– Это решать вам, но будь я на вашем месте, я бы попросил общественность о помощи. Кто-то мог что-то видеть. У вас есть несколько часов на подготовку. До начала пресс-конференции мы все вместе обсудим.

Хелена надеялась, что Харальд запомнит слова полицейского, она сама была не в состоянии сосредоточиться.

– Мне надо задать вам еще пару вопросов, – продолжил полицейский, настраивая стоящий на столе маленький магнитофон.

– Время – восемь сорок утра, комната для допросов номер три…

Хелена нервно смотрела на Харальда, пока полицейский зачитывал детали.

– Позже мы допросим вас по отдельности. Чистая формальность. Вам незачем волноваться, но сейчас нам надо задать вам несколько вопросов, просто-напросто добавить кое-какие сведения, – объяснил он, глядя перед собой из-под кустистых бровей. – Извините, но где именно вы находились вчера, – он заглянул в свои бумаги, – когда исчезла Люкке?

– Я был на работе, – быстро ответил Харальд.

Похоже, полицейскому не очень понравился такой быстрый ответ, и он задал дополнительный вопрос.

– Не подумайте, что я хочу вас как-то задеть, это просто обычная рутина. Но кто-то может это подтвердить?

Харальд кивнул и написал чье-то имя на лежавшем перед ним листе бумаги.

Полицейский повернулся к Хелене.

– Я тоже была на работе.

– Кто-то может это подтвердить?

Хелена написала имя своей коллеги. Как только она выйдет отсюда, она сразу же позвонит ей.

Вернулся дежурный и сел рядом со следователем. Они кивнули друг другу, будто между ними существовала негласная договоренность.

– В адрес вашей семьи поступали угрозы? – спросил дежурный.

– Угрозы? Что вы имеете в виду? – спросила Хелена. Ей показалось, что в комнате стало нечем дышать.

– Вам кто-то угрожал?

Хелена посмотрела на Харальда, который покачал головой.

– Кто-нибудь требовал у вас деньги?

– Что? Вы что, подозреваете, что ее похитили? – Он запнулся.

– Мы должны рассматривать все варианты, – ответил дежурный.

– Но… – Харальд сдержался и замолчал. Его плечи опускались все ниже и ниже.

– Я хочу, чтобы вы знали: у нас вы можете чувствовать себя в безопасности. Если у вас кто-то требовал деньги, чтобы вернуть вам вашу дочь, вы должны нам это рассказать. Мы знаем, как поступать в таких ситуациях. Если это так, вы должны нам рассказать. У нас было несколько случаев, когда похитители угрожали родителям, чтобы те не шли в полицию, но мы знаем, как с этим справиться, вам не надо бояться.

Угрозы? Выкуп? Одна сплошная мешанина из слов, которые друг с другом никак не соотносятся. Внезапно все стало происходить как в замедленной съемке.

– Вам не казалось, что вас преследуют?

– Кто-нибудь желал Люкке зла?

Нет! Нет! Нет! Прекратите!

– А как у нее в школе с друзьями?

– Хорошо. – Харальд, к счастью, вроде бы владел своими чувствами и отвечал на вопросы.

– Значит, по вашему мнению, никто не желал зла ни ей, ни вам? – опять спросил следователь.

Хелена потерла глаза и посмотрела на полицейских. Покачала головой.

Следователь стучал по клавиатуре.

– Хотите сообщить нам что-то еще? – Сначала он посмотрел на нее, а потом на Харальда. – Какая у вас дома обстановка?

– Что вы хотите сказать? Мы ведь в разводе, у Харальда новая семья… – Хелена замолчала.

Полицейские ждали, что она договорит фразу до конца.

– Вы думаете, что ее нет в живых? – Вопрос Харальда прорезал воздух.

Хелена задержала дыхание.

– На это вопрос я не хочу и не могу отвечать, оснований так считать нет, и от того, что мы будем строить здесь предположения, легче не станет. Мы ищем вашу дочь, и пока у нас нет никаких других сведений, мы исходим из того, что она еще жива.

– Извините, что опоздала. – Эллен закрыла за собой дверь конференц-зала Хей Бабериба, где все уже собрались. – Я только что говорила с полицией, они нашли сумку Люкке в парке Роламбсховспаркен. Через три часа состоится пресс-конференция.

– Хорошо, будем вести прямую трансляцию в Сети. Проследите за тем, чтобы они вставили эту новость в «Утро новостей», – сказал Джимми, сидящий во главе стола. – Мы сможем включить это в следующий выпуск новостей?

– Конечно, – сказала Эллен и, наскоро обняв Андреаса, села. – С возвращением. – Как хорошо, что они станут работать вместе.

– Спасибо, я совсем не против поработать. Даже в субботу. – Хоть он и улыбался, глаза у него были в красных прожилках. – Один ребенок – это психическая перестройка, двое детей – это, черт возьми, физическая перестройка. Я совершенно без сил.

Он не изменился. Просторные джинсы и еще более просторная футболка с надписью «Fuck the Fuckers»[2] большими буквами на груди.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда у тебя будет трое детей, – сказала Анна, сидевшая напротив них. – И могу сказать, что когда они вырастут, легче не станет.

Стакан Детеканны был всегда наполовину пуст. На самом деле коллегу звали Анной, но Филип с Эллен звали ее Детеканной. Она утверждала, что читает только некоторые статьи в «Свенска Дагбладет» и презирает коммерческое содержание, т. е., в принципе, все, что показывают по ТВ4, но они знали, что на самом деле она читает только детективы. Их общий коллега рассказал об этом Филипу в гримерке. Они были членами одного книжного клуба.

– Что мы знаем? – спросил Джимми и провел рукой по красному лакированному столу. За ним висели афиши популярного сериала Остаться в живых вперемешку с кадрами из Бананы в пижамах.

– О’кей. – Эллен подключила проектор к своему компьютеру. – Люкке Хёёк, восемь лет. Дочь Харальда Хёёка и Хелены Энгстрём.

На экране появилась фотография Люкке.

– Она пропала около шестнадцати часов назад. Последний раз ее видели у Королевского теннисного корта.

Эллен открыла документ со сведениями о семье, которые она успела собрать.

– Отец Люкке управляет принадлежащей семье гостиницей «Руби» на площади Норрмальмсторг. Хелена – риелтор. Оба выросли в районе Юрсхольм и сейчас живут на Эстермальме, недалеко друг от друга. Оба родились в шестьдесят пятом году. Жена Харальда Хлоя Хёёк моложе, она семьдесят седьмого года. У нее своя фирма, деятельность которой пока приостановлена, поскольку Хлоя в декрете. Ее доходы равны нулю. По описанию фирма занимается экологическим детским питанием.

– То есть высший свет. – Джимми встал со стула и достал маркер из прикрепленного к доске держателя. – О'кей, какие сценарии тут возможны? – спросил он и написал на доске одно слово.

Похитили?

Эллен открыла карту Стокгольма, на которой обвела в кружочки теннисный корт и парк Роламбсховспаркен.

– По информации полиции сумку нашли здесь, – она показала мышью на карту, – то есть, в другом конце города, так что или кто-то увез ее против воли, или…

– О'кей. А если посмотреть на это с точки зрения новостей? – спросил Джимми.

– Я думала, что именно это я и делаю, – ответила Эллен.

– Что мы знаем такое, что другим неизвестно? Предположительно речь идет о преступлении.

– Да, полиция думает, что совершено преступление, но это не значит, что мы уже не найдем ее живой.

– Нет, конечно, – сказал Лейф, подняв глаза от вечерней газеты, которую он просматривал. – Она наверняка где-нибудь спряталась и скоро объявится и скажет «ку-ку».

– Тебя это забавляет? – спросила Эллен.

Лейф слегка ухмыльнулся.

– А кого подозревает полиция?

– Пока никого, они опрашивают членов семьи и людей из окружения девочки.

– А есть возможный подозреваемый? – продолжил он.

– Пока нет, – ответила Эллен. – По моим данным, – добавила она. – У тебя, что, есть другая информация?

– Нет. – Лейф пожал плечами.

Он наклонился к Детеканне и сказал что-то, что Эллен не расслышала.

– Не шепчи. Если тебе есть что сказать, скажи вслух, – заметила Эллен.