– Вы полагаете, что это была любовь? Но ведь они… ну, разной расы. Нет, и мне это приходило в голову, но…
– А что ж в этом такого невозможного? Если не держать всё время в голове, что мы разные расы, то ведь мы очень похожи. Всё же, когда они познакомились, она прикидывалась центаврианкой. Наверное, это и на неё влияло, не только на него. Но если и не любовь, если отношение сестры к брату… У меня не было братьев, я не представляю, что это такое. А разве родного не можно любить так сильно, чтоб он был дороже жизни? Думаю, можно. А мне ещё потому об этом так думается, что эта история даже Андо задела. Иначе, конечно, чем меня и вас…
– Если принимать близко к сердцу всё, что говорит Андо, то это никаких нервов не хватит. Он вообще как-то не задумывается, что что-то из сказанного может быть неприятно и несправедливо, да и хорошее отношение окружающих ему, как он утверждает, не важно. За это его, закономерно, многие не любят. Ну, что тут жаловаться - у меня и так очень хорошая команда, странно б было, если б в ней не было хоть одного трудного подростка.
– Разве одного? Никогда не бывает, чтобы конфликтовала одна сторона, всегда есть ещё хотя бы одна. Послушайте меня, глупую женщину, господин Алварес - эти трое, Андо, Дэвид и Диус, в ближайшее время лёгкой жизни не дадут ни себе ни вам. Сами видите, когда в одной точке собираются двое - то ещё ничего, когда все трое - жди взрыва. И это надолго. То, что между ними есть, это не просто бытовая приязнь-неприязнь.
– Да и сам вижу… хотя не понимаю. Ладно б, кто-то из них был девушкой, действительно, любовный треугольник-то можно понять…
– Ох и наивные ж вы, земляне. Хотя видеть это как простую ревность в самом деле было б наивно. Это их дух. У каждого из них сильный дух, возможно, сильнее их самих. Этот дух руководит их жизнью, может быть, даст им силу, может быть - приведёт к падению.
========== Часть 3. ЧЕРТОПОЛОХ. Гл. 6. Шпионский роман ==========
В рабочем кабинете Его Величества было светло. Светло в сравнении с большинством помещений дворца и коридорами, стоит поправиться. Это уже привычно, у основной массы обитателей глаза адаптировались. Никто не смог бы сказать, когда и как была введена такая скупость освещения, никому б не пришло и в голову задать такой вопрос, тем более вслух вспомнить - вот, раньше же наши залы и галереи сияли подобающе блеску центаврианского трона, роскошные светильники работы мастеров столь легендарных, что их слава, пожалуй, не уступала славе Великих Родов, не покрывались слоем пыли… Ну, когда - ответить не сложно. При предыдущем императоре. И почему - ответить несложно. Если б кто ещё спросил… О по-настоящему серьёзном не спрашивают. Новый император тихонько, но упорно эту традицию отменял, распоряжаясь зажечь лишнюю лампу то в бальной зале, то в пиршественной, то в коридоре по пути своего следования в покои. Так же, как тихо и упорно менял многое… В тени многое бывает не видно. На ярком свету, что интересно, тоже.
– Что там? - он шевельнул ворох принесённых бумаг устало-брезгливо, - бюджеты, сметы, прошения… Как же они надоедливы! И ведь нельзя подписать их все одним махом, мало ли, чего они там себе затребовали! Они думают, наверное, что у меня тут этот… как его… философский камень, и я могу порождать золото силой своего желания! Губернатор Марнья… Это где вообще? Вроде бы, я распоряжался прислать мне карту поприличнее. Ненавижу все эти названия, в которых только путаться можно - Марнья, Турья… Ладно… пошлём им… как думаешь, 50 тысяч достаточно? Уверен, они таких денег давно не видели. Пусть онемеет от счастья и в следующий раз напишет мне нескоро. Лучше не мне, а моему преемнику. Двекер… мне кажется, или они уже просили денег и у них растут аппетиты? Дуатуйя… а, эти не о деньгах. Приятное разнообразие. Просят об объединении провинций… Не, об этом я думать сейчас не хочу. Пусть ждут. Такого серьёзного решения не грех и подождать. Лет так десять… Как раз я смогу оценить, способен ли нынешний Дуатуйя на управление большей территорией. Судя по предыдущему его прошению, он на управление собой не очень-то способен. Сменить бы его… но сейчас мне об этом думать неохота. О, а это интересно. Ревнители интересов империи из Десало нижайше просят, не много не мало, о смене Сенатора… Кто там их Сенатор? Кутова? Ну да… их можно понять. Но увы, пока оставим их жалобу без удовлетворения. С Родом Кутова не стоит ссориться, они оказали много услуг Двору, сам Дуаве - исключительно почтенная, почти легендарная фигура… В конце концов, он попросту скоро умёт своей смертью. Что там, в Дорами беспорядки? И с каких это пор это должно интересовать императора? Скоро они будут писать о том, что у них сломался кондиционер или завял любимый розовый куст. Хорошо, вышлем им дополнительный отряд Гвардии. Из Сегеани, во-первых, это рядом, во-вторых, управляет Гвардией там младший Луфа, он жаждет быть полезен отечеству, и за него очень просили перед Сенатором… Вот пусть и использует возможность. Всё. Вели не беспокоить меня некоторое время, я изучаю корреспонденцию с Беты-1. Они думают, видимо, что императора забот нет, кроме метрополии! Отпиши этим попрошайкам из Зенивы сама, Высочайшая Печать у тебя есть. Намекни им, кстати, что они не прислали подобающего дара на моё восшествие, славословие в храме Венцена, конечно, лестно, но это немного не то. И да, распорядись принести мне ещё одну лампу! Я распрощаюсь с глазами, разбирая их проклятые каракули.
Линдисти кивнула, учтиво попрощалась и вышла, непрерывно кланяясь, как подобает. О, можно не сомневаться, она б лично притащила не лампу, а мощнейший прожектор, какой только можно найти на Центавре. И направила его в тот угол, по которому она непрерывно скользила рассеянным взглядом, пока Вир перебирал бумаги и отписывал на них свои резолюции. Она никогда не смотрела на эти бумаги, на его руку - всё равно она знала, что она выводит. Она не смотрела на него. Она смотрела поверх, оглядывая комнату. Особенно тот, дальний угол, потянутый неистребимой тенью. Пока она здесь, пока смотрит туда, ему за спину - оно не сможет приблизиться, не сможет прочитать. Оно едва ли может увидеть, что листов несколько больше, чем было озвучено. Конечно, потом они поймут, что провинции, которым было отказано в финансовых вливаниях - те, где находятся важные для них сейчас производственные участки. Может быть, теперь уже это не много сыграет роли, но хоть немного задержит и спутает их планы. Что бесполезность и откровенное идиотство правителей, которых хотели заменить на кого-то более молодого и толкового - на руку сейчас совсем не им. Что младший Луфа точно не тот человек, кто способен даже подавить стихийный мятеж в провинции, где начала просачиваться нежелательная и пугающая информация. Что некоторые прошения, доносы, рапорты вовсе остались без ответа, либо отвечено на них было - ею. Что есть информация, которая старательно фильтруется, не пропускается к устам, которые могут озвучить её для них - о вывозимых диверсантами бомбах, о распространяемой по планете вакцине. Пусть они всё больше уверяются, что император - безвольный, легкомысленный, недалёкий вечный мальчик, для которого государственные обязанности - досадная помеха более интересным для него делам, что он руководствуется в своих решениях либо скукой, либо извечными традициями протекционизма и кумовства, либо даже детским стремлением сделать что-то наперекор тому, как делали предыдущие императоры, но только не здравым смыслом. Пусть считают её услужливой интриганкой, которая, умела подогревая лень и инфантильность императора, пользуясь своим влиянием, подталкивает его к тем или иным решениям, продвигает какие-то свои интересы. Пусть. Они вообще никого уже здесь не считают серьёзной величиной, кроме себя. И сам император, наследник богов, солнце Империи - для них даже не их пешка, нет, досадное недоразумение, путающееся у них под ногами и играющее в верховную власть мира, который они, как считают, держат в кулаке. Однажды они понесут наказание и за это. Этот момент всё ближе. Они думают, что в совершенстве изучили поражённый ими мир, изучили и освоили все инструменты лжи, иносказаний, лести, шантажа, подкупа, предательства. Они думали переиграть центавриан на их поле. Ну, их расплата будет жестокой, если хоть один бог слышит её молитвы.
