразу и бесповоротно покорить женское сердце.

Но он был красив! Красив той необычной красотой, которая светится у человека изнутри.

Именно этот внутренний свет притягивал Дашу к нему.

Когда-то, в юности, она грезила встретить именно такого мужчину. Однако такого она не встретила.

И вот теперь, он — рядом.

Вечером, отдыхая в гостиной, они слушали музыку, доносившуюся из ресторана.

Когда последний аккорд затих, Андрей поинтересовался:

— Тебе нравиться?

— Нежная мелодия, — задумчиво отозвалась Дарья.

— Отчего Елена не пришла?

— Сказала, что устала.

Улыбка промелькнула по его губам.

— Твоя сестра очень тактична и понимает, что иногда третий бывает лишним.

— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду?

— Я о музыке, которая звучит в моей душе. — Признался Рунич. — Она похожа на грустную историю любви.

— Историю любви?

— Она о женщине, которая думает о возвышенной любви, совершенно не замечая любви земной.

— И что же делать этой женщине?

— Обратить свой взор на того кто рядом с ней, здесь, на земле.

— На земле… — глядя в чёрные глаза Андрея, как эхом отозвалась Даша. — Но ведь насильно мил не будешь.

— Именно это постоянно твердит мой Арсений.

— Арсений. — Дарья опустила глаза. — Мне кажется, он очень несчастлив.