– Не знаю! - хором ответили Дэвид и Селестина.
– Нда… Не особо я до сих пор в богов верил, но может, длань Иларус над вами всё же?
Дымом начало тянуть ещё издали.
– Помойка, что ли, опять горит?
– Что-то сомневаюсь…
Длинный двухэтажный дом - когда-то самое большое общежитие рабочих ныне покойного завода, Селестина вчера чуть не назвала его Великой Китайской Стеной, вовремя осеклась - представлял собой сплошную стену огня. Полыхало так, что гудел воздух, стонала земля под ногами. Словно горел не дом, а состав цистерн с горючим. Лохматые оборванные бродяги - жители соседних домов - в большинстве стояли разновеликими кучками и тупо глазели на смертоносное зрелище. Лишь несколько, помоложе и порасторопнее, бегали с вёдрами. Поливали не пожар, конечно. Поливали стены своих домов и землю вокруг - чтобы пресечь распространение огня. Где-то голосили женщины и хныкали дети.
– Там… там ведь были люди?
– Наверняка.
– Пожарную службу-то кто-нибудь вызвал?
– Ещё чего, даже думать нечего. Они сюда не поедут.
– То есть, как это - не поедут?
– Вот так. Спасать бродяг и занятые ими развалины - только время зря терять. К тому же, не забывайте, заняли-то они это всё самовольно, без всякого разрешения здесь живут. Того им как раз и не хватало, чтоб обвинили в пожаре, заставили выплачивать…
– Кому, за что? За вот эти сараи?
– Городскому правлению. За сараи, за землю, если надо - то и за воздух. Брат, ты-то вроде центаврианин, а такие смешные вещи говоришь!
– Надо помочь бедолагам, пока, в самом деле, не перекинулось… Если у них тут ещё не дырявые вёдра найдутся…
Только когда они подбежали к месту происшествия - на то расстояние, какое позволял нестерпимый жар, Селестина поняла, что отчаянная пронзительная нота, звучащая как часть этого жуткого гудения пламени, становящаяся всё громче, взрывающаяся звоном, с каким лопается и осыпается раскалёнными каплями стекло - это отзвук в её голове. Эхо предсмертной агонии. Снова. Людей, падающих из верхних окон, мечущихся живыми факелами и затихающих на почерневшей траве. Людей там внутри, задыхающихся от дыма, в панике забирающихся в шкафы и чуланы, где огонь их всё равно достанет. И её. В центре, где-то в сердце этого костра.
– Безумие. Поджечь дом с бродягами… Зачем? Какой-то акт бессмысленной, чудовищной злобы…
– А зачем вообще убивать людей? Зачем взрывать Центавр? Просто. Просто они такие есть. Красота агонии, красота разрушения… Дэвид! Дэвид, стой! Там уже никого не спасти, это бессмысленно!
Дэвид медленно брёл навстречу пожару, слега вытянув вперёд ладонь, словно хотел потрогать огонь. Фальн догнал его, схватил, развернул - и ужаснулся его огромным, чёрным на бледном лице глазам. Дэвид не видел его. А что он видел?
Подбежавший мужик с чёрным от сажи лицом опрокинул на Дэвида ведро ледяной воды, досталось и Фальну.
– Забирай свою девку и вали отсюда, полудурок! Не знал, что ли, что она у тебя ахари? Следить же за такими надо!
– Что такое ахари?
– Ну… если переводить - наверное, «огненный спящий». «Огненная сомнамбула». Это местное, из поверий… Считалось, ещё в незапамятные времена, когда вулканы были действующими, и часто бывали пожары - что духи огня входили в некоторых людей, иногда в младенцев в утробе матери… Жил как бы наполовину человек, наполовину - нет. При приближении к огню в таких людях раскрывалась их вторая сущность, они могли видеть невидимый мир, общаться с духами, с умершими… Рождённый в огне стремится вернуться к огню. Таких людей почитали, как колдунов или провидцев, но и оберегали - от них же самих. На праздниках чествования предков люди общались со своими умершими через ахари, но крепко держали их, чтобы они не шагнули в костёр. Ну и ведро воды держали наготове, вода успокаивала ахари, огонь ведь боится воды. Случалось, матери, не желавшие для своих детей такой судьбы, топили их - пытались изгнать духа огня.
– Жуть. Нет уж к чёрту, это не про Дэвида.
– Ну, сейчас в это никто и не верит уже. Почтение как-то забылось, осталась жалость к ненормальным. Да и ахари уже как-то редко встретишь. Как сменили люди духов на более респектабельных богов - так не стало и ахари, и разных других духовидцев. А может, просто гадости много всякой с дымом потреблялось, травились люди, на голову вот действовало… Вот штука эта, которой мы остальных потравили - отчего она такая ядовитая? Чем-то таким из земли напитывается. А растёт на камнях. А камни это что? Вулкану прямая родня…
Селестина положила Дэвиду руку на плечо.
– Как ты? И… сам-то что скажешь, что с тобой было?
– Я… я не знаю, как это описать. Это как сон наяву. Я был действительно не здесь. А где - не знаю. Может - там, а может… Может, и правда в мире огня, в мире мёртвых из поверий. Я не уверен, но… мне казалось, что они зовут меня, нуждаются во мне… или я в них.
– Кто? Погибшие там люди?
– Не знаю. Как будто у меня есть что-то там… там, за стеной огня.
Милиас запустил руку в шевелюру, окончательно растрепав и так серьёзно пострадавший гребень.
– Что ж… мы можем полагать, что наша миссия тут закончена? …вашу ж мать, у нас же ещё встреча с информатором! Мы её ещё не пропустили? И что у нас по деньгам-то? Совсем глухо? Чёрт знает ведь, куда теперь придётся отправиться…
– Фальн… - Селестина облизнула пересохшие губы, - не знаю, как подойти к этому вопросу, за последние сутки многовато произошло… Но и не задать не могу. Я хотела предложить тебе отправиться с нами. Такой человек, как ты, очень пригодился бы нам - отважный, многое знающий, многое умеющий… Немаловажно, конечно, и то, что теперь, когда ты знаешь некоторые вещи, я уже не могу быть за тебя спокойна, не могу не думать, что у тебя не получится вернуться к обычной жизни, они могут найти тебя… Но мне не хотелось бы, чтоб ты выбирал от безысходности. Ты можешь просто уехать… Или затаиться на время. Пересидеть на островах… Никто ведь не ожидает, что ты можешь вернуться на острова?
– Да уж не знаю, сестра, чего я там знаю и умею, что могло б быть ценным для вас. Это вы ведь открыли мне мир. А тут ты не соврала, после этого жизнь прежней не будет. Только не ты тут виновата, а именно что они. Не легче бы мне было беспечно жить, а потом дождаться, когда они все выйдут в город, все 30… Так что ты знаешь, ничто меня тут особо-то не держит, добра не нажил, семьи не завёл. Потому что очень, я говорил, ценю свободу. А теперь о свободе как раз и речь.
Комментарий к Часть 3. ЧЕРТОПОЛОХ. Гл. 4. Полыхающая тьма
Где-то после этой части, вероятно, идут события сюжетно связанного фанфика “Вопрос веры”
========== Часть 3. ЧЕРТОПОЛОХ. Гл.5. Нелюбовный треугольник ==========
Иногда бывает так, что планы нарушает банальная погода. Точнее, непогода. Очень сильная непогода. Унылый ливень, нормальный в общем-то в это время года на этой широте, продолжался уже три дня, и явно зарядил надолго. Рикардо вполголоса матерился – давно пора было выдвигаться на другую позицию, аппараты связи почти разрядились, но куда-то двигаться, когда дороги превратились в сплошное грязное месиво… Сам он, может быть, и не колебался бы, но с собой была дорогая аппаратура и раненный Андо…
Утешало, правда, то, что по таким дорогам и до них едва ли кто-то добрался бы, если б всё же напал на след. Их хижина была надёжно укрыта перелесками и окружена хорошей буферной зоной полей – к тому же не ровных полей, а изрытых. Когда-то тут стоял завод, вокруг небольшое поселение, потом надобность в заводе, ввиду перехода на другие технологии, отпала, завод стоял и сам собой потихоньку разрушался, народ тоже разъехался… Потом собирались тут что-то строить, срыли все имеющиеся постройки… так дальше и не собрались. Этот домишка на отшибе поселения был единственным, что сохранился практически полностью, здесь даже можно было развести огонь – это не было бы подозрительным, в этих развалинах часто останавливались бродяги… Правда, по ночам сюда же наведывались дикие звери из ближайшего леса – или, возможно, это было что-то вроде местных одичавших собак, так что время от времени приходилось выходить и взрывать хлопушку, отпугивающую их в среднем на сутки. «Какой же ты разный, Центавр… - думал Рикардо, выглядывая в забрызганное грязью окно, где за пеленой дождя упадочными виденьями вставали остовы стен с торчащей из сколов арматурой и корявые стволы мёртвых деревьев, - у тебя больше ликов, чем богов в твоих больших и малых пантеонах, чем бриллиантов в сокровищницах твоих владык… Чем бедствий у простых твоих подданных».
