– Ну вот, теперь ждём. Для уверенности - полчаса. Как раз есть время рассказать, что ты хотела мне рассказать, да вот нас как некстати прервали. А может, и кстати, конечно… Так как тебя зовут на самом деле? И кто ты среди землян?
– Ну, если ты представил меня гениальной земной разведчицей, то эти четверо мне сильно польстили. Я даже не была на Земле… Меня зовут Селестина. Ну, вот такое имя. И я гражданка Минбара. Я телепатка, и для интереса изучала центаврианский, поэтому меня и взяли в миссию. Это не акция какого-либо правительства. Это акция Альянса, против угрозы, опасной всем, не только вам.
– Селестина… на Центавре тоже встречается такое имя, могла и не менять. Ладно. Что это за Стражи, дракхи, чем вы вообще занимаетесь, хотя кое-что из этого я понял уже, но может быть, понял не всё?
– Ну, со Стражами проще всего, Стража ты видел уже. В строгом смысле это паразит, часть тела дракха, имеющая некоторую самостоятельность, а дракхи - это… ну, про Теней ты ведь знаешь?
– Смотря что называть - знать, сестра. Ты понимаешь, поди, здесь немножко не столица. Не в уши настоящим центаврианам будь сказано, у нас уже второй император упокоился, а мы только начинаем что-то осмыслять о жизни и смерти предыдущего. Есть вещи такой огромной страшности, что о них и не говорят просто потому, что не знают, как. Мы-то на своих островах мало видели, мало слышали. Ну, война вот, да. Зачем, для чего - война да и всё, понятно, никому нам она не была нужна, ну так и тевиги и зверьё в горах нам не так чтоб нужны. Стихия. Стихия нам всегда смерть несла. И правительство тоже стихия, как чего придумает - так хоть в гроб. Не помнят о нас - плохо, конечно, потому как говорил, ничего на островах нет, кроме нас самих и что мы тысячу лет назад делали и что теперь, но как вспомнят - так ещё хуже. А как в город попал - тут и другое узнал… Были тут люди, что бежали от преследования, ты понимаешь… Это тоже при любой власти есть, это нормально. Но вот тут как-то многовато. И совсем какой-то могильный холод не столько в словах, сколько в молчании. Тоже хорошо, что много у меня друзей возрастом постарше - больше видели, больше думали, многое могут рассказать… Много и между любовными утехами порассказывать можно, знаешь, люди не столько за шалостью иногда, сколько за утешением, выговориться… Кто о жене, кто о начальстве. Теперь я думаю - из того, что за эту ночь увидел, много клея вышло, чтоб кусочки отдельные в голове сложить, а как ты договоришь - кусочки воедино сложатся.
Тонкие струйки дыма ползли из-под двери. Словно мирный разговор у костра, там, на берегу… Только там умирают люди. Люди? Или уже не люди? Или всё же ещё немного, ещё отчасти, люди? Селестина слышит их боль, их агонию… Поставит ли она блок? Легче ли от этого хоть кому-то?
Фальн обратил внимание на сидящего с поникшей головой Дэвида.
– Верно, сестре очень тяжело всё это переносить. Зачем же надо было включать в вашу миссию человека с настолько нежным сердцем? Неужели больше было некого?
– Думаю, он сейчас общается со Стражем. Я, конечно, не могу этого слышать, но полагаю, что это так. Хотя насчёт нежного сердца это правда. Но Дэвида выбрал Страж, перешедший на нашу сторону… Да, это сложно объяснить, тем более после всего, что я уже рассказала. И тем более - да, эту обострённую форму пацифизма… Всё-таки минбарский закон запрещает минбарцу убивать минбарца, а не кого бы то ни было вообще.
– Минбарцы? Ох, сестра, я, конечно, мало видел, мало знаю, но минбарцев я как-то… иначе себе представлял. Или сестра родня тебе? Как получилось, что вы родились на Минбаре? Хотя наверное, это и не относится к делу…
Как ни невесела была обстановка, Селестина рассмеялась.
– Да уж, время тебе нужно, вижу, чтоб осознать, что Дэвид - не сестра, а брат, а уж это…
Милиас поднялся.
– Думаю, можно заходить. На всякий случай, конечно, осторожно, лучше взять что-нибудь покрепче…
– Ну не знаю, если уж в туннелях на нас мертвецы не напали, то там тоже не нападут. Там же ни окна, ни отдушины, дымоход заткнут, тут и от обычного дыма можно к праотцам отправиться…
– Я не слышу никого, - кивнула Селестина, - ни одного сознания. Всё кончено.
– Так… зачем нам тогда туда вообще?
– Как бы сказать… Было б неплохо обыскать это гнёздышко. Мало ли, что им могли интересного оставить в ожидании торжественного дня.
Некоторое время они стояли по сторонам от дверного проёма, дожидаясь, пока дым выйдет наружу. Фальн велел всем завязать лица.
О первый труп они едва не споткнулись. Та самая женщина, пытавшаяся выторговать себе «повышение». Скрючилась у самого порога, видимо, в агонии скребла дверь, пальцы так и свело судорогой. Несколько попадало у печи - они пытались заткнуть чем-нибудь топку, залить смертоносный дымокур. Не успели. В противоположном углу из-под нар торчало две пары ног, рядом небольшая гора глинистой земли. Пытались рыть подкоп… Селестина подобрала один из листов, на котором они должны были сочинить, по плану Дэвида, какое-нибудь признание для отвода глаз и возможности уйти… Он был исписан. Весь. Лихорадочными, безумными каракулями. О чём может писать умирающий раб дракхов? Может быть, перед смертью программа ослабила над ним власть? Письмо родным, если они остались, конечно?
– Кажется, это вообще не центарин.
– Я не знаком, конечно, с письменностью дракхов…
– Думаешь, это послание для хозяев?
– Думаю, это не лишено логики. Думаю, эту бумаги следует взять с собой.
– Надежд отдать на расшифровку как-то маловато.
– Оставлять здесь ещё хуже вариант.
Милиас поднял ещё один листок.
– А вот здесь центарин… и только одна фраза.
– Что там?
– «За дымом - огонь». Что это значит?
– Не представляю… - Селестина внезапно обернулась и вскрикнула в ужасе. Трупа у порога не было. Тело женщины исчезло.
– Что за…
– Бежим! Вот теперь очень быстро!
– Как?! Духи вас всех забери, как?!
– Я должна была предположить… - выдыхала на бегу Селестина, - проекция мёртвого… Она же лежала у двери, она дышала в щель под дверью… Просто спроецировала, «переодела» своё сознание… в агонию умирающего, потом в пустоту мёртвого… Наши старшие многие умеют… Так прятались от копов… Мы упустили свидетеля…
– И куда она могла побежать? У нас одна дорога, у неё десять, фора небольшая, но и она - не мы…
– Мы упустили не свидетеля, а убийцу! Чего тут не понимать? Мы обнаружили их, мы поставили программу под угрозу срыва. Теперь она попытается её выполнить. Хотя бы свою часть.
– Что?
Они остановились на входе в туннель, чтобы включить фонари. Говорили отрывисто, панически.
– Угроза смерти… провоцирует нападение… точнее… выполнить приказанное во что бы то ни стало… она побежала в город.
– Чтоб… надо её остановить!
– Успеем? Мы даже не знаем, куда именно она побежала! И не знаем, какой путь в этом лабиринте - кратчайший! Заблудиться сами всё ещё можем… Кто-нибудь хотя бы эту дорогу запоминал?
– Страж.
– У нас ещё остались и мел, и верёвки.
– Отлично просто… Ладно, получится так быстро, как получится. А пока надо думать, что именно она изберёт своим объектом. Где здесь самое людное место? Или где можно принести самые большие разрушения?
– Ну вообще-то, вариантов много. Рестораны, храмы, завод… А может быть, она вообще отправится на пляж и будет резать всех подряд?
– Рановато для пляжа.
– Пока доберёмся, самое время будет.
– Стоп! А с чего вы взяли, что она вообще будет выбирать? Может быть, она попросту выполнит СВОЁ задание? А мы представления не имеем, в чём оно состояло.
– Ещё лучше. И что мы сделаем? Попытаемся всех предупредить? И кто-то нам поверит? Тем более что вас вообще лучше не показывать… официальным лицам разным…
– Разберёмся на месте. До сих пор нам здорово везло. Пусть повезёт ещё раз, а? не за себя ж просим…
– Да уж, о везении… Что всё-таки за странность с этой иллюзией? Как вышло, что вы думали друг на друга, но ни один этого не делал?
