- Угу, - Никита закрыл книгу. - Такие умники уже весь город поделили. На каждом углу торгуют.

- По деревням гонять будем, - Мишка не унывал. - Я все продумал. Нужен только начальный капитал.

- Разводил бы ты лучше кроликов. Хоть со смехом бы был.

- Намекаешь?

- Утверждаю.

- Эх, Никитос, Никитос. Нет в тебе коммерческой жилки. Неужели не чувствуешь запах витающей удачи?

- Чувствую. Запах дерьмеца.

- Не со мной?

- Нет.

- Ничего. Когда я стану богатым и красивым, ты раскаешься, и я тебя не забуду.

На следующее утро Мишка умчался навстречу богатству, и с тех пор не объявлялся.

Уханов ввалился в свою комнату и огляделся. За столом сидел красный Кленов, напротив стоял Гоша Кравец по кличке Цырус. Цырус виртуозно вертел между пальцев лезвие, и был весел.

Кравец был ярким представителем особой касты обитателей общежития. Эти обитатели не сидели на лекциях, не влюблялись в однокурсниц, и не зубрили по ночам формулы и теоремы. Они жили своей особенной жизнью, прочно осев в городском уголовном мире, занимаясь рэкетом, наркотой и прочим незаконным, но очень популярным бизнесом. У студентов-школяров с бандюганами, за годы проживания, сложился своеобразный симбиоз. Первые - поставляли дешёвую рабочую силу, и изредка пополняли постоянно редеющие ряды братков. Вторые - обеспечивали безопасность и мелкий заработок.

Общежитие физфака считалось самым спокойным во всем студгородке. Кровавые побоища с городской шпаной и выходцами с Кавказа, постоянно случавшиеся в других общагах, были здесь явлением исключительно редким. Коменданта такой расклад устраивал, и она закрывала глаза на незаконное проживание мелких уголовников, тем более, что принцип: где живу, там не гажу, неукоснительно соблюдался. Ну, и не безвозмездно, конечно.

- Торчит наш Мишаня, как слива в попке, - радостно сообщил Гоша, - пожимая Никите руку. - Поколотили ему баночки-то. Пять метров отъехал от завода, и поколотили. Вдребезги. Гы-гы. Бизнес - штука жесткая.

- Я же сказал, что все верну, - промямлил Кленов.

- Конечно, родной. Даже не сомневаюсь. Иначе покоцал бы тебя мойкой, - Цырус, хохоча, показал лезвие. - Ну, а если не вернешь, а ты скорее всего не вернешь их, то не ссы сильно. Я человек добрый. Отработаете. За лето, думаю, отобьете все. Да, Никитка? Он сказал, ты ручаешься за него. Иначе бы не дал. Ты ведь ручаешься?

Уханов зло взглянул на друга, который усиленно прятал глаза, и алел пятнами.

- Короче, - Гоша щелчком выстрелил лезвием в стену. - Срок - неделя. В следующий понедельник жду с нетерпением. Работка как раз для вас нарисовалась. Счастливо оставаться, и успехов в учебе.

Цырус вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

- Знаешь, почему местные жители не жалуют носорогов? - шмыгнув, спросил Мишка, и не дождавшись ответа, продолжил, - потому что, те топчут их посевы.

- Я знаю, почему дураков не сеют, и не пашут, - Никита выдернул из стенки лезвие, и бросил его на стол. - Потому что они сами родятся. Вперед ножками, как правило. Ты че, дебилка, деньги у него взял? И какого хрена меня приплел?

Кленов достал сигарету, и ломая спички, нервно прикурил.

- Все просчитано было. Понимаешь? А без тебя он не давал. Кто ж знал-то?

- Просчитал он, - Никита стал вынимать из сумки продукты. - Просчетчик, бля. Еще и меня просчитал. Даже представлять не хочу, какая у Цыруса работенка. Мне Смоленска хватило.

При упоминании о Смоленске, Мишка вздрогнул, и затушив окурок, достал новую сигарету. Поездку туда организовал, конечно же, Гоша. Под лозунгом: "Школяры сгоняйте на халяву в древний город. Поработайте грузчиками, посетите музеи, и вернитесь домой богатыми". На деле все обернулось банальным гоп-стопом поляков.

Обиженные паны, надеявшиеся на честный обмен привезенной одежды, побежали ябедничать местной братве, и как итог, потомки волжских разбойников вернулись домой не только с добычей, но и с потерями. Навар с акции, конечно же, достался Цырусу.

- Ну, хватит уже на трупах танцевать, - запросил пощады Кленов. - Давай лучше думать, где нам деньги взять.

- Давай, - Никита сел на койку, и тоже потянулся за сигаретой. - Идеи есть?

- Есть. Только надо домой на пару деньков сгонять.

- Поехать с тобой?

-Не-е. Ты здесь пока поприкидывай.

- Здесь, так здесь. На экзамен едешь?

- Да какой тут экзамен.

Никита встал, положил конспекты в пакет, и пожал другу руку.

- Не кисни,- сказал он ему на прощание. - Но и то, что ты гандон, не забывай. Пошел я диффурам сдаваться.

В коридоре Уханов столкнулся с соседом Ромкой Кузиным, прозванным Фиолетовым.

- К тебе девушка два раза приезжала, - сообщил он. -Красивая такая вся. Ты как ее...чпокнул?

- Я тебя сейчас чпокну. В рыжие уста.

Глаза Фиолетового забегали.

- Чо ты сразу? Я просто спросил.

- Я просто ответил.

- Никит ... я вот что....оставь мне ключ от комнаты. Ко мне гости придут. Девушки. А мой Костик сам знаешь. Мутный и бабофоб. И это...красивые упаковки нужны. Девки будут о-о-очень вкусные.

Красивые упаковки Никите с Мишкой достались на память о прекрасной, но непродолжительной русско-американской дружбе.

В начале учебного года в университет вдруг зачастили американские ученые. Осмотрев убитые учебные пособия, разбитую мебель, и стертые до белесых пятен доски, они пришли в ужас, а узнав размер зарплаты преподавателей, долго хохотали. О ночных набегах грабителей, и о том, что теперь студенты сами охраняют по ночам универ, мальчики каждой группы дежурят два раза в месяц, декан стыдливо умолчал.

Отсмеявшись, посланцы тут же предложили план спасения Российской науки. План включал в себя систему грантов, а так же полную замену мебели, оснащение компьютерами, и замену всего оборудования на самое современное европейское. Через две недели к корпусам подъехала фура с продуктами для голодающих преподавателей. Кленов, обладающий чутьем на все интересное, тут же оказался в числе разгружающих, и вечером друзья наслаждались заграничными деликатесами. Продукты были не только красиво упакованы, но и разительно отличались качеством от всего остального, непонятного чем заваленного заграницей, продуктовых рядов.

А еще, у упаковок оказалось волшебное свойство. Еда, переложенная в них, какого бы сомнительного качества она не была, тут же превращалась для девушек в самую вкусную и желанную. Сервированный стол производил эффект, которому бы позавидовали и работорговцы со своими стеклянными бусами.

Полуголодные же преподаватели, отведав яств, пребывали в небывалой эйфории. Профессор Майофис, стреляя сигареты у студентов в курилке, размахивал руками и жмурил глаза:

- Ребятки, вы только представьте, какой у нас будет ВУЗ. Аппаратура, новейшие компьютеры, такая база. Такая база! Ребятки, на стажировку за границу поедете. Э-эх.

Между тем, буржуины заполонили все коридоры, и прохаживались по корпусам с видом плантаторов, получивших наследство. Один такой, не спеша, подошел к курившим под надписью "Курить запрещено", студентам.

- Почему вы курите в неположенном месте? - спросил он через румяного переводчика.

- Де ризе. Э-э-э... деризе. Блин, Костик, как их помягче в жопу послать? - Никита, отчаявшись сформулировать мысль, обратился за помощью к однокурснику Косте Рилю.

- None of your damn business, - тут же отозвался Риль, выпуская красивое колечко дыма.

- Вот. Вот. Эти слова, и в жопу пошел.

Переводчик возмутился и покрылся пятнами.

- Фамилии! Курс! - он достал блокнотик. - Я вам устрою курилку и хамство!

- Да, пожалуйста, - Никита пожал плечами. - Дрюпель Артур Вениаминович.

- Пузь Эдгар Васильевич, - Костя тоже не стал отпираться.

Переводчик записал данные в блокнот, и не удовлетворившись, догнал удаляющихся однокурсников.

- А, ну-ка, пройдем в деканат. Там и разберемся, какие вы дрюпели.

- Извини, друг. Времени нет, - Риль аккуратно освободил рукав. - Давай я те лучше в бубен щелкну.