Она зажгла большую свечу и встала перед зеркалом. Платье сидело прекрасно, будто было сшито для нее. Горькая улыбка тронула ее губы. Оно и было сшито для нее. Это платье не для Розы – она его даже не видела. Изменила бы она свое мнение насчет свадьбы с Николасом, если бы увидела это платье?

Маргарита собрала волосы в пучок и заколола их на макушке, изогнула шею и поджала губы, позируя перед зеркалом. Повинуясь внезапному порыву, она схватила один из кружевных пеньюаров, которые служанка еще не успела упаковать, и накинула себе на голову. Фестончатый подол спустился ей на лицо, остались видны только губы.

У Маргариты замерло сердце. Она несколько раз моргнула. Тонкие белые кружева выскользнули у нее из рук – пышные волосы рассыпались по плечам. Она впилась взглядом в собственное отражение в зеркале.

Неужели она осмелится?

Если ее поймают, семью Линтон ждет грандиознейший скандал. Но если ее затея увенчается успехом…

Маргарита отыскала шпильки, закрепила самодельную вуаль более прочно и снова посмотрелась в зеркало.

– Где он, Сент-Джеймс?

Увидев бабушку Николаса, Себастьян Сент-Джеймс потряс головой, чтобы вернуть ясность мыслей. Он чувствовал себя так, словно его настиг тигр-людоед, не утруждающий себя тонкостями вроде «доброе утро», прежде чем сожрать заживо.

– Разве его здесь нет? – хрипло пробормотал Себастьян и смущенно откашлялся, прочищая горло.

Он только что прибыл в Хартли-плейс, чтобы сопровождать Николаса в церковь. Хотя часы показывали почти одиннадцать, это было слишком рано для Себастьяна, обычно встававшего с постели после полудня. Особенно после ночи беспробудного пьянства. Столкновение с грозной герцогиней Темберлей, восседавшей в кресле посреди центрального холла, повергло его в дрожь. Он лихорадочно облизал губы, сорвал с головы шляпу и прикрыл ею, словно щитом, жизненно важную часть своего тела.

– Вам отлично известно, что его здесь нет. Где он?

Губы Себастьяна зашевелились, челюсти задвигались, но ни звука не вырвалось из его горла. Он пытался придумать учтивую отговорку, но сообщил только:

– Николас выходил вчера вечером, чтобы отпраздновать… радостное событие. Но он дал мне слово, что сегодня утром будет на месте вовремя…

Ясно было, что герцогиня не поверила ни единому его слову, и Себастьян умолк.

Он переступал с ноги на ногу, как провинившийся школьник, пытаясь придумать пристойное объяснение отсутствию Николаса, но голова у него нещадно гудела. Вчера они побывали на трех вечеринках. И было уже хорошо за полночь, когда Себастьян ввалился в ближайшую карету и приказал кучеру везти его домой. Поскольку утром он проснулся в собственной постели, значит, это была его карета. Он предполагал, что Николас продолжил развлекаться без него. У его друга был нрав и выносливость боевого коня.

– Он опоздает на собственную свадьбу, если не появится здесь в ближайшие пять минут, – раздраженно произнесла герцогиня. – Вы знаете, где его искать? Вероятно, у этой актрисы?

Себастьян покраснел. Бабушка Николаса была на удивление хорошо осведомлена. Конечно, она терпеть не могла своего младшего внука и, судя по всему, верила каждой бульварной сплетне о нем.

– О, не думаю, что он стал бы…

Герцогиня с силой ударила тростью по мраморным плиткам пола – громкий стук эхом разнесся по просторному холлу. Себастьян вздрогнул.

– Не глупите! Я хорошо умею читать, и слух у меня отличный. О пагубных привычках Темберлея судачат в каждой гостиной Лондона, как и в несчетном количестве мест весьма сомнительной репутации. Отправляйтесь и найдите его!

– Прошу прощения?.. – прохрипел Себастьян.

– Найдите его! И притащите в церковь, в каком бы состоянии вы его ни обнаружили, пьяным или трезвым, даже голым, – рявкнула старая леди, и голос ее отозвался в голове Сент-Джеймса как удар молота.

Себастьян попятился к двери, пытаясь поклониться и сбежать в одно и то же время. Дверь отворилась, прежде чем он успел добраться до нее.

– Сент-Джеймс, ты уже здесь? Я боялся, ты опоздаешь. – Николас дружески хлопнул друга по спине, едва не свалив с ног, и из груди Себастьяна вырвался свистящий звук. Ник был растрепан, всклокочен, все еще в вечерней одежде. Галстук его свободно болтался на шее, на жилете недоставало пуговицы. Он выглядел в точности как человек, проведший ночь в кутежах и распутстве.

Николас широко улыбнулся бабушке. Себастьян хорошо знал эту его улыбку. Ник приберегал ее для обольщения тех женщин, которых труднее всего было завоевать. Но на герцогиню его улыбка не возымела ни малейшего действия. Ее светлость только злобно посмотрела на него в ответ.

– Ты, болван! У тебя только несколько минут, чтобы помыться, побриться и одеться. Недопустимо опаздывать на собственную свадьбу, Темберлей.

Николас галантно склонился к ее руке, но бабушка раздраженно отдернула руку.

– Я непременно буду там, ваша светлость. Если нет, вы с Дейзи[2] можете начинать без меня.

Себастьян с трудом сдержал улыбку. Ответ друга прозвучал дерзко и смело. Однако язвительность его слов больно ранила старую леди.

Николас стремительно взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и призывая на ходу своего камердинера. Себастьян последовал за ним, но не так резво.

– Вы должны позаботиться о том, чтобы он прибыл вовремя, Сент-Джеймс. Вам ясно? – крикнула герцогиня. – Венчание назначено на одиннадцать. – Она встала и окинула Себастьяна презрительным взглядом. – Наверное, все же лучше мне самой проследить за тем, чтобы он туда попал.

Себастьян попытался изобразить порочную ухмылку Николаса, но она больше походила на гримасу.

– Пожалуйста, ваша светлость, поверьте. Я приложу все усилия, чтобы ваш внук явился вовремя. Он хочет ехать верхом, и свежий воздух явно пойдет ему на пользу.

«Или сделает похмелье Николаса еще более мучительным», – подумал Себастьян.

– В его распоряжении пятнадцать минут, или я поднимусь наверх и насильно спущу его оттуда. Вы слышите? – Слова герцогини прогремели под куполом холла и раскатом грома обрушились на голову Сент-Джеймса.

– Прекрасно слышу, ваша светлость. Я поднимусь и потороплю его. – И Себастьян ускользнул от герцогини, прежде чем она успела пригрозить кастрацией в случае неудачи, что относилось к нему, а не к Нику, поскольку она хотела иметь наследников.

Себастьян захлопнул за собой дверь в комнату друга и привалился к ней спиной. Волосы Ника были влажными после поспешной ванны, а его камердинер приготовился его брить.

– Господи, Дьявол, твоя бабушка – сущий дракон!

– Она такая же женщина, как любая другая. Просто нужно уметь очаровать ее и управлять ею, – ответил Николас.

– Да неужели? Ну, если ты знаешь, как с ней справляться, тогда почему ты так спешишь в церковь, где священник уже готов накинуть тебе петлю на шею? Похоже, это бабушка управляет тобой и принуждает жениться.

– Предоставим ей вволю насладиться этим событием. Пусть порадуется, верно? – сказал Ник, пересек комнату и отхлебнул кофе, ожидавший на подносе.

Себастьян взглянул на часы и поморщился.

– Поторопись, старина, иначе никому не придется радоваться. Ее светлость оторвет мне голову, поджарит ее и подаст к столу на свадебном завтраке, если ты опоздаешь. – Он подошел к гардеробу и распахнул дверцы. – Какой сюртук наденешь?

– Что ты посоветуешь, Партридж? – спросил Николас камердинера.

– Более всего подошел бы темно-синий или серый, ваша светлость. Что-нибудь элегантное и достойное.

Ник поставил чашку с кофе на поднос и усмехнулся.

– Ты слышал, Себ? В таком случае я надену зеленый. С красным в полоску жилетом.

Себастьян содрогнулся, когда Партридж достал эти вещи из гардероба. Сюртук изумрудного цвета больше подходил для посещения скачек. И даже там свидетельствовал бы о дурном вкусе.

– Вы уверены, что имели в виду именно этот сюртук, сэр? – спросил Партридж.