Ноги Эддисон дрожали, когда она опустилась на кровать, и я нежно приподнял ее бедра, перевернув нас, так и не выходя из ее тела.

Она что-то забормотала, прижимаясь спиной ко мне, когда я обвил ее руками и положил свою ногу поверх нее.

– Может, тебе стоит убрать ремень? – сонно пробормотала Эддисон.

Я улыбнулся и поцеловал ее в макушку.

– Нет, куколка. Я собираюсь брать тебя всю ночь напролет, не покидая твоего тела ни на миг. И иногда ты будешь слишком усталой, чтобы встать на колени, так что ремень поможет мне заниматься с тобой любовью, если ты будешь слишком уставшей. Но ты же позволишь мне брать тебя каждый раз, не так ли? Позволишь, сделать тебе ребенка.

Я провел носом по раковине ее уха, и ее киска сжалась вокруг меня.

– Да, Трэйс, – выдохнула она, пробежавшись пальцами по моим волосам.

– Ты даже можешь не просыпаться, если не захочешь, но я буду брать тебя на протяжении всей ночи, чтобы ни случилось. Я не могу сопротивляться этой жажде, да даже не хочу и пытаться.

Я поцеловал шею Эддисон, думая о том, как с каждым разом делал ее киску все более мокрой. И прежде чем у куколки появилась хотя бы возможность ответить, я перекатился на спину, вновь сжимая в ладонях ремень. Ее ждала долгая скачка на мне этой ночью, и стоило только ее ногам раздвинуться еще шире, чтобы я проник глубже в лоно, улыбка расцвела у меня на губах. Моя куколка желала меня с той же силой, что и я ее.

Трэйс отвел волосы с моего лица и посмотрел на меня. Мы провели в кровати весь день. Даже позавтракали тут. Сил шевелиться не было. Мое тело пронзало изысканной болью, я наслаждалась ощущением того, что меня любили.

За всю мою жизнь никто и никогда так не лелеял меня. Никогда я не ощущала, что значу столь много для кого-либо. Но именно все эти ощущения дарил мне Трэйс. Казалось, что ничего кроме меня не имело для него значения. Словно он потерялся в том маленьком мире, что мы создали для нас двоих. Мне было плевать на то, что все произошло так быстро, я просто держалась за то единственное счастье в моей жизни, которое смогла заполучить, и не собиралась его упускать.

– Я не хочу подталкивать тебя к тому, что ты не хочешь делать, куколка, но после того, что мы разделили за последние двадцать четыре часа, я надеюсь, ты готова открыться мне хоть немного, – произнес Трэйс мягко, его рука скользнула вниз по моему боку и устроилась на бедре. Я только что проснулась и лежала, вглядываясь в его лицо.

Мы занимались любовью, потом засыпали, чтобы снова проснуться и вновь отдаваться друг другу. Один раз я даже проснулась от того, что Трэйс уже был во мне. Я кончила до того, как осознала, что именно происходит. Но затем он вновь довел меня до оргазма, желая восполнить все минуты наслаждения, что я пропустила во сне. Трэйсу, казалось, также не уделяли много внимания, как и мне, но, думаю, в его случае, он этого и не хотел, а теперь, когда получил его, никак не мог насытиться.

– На самом деле, тут нет ничего ужасного, – выдала я полуправду. Ведь меня не избивали изо дня в день или что-то в этом духе. Просто постоянно пренебрегали. Но стоило мне оказаться тут вместе с Трэйсом, как стало казаться, что все было намного хуже, чем я ранее думала. И если весь оставшийся мир жил именно так, то у меня и в правду все было довольно ужасно.

Ладонь Трэйса на моем бедре напряглась.

– Ты самый милый и достойный любви человек, которого я встречал за всю свою жизнь, Эддисон. На самом деле, я думаю, что ты мирились с большим дерьмом лишь потому, что ничего не могла с этим поделать. Если я что-то и узнал о тебе, так это то, что твои мягкость и сладость являются твоей сутью.

Слезы набежали на глаза от этих слов. Никогда раньше мне не говорили ничего столь приятного. Часть меня знала, что Трэйс был прав. Неважно, как отец вел себя со мной, я никогда не противостояла ему. И не потому, что боялась. Причина была в том, что я знала чувства человека, когда с ним так обращались, и не желала вести себя так по отношению к кому-то другому. Даже если он этого заслуживал. Одна мысль причинить кому-то боль разбивала мне сердце.

– Именно поэтому ты оказалась тут, куколка. И я удостоверюсь, что с тобой больше не случится никакого дерьма. Никогда. Я буду так хорошо заботиться о тебе, что тебе никогда не придется ни о чем беспокоиться, – ладонь Трэйса на моем бедре принялась гладить меня.

– Я всю свою жизнь провела с отцом. Матери я совсем не помню, – сказала я ему. Отец никогда не говорил о ней. Ни слова. Я пару раз пыталась раскопать хоть что-то, но у меня ничего не вышло. Возможно, она тоже сбежала от него. – В основном я проводила время в доме, приглядывая там за всем. Обычно отец игнорировал меня. Чаще всего он пропадал где-то, и я тоже старалась не попадаться ему на глаза, потому что если отец выпивал или у него просто был плохой день, то вся его злость выливалась на меня, – призналась я.

– Он бил тебя? – голос Трэйса звенел от напряжения, а глаза сверкали от злости.

– Иногда. Мог толкнуть или порой дать пощечину, – Трэйс закрыл глаза при этих словах, которые, очевидно, причинили ему боль. Когда он поднял веки, то отнял ладонь от моего бедра и прикоснулся к порезу, который все еще виднелся на моем лбу.

– Никогда не мог понять, как кто-то может поднять руку на такую драгоценность, как ты, – сказал он, проводя пальцами по отметине. Она больше не причиняла мне боли. Ничто не терзало меня, когда Трэйс был рядом.

– Мне только исполнилось восемнадцать, и я планировала уехать. У меня не было ни малейшей идеи, куда направиться. Черт, я на самом деле почти ничего ни о чем не знаю. Все мое обучение проходило онлайн. Я даже не знала, где территориально проживала, и не имела представления, как далеко смогла уехать, когда мне удалось сбежать, – призналась я.

– Что заставило тебя в итоге решиться на побег? Что-то же подтолкнуло тебя к этому решению.

– Он собирался отдать меня кое-кому другому. Выдать замуж. Тогда я поняла, что мне не обрести свободы, если я не сбегу. Контроль надо мной просто перешел бы от отца к кому-то другому. Я даже ни разу не встречала того мужчину, а отец сказал, что он собирается приехать и забрать меня. Словно я была какой-то коровой или чем-то вроде этого.

Трэйс обхватил мою щеку.

– Ты хочешь находиться здесь, куколка? – я видела неуверенность на его лице, понимая, о чем он думает.

– Я сама выбрала остаться тут. Мне не хотелось бы находиться где-либо еще, – я заметила, как часть напряжения покинула его тело. – Все, чего я когда-либо хотела – это иметь настоящую семью. Влюбиться и заполучить собственную сказку, как в тех книгах, которые читала. Думаю, ты прав. Я оказалась здесь не просто так. Я должна была встретить тебя, – я потянулась и поцеловала Трэйса.

Его руки запутались в моих волосах, когда он углубил поцелуй, полностью лишая меня способности дышать.

– Из какого ты города? – спросил Трэйс.

– Клиар Крик. Это рядом? – спросила я, все еще не зная, насколько далеко смогла уехать.

– Довольно близко. Настолько, что я поражен, раз никогда не видел и даже не слышал о тебе.

– Я же говорила. Я почти не покидала дом. Особенно в последние годы, – чем старше я становилась, тем больше отец контролировал меня.

– Мне нужно имя, куколка.

– Уинстон.

Трэйс выскочил из кровати раньше, чем я осознала, что происходит, и принялся натягивать одежду. Я села в постели, наблюдая за тем, как он перемещался по комнате.

– Что ты делаешь? – я могла расслышать обеспокоенность в собственном голосе.

– Ты не проведешь больше ни одного гребаного дня, беспокоясь хоть о чем-то, – сказал Трэйс, натягивая футболку через голову, а затем потянулся за джинсами.

– Что ты собираешься делать? – я придвинулась к краю кровати, пытаясь найти хоть что-то из одежды, но платье, которое я себе сшила, было больше ни на что не годно.