Спустя час, американец и его молодой партнёр уже здорово набравшись, но по-прежнему продолжали играть.

Первой не выдержала Полина. Подойдя к Леониду и Алексею, девушка тревожно прошептала:

— Он пьян и не соображает, что делает. У него проигрыш за проигрышем. Остановите его!

— По-моему он знает, что делает. — Глядя на хозяйского сына, ответил Алексей.

— Однако Полина права, нужно вмешаться.

Мужчина подошёл к игрокам и, склонившись к юноше, тихо сказал:

— Арсений Андреевич, пора заканчивать игру.

Тот поднял на него осоловевшие глаза.

— Ещё не время. Принеси нам папиросы и ещё выпить.

— Папиросы принесу, а вот насчет выпивки, извини. Ты уже хорош.

— По-твоему я пьян? — расхохотался молодой Рунич. — Я всё понимаю, значит — не пьян! Если моему отцу угодно, чтобы я играл, я буду играть. А проигрыши будет платить он!

Расплёскивая водку, он налил себе рюмку.

— Угомонись! — Алексей отобрал у него рюмку. — Тебе что, хочется свалиться прямо здесь? Давай, простись с нашим гостем, и я отведу тебя спать.

— Лёша, — не слушая его, давился от пьяного смеха Арсений. — Знаешь, что я сейчас поставлю на кон, а? Не знаешь.

— Что? — слуга побледнел. — Ты с ума сошёл!

— Это отец сошёл с ума. Тут умирают люди! Это — ад! Я не хочу жить в аду.

— Господи, — прошептал мужчина. — Где же хозяин?

Как бы в ответ на его мольбы, входные двери в «Дюссо» распахнулись, и слуги облегчённо вздохнули. Вернулся хозяин.

— Слава Богу! — подбежала к нему, взволнованная Катерина. — Беда!

— Что такое? — Рунич бросил короткий взгляд на стол под зелёным сукном, за которым расположились его сын и американец. Моментально оценив ситуацию, прошептал: — Понятно.

Два игрока, были настолько пьяны, что уже не говорили на английском.

Арсений что-то втолковывал гостю на своём родном языке. Тот, недоумевая, хлопал глазами и невнятно мычал, указывая на карты пальцем. Посетители заведения, окружив игроков, со страхом наблюдали за ними, ибо на кону стоял «Дюссо».

Растолкав их, Рунич подошёл к столу.

— Что здесь происходит? — звучным голосом спросил он.

Сын поднял на него глаза.

— Папа.

Андрей Михайлович взял из его рук карты.

— Я сам доиграю с гостем за тебя, Арсений. Вы не против этого, сэр? Что тут у нас на кону? «Дюссо»? — невозмутимый взгляд хозяина пробежал по окружающим.

— Отлично! Хорошая ставка. У меня с собой наличные. Думаю, это вас устроит?

Увидев, брошенные Андреем на стол пачки деньги, американец в согласии закивал головой.

— Алексей, — позвал слугу Рунич. И не глядя на сына, кивнул в его сторону. — Уведи его отсюда.

Вытащив молодого человека из-за стола, Алексей повёл его подальше от отца и, усадил в кресло возле стойки.

— Катя, будь добра, присмотри за ним. Пусть к хозяину не подходит, а то он его убьёт.

Девушка кивнула и села возле Арсения.

В напряженном ожидании прошло несколько минут.

Андрей Михайлович вёл игру уверенно и умело. Вскоре заведение было снято с кона.

Когда по залу пронёсся возглас одобрения и восхищения, Арсений поднял голову.

— Отыграл… — прошептал он.

— А ты как думал? — Катя сердито смотрела на него. — Это же надо только придумать такое. Проиграть «Дюссо»! Ты что, задумал пустить отца по миру?

— Пусть подрожит за своё любимое детище! — съехидничал молодой Рунич. — Ему никто больше не дорог.

— Сеня, откуда в тебе деспотизм? Я же знаю, ты — добрый человек, а с отцом поступаешь, как с врагом.

— Ты умная, Катя. Всё видишь. — Он закусил губы. — Одного ты не замечаешь. Отец губит мою жизнь, моё будущее. Во что я превращусь здесь? Без его указаний, я не могу сделать шага.

— У тебя наметились какие-то изменения? — как бы вскользь поинтересовалась девушка.

— Нет. А ты, лисичка, уже навострила ушки?

— Тогда я тебя не понимаю. — Делая вид, что не заметила его колкостей, равнодушно произнесла Катя. — Иногда с тобой невозможно разговаривать.

— Не разговаривай.

Он поднялся с кресла, но, покачнувшись, побледнел.

— Осторожно! — Катя подхватила его под руку.

— Духота. Помоги мне выйти на воздух.

— Горе ты, непутёвое!

Обняв девушку за талию, Арсений поплёлся из зала.

Андрей бросил в спину сына свирепый взгляд.

***

Он проснулся поздним утром, чувствуя себя скверно. С похмелья страшно болела голова. Сбиваясь с ритма, сердце, неровно билось в груди.

Увидел на столе, поднос с рюмкой водки, склянку с сердечными каплями, порезанный лимон, корзинку с булочками и маслёнку с маслом. От горячего кофейника исходил аромат кофе.

Заботливая Катерина приготовила все заранее, зная, что ему понадобиться утром.

Выпив содержимое рюмки и заев его лимоном, он опять опустил голову на подушку.

Он не успел задремать, как дверь в комнату с грохотом распахнулась. На пороге появился отец.

Не говоря не слова, Андрей сгрёб сына за отворот рубашки и, притянув к себе, прорычал:

— Что ты вчера вытворял, а? Совсем ополоумел?! Мстишь за то, что я запретил тебе выходить из дома?!

— Да! — смело отпарировал сын. — Я повторяю тебе, папа, не мешай мне жить, как я хочу.

Две звонкие пощёчины обожгли его лицо.

— Чёрт с тобой, — прохрипел Андрей. — Живи, как знаешь! Я думал, ты мне помощником вырос, учил тебя в Европе! А ты?! Больше не смей садиться за игорный стол! Увижу — убью!

Грохнув дверями, ушёл.

Арсений, вытер ладонью разбитые в кровь губы и усмехнулся.

«Что же, — подумал он. — Ценой крови достаётся любая победа. Теперь он хоть не будет лезть в мои дела».

***

Вчера он не пришёл.

Ксения проплакала всю ночь, а утром ей принесли письмо.

«Дорогая сестрёнка. Я не смог увидеться с тобой, хоть и обещал. Сегодня я долго думал, как нам поступить, чтобы избавить тебя от несносной участи. Хочу сказать тебе. Ты не такая как все. Ты добрый, искренний и очень светлый человек. Я обязательно найду способ спасти тебя. Твой преданный брат».

По лицу девушки потекли слёзы радости. Мужчина, который ей нравился, протягивал ей руку помощи. Но была и горечь в этих строках. Сестрёнка. Всего лишь сестрёнка.

День прошёл в обычных хлопотах послушания. После вечерней молитвы, девушка вошла в свою келью и разочарованно вздохнула. Сегодня, как и вчера, келья была пуста.

Он не пришёл.

Неожиданно чья-то рука тронула её за плечо. Ксения вскрикнула. Ей тот час закрыли рот ладонью.

— Тише, сестрёнка.

— Ты? — она обернулась.

Арсений поцеловал её руку.

— Почему ты не приходил?

— А-а, поругался с отцом. Он едва не прибил меня.

— Что ты такого сделал?

— Так, ничего особенного. — Арсений отвёл глаза от пытливого взгляда девушки.

— Слышала, рассердить твоего отца не просто. Нужно совершить что-то из ряда вон выходящее. Расскажешь мне?

— Если я расскажу, ты подумаешь, бог знает что, и не захочешь больше знаться со мной.

— Это было так преступно?

— Не преступно, но не хорошо. — Арсений, с детской доверчивостью, смотрел ей глаза. — Знаешь, моя привязанность к тебе не просто блажь или увлечение, которое пройдёт. Я не знаю, что ждёт нас впереди, но ты — самое лучшее, что сейчас есть в моей жизни. За столько лет я впервые спокоен. Я стал кому-то нужен. И я люблю тебя всей душой! Очень странное ощущение… Люблю душой, а не телом.

Покраснев, девушка слегка отстранилась от него.

— Не смущайся, — мягко продолжал он. — Понимаешь, я хочу стать тебе не только близким другом. Братом! И не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого.

— Мне стыдно слушать такие слова.

— Как видишь, я не идеален. Во мне много плохого. Отец не стремился сделать из меня человека. Вчера, я захотел отомстить ему за то, что он делает со мной, за то, что твои родители сделали с тобой. — Он замолчал на минуту, потом продолжил: — Воспользовавшись отсутствием отца, я сел играть. Я не плохой игрок, но представь себе, всё проигрываю! У меня в карманах пусто и я ставлю на кон ресторан отца.