Литмир - Электронная Библиотека

Все это Приймак поведал мне в качестве преамбулы, и перешел к деталям.

Да, в спальне полтергейст себя не проявил. Он проявил себя во второй, большой, комнате, и эти проявления, как сказал спец, стояли в одном ряду с сотнями, если не тысячами подобных, имевших место в разное время на разных территориях ойкумены.

По словам хозяйки, перформанс шумного духа начался со стука, раздавшегося в большой комнате часа в два позапрошлой ночи. Стук был таким громким, что разбудил спавшую за стеной Наталью. Перепуганная женщина направилась туда и, остановившись на пороге, сразу поняла, что стучат в стекло закрытой балконной двери. В окне дома напротив горел свет, и в этом свете было видно, что ни у балконной двери, ни за ней, на застекленном балконе, с наглухо же закрытыми по случаю мороза створками, никого нет.

"Шестой этаж", - подумал я после этих слов Приймака. И невольно вспомнил впечатлившие меня когда-то строки Глеба Горбовского:

А вчера постучали в окно.

От испуга заныла утроба.

Постучали в окно, а оно

На восьмом этаже небоскреба...

Да, тут утроба не только заноет, но и выкидыш может случиться...

Стук продолжался, Наталья не уловила в нем какой-то системы, да и не тем была занята ее голова в те страшные для нее мгновения. Она протянула руку к выключателю у двери, но не успела дотронуться до него, как под потолком, где висела люстра с пятью рожками в виде колокольчиков, раздался треск, почти мгновенно сменившийся громкими хлопками уже в другом месте. Наталья не сразу сообразила, что это, каким-то образом вывинтившись из рожков, разбиваются о стену лампочки, усыпая диван битым стеклом. Причем все пять полетели именно в стену над диваном, хотя рожки люстры были направлены в разные стороны, наподобие пятиконечной звезды. Прежде, чем броситься прочь из комнаты (стук в балконную дверь продолжался, не становясь ни громче, ни тише), женщина успела заметить что-то, раскиданное на ковре у мебельной стенки, которая возвышалась напротив дивана. Уже утром выяснилось, что это упали на пол многие предметы, находившиеся на полках - книги, шкатулки, вазочки, статуэтки и прочее, что обычно выставляют в стенке. Причем на полу они оказались, словно каким-то непостижимым образом проникнув сквозь закрытые застекленные дверцы секций. Или же некая сила открыла эти дверцы и вновь закрыла.

Потом обнаружилось, что в комнате происходило и кое-что еще, но тогда, ночью, Наталье вполне хватило и этого. Она попятилась в прихожую, закрыла двустворчатую дверь большой комнаты и подкатила туда тумбочку. Это был бессмысленный поступок, потому что створки открывались внутрь, да и что за преграда тумбочка на колесиках, но Наталье некогда было предаваться размышлениям о смысле. Под аккомпанемент доносившихся из комнаты ударов (теперь, как ей казалось, стучали не в балконную дверь, а в дверцу завершавшего стенку платяного шкафа у окна) она, почти не помня себя от ужаса, кое-как оделась и вылетела из квартиры. И это с ее-то животом! Неподалеку, у супермаркета, постоянно дежурили по ночам два-три такси, и вскоре Наталья оказалась на вокзале. Там были люди, первый страх прошел, и, побродив немного среди них, она отбросила мысль уехать к маме. Просидела до утра, вспоминая происшедшее, сделала вывод, что это был полтергейст, и, после внутренней борьбы, все-таки решила вернуться домой. Хоть и страшновато было, но и любопытство разбирало. (Услышав это, я зауважал спавшую за стенкой женщину.) Да и в утреннем свете все казалось не таким уж инфернальным. На обратном пути, в троллейбусе, Наталья еще раз обдумала происшествие и приняла очередное решение: соседям ничего не говорить и сосредоточиться на поиске специалиста.

На лестничной площадке на нее вновь навалился страх, да такой, что она чуть не попятилась к лифту. Но все-таки переборола себя, постояла у двери квартиры, прислушиваясь, что происходит за ней. Ничего не услышала, повернула ключ в замке и вошла в прихожую, оставив дверь нараспашку. Машинально включила свет и тут же съежилась, ожидая, что вот-вот полетит в стену лампочка. Однако лампочка послушно зажглась. Отсюда Наталье были видны коридорчик справа, ведущий мимо ванной и туалета на кухню, часть спальни за открытой дверью левее, и тумбочка у по-прежнему закрытой двери в большую комнату в левом, дальнем конце прихожей. Никаких стуков. Ничего...

Входную дверь она все-таки еще долго не закрывала и верхнюю одежду не снимала, готовая в любой момент покинуть квартиру. В большую комнату просто заставила себя войти - тогда и обнаружила, что именно "телепортировалось" из мебельной стенки. Все это подняла, расставила по местам, и увидела, что на ковре лежит еще и то, чего уж точно в стенке не было - десятка два-три спичек. Возможно, они и составляли какой-то зловещий узор, но Наталья задевала их вещами, которые забирала с пола, и ногами, так что теперь в их расположении никакой системы рассмотреть не удалось. Собрав их, женщина постояла немного в задумчивости, и отправилась на кухню. Ни муж, ни она сама не курили, газовая плита у них была с электроподжигом, однако несколько коробков спичек Наталья в ящике кухонного стола держала - когда временами вырубали свет, в дело шли свечи. Все три коробка оказались на месте, но средний был наполовину пуст. Закрытый коробок, второй сверху, в задвинутом ящике стола... Телепортация... Или попросту - чудо. Одно из.

После этих слов Приймака мне припомнилась другая цитата. Августин Блаженный: "Чудо не противоречит законам природы; чудо противоречит нашим представлениям о законах природы". Разумеется, подумал я, здесь был именно такой случай.

Наталья положила недостающие спички на место и, захватив веник и совок, вернулась в большую комнату. Подошла к балконной двери, осмотрела целехонькое стекло, выглянула на балкон - там не было ничего необычного. Начала сметать веником мелкие осколки стекла с дивана, бросила взгляд на бежевые обои над диванной спинкой, и увидела на них какие-то красные полоски. Три полоски, средняя вертикальная, высотой пятнадцать сантиметров (аномальщик потом их измерил), и две такие же по бокам, с наклоном в сторону от центральной, под одинаковым углом, как пластинки веера. А чуть выше и левее - еще три таких же. (Приймак назвал их "следами куриных лап".) У Натальи не возникло и тени сомнения в том, что еще вечером их тут не было - она сидела на этом диване и смотрела телевизор, и уж никак не могла бы оставить без внимания такие отметины на светлых обоях. Она потрогала следы пальцем, чуть потерла - полоски не размазались, и на пальце ничего не осталось. Пошла в ванную за тряпкой, намочила, но, не дойдя до комнаты, передумала отмывать обои. Следы полтергейста могли что-то сказать специалисту. Так и не снимая куртку, она отправилась в спальню, к компьютеру - искать этого самого специалиста.

И нашла.

Владимир Георгиевич прибыл в середине дня, все осмотрел, обнюхал и облизал, расставил свою аппаратуру и ушел, а вечером вернулся. Наталья сходила в магазин и в аптеку, и принялась пить корвалол, запивать барбовалом и готовиться к ночи. Ночь пришла в положенное ей время, и порадовала новыми стуками сначала в балконную дверь, потом в окно большой комнаты, повторным опустошением полок мебельной стенки и самостоятельным вывинчиванием лампочки из бра у дивана. В люстре вывинчиваться было уже нечему. Но неугомонный дух все-таки в покое ее не оставил - она принялась медленно вращаться против часовой стрелки, а с потолка с шумом посыпалась штукатурка, обнажив скрытые провода. Они выпали из канавки и провисли в двух метрах от пола. Через две минуты люстра перестала изображать из себя вентилятор, и в тот же миг один из ее колокольчиков отвалился и упал на пол. Но не разбился. Стук переместился на дверцу платяного шкафа и сменился громким шорохом в самом шкафу, словно там рылся в одежде кот, хотя ни котов, ни другой живности, кроме тараканов, в квартире не водилось. А когда шорох стих, на пол у шкафа что-то со стуком упало, причем звук был таким, словно там лежал не палас, а противень. Наталья всего этого не видела, потому что не высовывала носа из спальни, а Приймак наблюдал за развлечениями неведомой силы от двери комнаты, включив свет в прихожей, да еще и обводя арену игрища буйного духа лучом карманного фонарика. Все эти забавы начались в два десять и продолжались семнадцать минут, которые показались Владимиру Георгиевичу часами.

2
{"b":"600152","o":1}