Иногда, когда он задерживался в университете, Исао имел возможность засвидетельствовать встречу двух подруг. Шатенка в такие моменты обычно стояла возле скамейки и слушала сидящую Марибель с видом человека, которого отчитывают. В конце концов она смущённо посмеивалась, Марибель со вздохом убирала своё чтиво в сумку, поднималась с места, и девушки уходили вдвоём. Всегда. В любую погоду.

Это продолжалось примерно с середины первого курса: весь второй семестр, затем второй курс и большую часть третьего. А буквально несколько недель назад Исао вдруг осознал, что давненько не видел эту неразлучную пару на привычном месте. Примерно тогда же, когда лицо Марибель приобрело бледноватый цвет, под её глазами залегли тёмные круги, а вокруг неё образовалась эта атмосфера таинственности.

Но всё это было до того, как Акамива Исао всерьёз заинтересовался Марибель Хан.

***

— Кривоногий ты балбес, Рю, — изрёк Исао с тяжёлым вздохом.

Он обвёл взглядом унылую больничную палату. Перед ним было небывалое обилие белого, серого и серо-голубого: этими цветами были окрашены стены, эти цвета имело постельное бельё, при желании их даже можно было увидеть на бледных лицах больных. Впрочем, многие из обмотанных гипсом ребят и взрослых сейчас выглядели получше, разговаривая с близкими людьми. “Часы посещения творят с больными чудеса”, — внутренне усмехнулся Исао и перевёл взгляд на паренька, к которому пришёл сам. Тот после комментария своего посетителя обиженно поджал губы.

— Боги наградили меня самым сочувствующим братом… — недовольно проворчал он, глядя на Исао.

Тот ухмыльнулся.

— На правду не обижаются, ты знаешь? — назидательно проговорил он. — А иначе как кривоногим тебя после такого падения не назовёшь. Вот скажи мне, как можно было рухнуть так, чтобы сломать одновременно в двух местах руку, ключицу и при этом ещё вывихнуть ногу, просто играя в футбол? — поинтересовался Исао.

Наполовину заключённый в гипс Рю смущённо отвернулся.

— Поле было скользкое… — буркнул он.

Исао в очередной раз за этот день тяжело вздохнул и покачал головой.

— Да уж, с твоими травмами по отдельности и современным медицинским обслуживанием ты бы валялся в больнице неделю максимум, а теперь проторчишь здесь как минимум вдвое дольше. Удача явно не на твоей стороне, парень, — ухмыльнулся Исао.

Рю в ответ на это скривился, совершенно не обрадованный такой перспективой.

Когда он говорил про уровень медицины, Исао не преувеличивал. В его время очень многое было сделано для укрепления здоровья людей и увеличения срока их жизни, так что в больницы клали преимущественно с двумя видами недомоганий: с переломами, чтобы отследить начальные этапы сращивания костей, и с чем-то очень и очень серьёзным — остальное вполне можно было вылечить с помощью лекарств дома или несложных однодневных операций, после которых больного спустя пару часов отпускали домой. Ученик средней школы Рю принадлежал к первой категории пациентов.

Строго говоря, они с Исао были не родными братьями, а двоюродными. Однако в современном мире вообще было крайне мало людей, имеющих братьев или сестёр: всё более остро стоящий вопрос перенаселения планеты вынудил власти большинства цивилизованных государств вводить всякие ограничительные меры на количество детей в семьях. Конечно же, из гуманистических соображений никто не стал насильно запрещать парам иметь второго ребёнка, но всяческие неудобства, связанные с его содержанием, заставили многих родителей задуматься: а нужно ли им это?

Таким образом, во многих общительных семьях родственные связи двоюродных братьев и сестёр упрочнились, и в то же время немало семей наоборот стали жить в более тесном кругу, оградившись от не нужной им кучи родственников. К счастью, семья Акамива принадлежала к первому типу, так что Исао с двоюродным братом были довольно близки. Такой расклад обоих устраивал.

Именно поэтому, когда Рю неудачно упал на тренировке по футболу, Исао счёл долгом проведать травмированного родственника. Уточнив у родных время посещения в больнице, он выбрал день, когда у него было поменьше пар, и отправился к брату. Естественно, не с пустыми руками.

— Чем издеваться, лучше бы помог мне апельсины почистить, — хмыкнул Рю и демонстративно пошевелил пальцами левой руки, выглядывающими из-под гипса. — А то мне, видишь ли, как-то не слишком удобно. Хм, интересно, откуда взялась традиция носить людям в больницу фрукты, которые нужно чистить, когда они вообще не в состоянии? — вдруг задумался Рю, пока Исао выполнял его просьбу.

Исао лишь неопределённо пожал плечами и молча протянул брату апельсин.

Внезапно в дверях показалась медсестра и объявила, что время для посещений истекает. Все посетители потихоньку стали подниматься со своих мест, в том числе и Исао. Он попрощался с Рю, пожелав скорейшего выздоровления, и вышел из палаты. В коридоре Исао огляделся: к лифту направилось достаточное количество людей, близким которых не повезло оказаться в травматологическом отделении, так что он счёл разумным поискать лестницу, чтобы не толкаться в тесной кабине. После некоторого времени поиски увенчались успехом, и Исао уже спускался с третьего этажа, когда вдруг вспомнил, что родители Рю, которые в тот день не могли посетить его из-за работы, просили позвонить и отчитаться о состоянии их сына. Исао остановился на лестничном пролёте и достал телефон.

Едва он закончил говорить, в его поле зрения попала личность, между лифтом и лестницей также выбравшая второе. Исао едва не уронил мобильник, увидев знакомые черты. Светлые волосы, бледное лицо европейского типа, даже то же фиолетовое платье, в котором она появилась сегодня в университете, и та же неизменная сумка. Сомнения не было: перед ним была Марибель Хан. Правда, её отрешённый вид в сочетании с бледностью напоминал вид приведения, так что сейчас Исао снова бы начал сомневаться в её принадлежности к миру земному, если бы буквально пару дней назад не разговаривал с ней же в вечернем свете.

Похоже, она сначала не заметила Исао, так что он решил поздороваться с ней первым.

— Вот уж не ожидал встретить тебя в таком месте, Хан-сан, — проговорил он, когда она уже хотела было пройти мимо.

Марибель вздрогнула и в удивлении взглянула на Исао. Очевидно, она на самом деле не заметила или не узнала его. Затем она моргнула и рассеянно проговорила:

— Взаимно, Акамива-сан…

Повисло неловкое молчание. Марибель растерянно смотрела на Исао, не уверенная, как реагировать на неожиданную встречу и что говорить. Исао же в разумных пределах приличия рассматривал её. На руку ему играло то, что он стоял против света (“Видимо, этой лестницей не особенно пользуются…” — сделал вывод Исао по не включенным лампам) и Марибель не могла быть уверена, какое у него сейчас выражение лица. А вот её Исао видел хорошо. Льющееся из окна из-за его спины сияние фиолетового неба (солнце уже практически зашло, но было ещё не совсем темно) выхватывало из полумрака помещения черты её бледного лица, слегка растерянного, но с такой эмоцией довольно приятного и более живого, чем пару минут назад.

Наконец, Исао заговорил.

— Ты ведь сейчас на станцию, верно? — уточнил он.

Марибель медленно кивнула.

— Верно, — подтвердила она. — Пешком до общежития путь неблизкий.

Исао понимающе кивнул, а про себя отметил: “Значит, она живёт в общежитии”. Самому ему посчастливилось жить в Киото, так что он имел прекрасную возможность ездить в университет из родного дома и очень эту возможность ценил. Вслух же он заметил:

— Ну, тогда нам по пути. Не возражаешь, если я составлю тебе компанию в дороге?

Марибель несколько секунд смотрела на него, склонив голову набок, а затем пожала плечами.

— Не могу вам запретить, Акамива-сан.

Исао улыбнулся.

— Сочту за некую благосклонность со стороны прекрасной дамы, — произнёс он, старательно имитируя манеры галантного кавалера.

Марибель не смогла сдержать слабой улыбки, явно позабавленная его попыткой.