На следующий день детей сменили представители солнечной Армении. Оказалось, что из ста двадцати солдат в воинской части около семидесяти армяне, и, увидев нас, они все почему-то захотели ехать домой десантниками. Авиация, как и десант, тоже носит голубые погоны, но все остальные атрибуты нашей формы у них отсутствуют. Спрос явно превышал предложение, а потому цены росли как на дрожжах. В ход шло все: береты, тельняшки, значки парашютиста и "Гвардия". Нам позавидовали бы даже московские фарцовщики, толкающие подобную продукцию иностранцам в районе Красной площади. В течение всех учений в наши фляжки был залит коньяк (единственное спиртное, продававшееся в соседнем магазине). Домой мы возвращались застегнутыми на все пуговицы, так как тельняшки были все проданы, и в пилотках.
Как-то нас проведать заскочил командир взвода. Отношения у нас были замечательные, он тоже был москвичом, проведший все детство и юность в переулках Арбата. Мы по московским меркам были соседи - между нашими домами было минут двадцать пешком. Погода была отличная, и мы пошли с ним прогуляться.
"Дай водички", - попросил он, утирая со лба капли пота.
"У меня нет".
"У тебя ж фляжка полная" - с укоризной сказал он.
"Там не вода", - ответил я.
"Дай попробовать, - попросил он. Пришлось давать, - Скотина, и ты молчал".
Пришлось делиться с взводным коньяком. И не в последний раз. Но мужик он был хороший, для него не жалко.
Но ведь одной только формы не достаточно, чтобы явиться домой десантником. Друзья, соседи, родители ведь будут интересоваться, как служил, как прыгал. Надо было рассказывать истории о прыжках, об учениях, о десантной службе. И мы им рассказывали нашим армянским друзьям, как бьем вместо утренней зарядки кирпичи, которые нам завозят самосвалами, и бегаем марш-броски по тридцать километров преимущественно в ОЗК, прыгаем с парашютом почти каждый день, в рукопашном бою разбираемся с тремя-четырьмя пехотинцами одной левой.
"А с каких самолетов вы прыгаете?" - интересовались они.
"Ну, АН-2, АН-12, ИЛ-76 и БСЛ-110".
"А с каких больше всего?"
"Конечно с БСЛ-110", - дружно отвечали мы.
PS: Несколько лет назад я начал писать слова для песен. К сожалению, музыку писать не могу из-за полного отсутствия слуха. Трагедия псковских десантников вдохновила меня написать слова для песни "Высотка-высоточка". Может, кто напишет музыку.
Ах, высотка - высоточка взводу нашему дадена,
Ах, высотка - высоточка, как ж тебя удержать,
А по склонам высоточки лезет вражия гадина,
И с высотки - высоточки нам нельзя отступать.
А мальчишки-мальчишечки, лишь вчерашние школьники,
А на них надвигается сотен пять мужиков,
Но мальчишки не дрогнули, зубы сжали соколики.
И с высотки не сдвинулись ни на пару шагов.
У врага артиллерия, а мы лишь с автоматами,
И в запасе у каждого лишь по паре рожков,
Они в нас бьют снарядами, ну, а мы их гранатами,
От высотки попервости отогнали врагов.
Генералы и маршалы в штабе время потратили,
По стратегии-тактике рано им выступать,
А солдатики вспомнили генералов по матери,
В руки взяв автоматики, нас пошли выручать.
А на горке-высоточке, на вершинке во впадинке,
Нас осталося семеро и один лишь патрон,
Но бандиты вдруг дрогнули и подрапали в панике,
К нам чрез полюшко минное шел родной батальон.
Кто ж мальчишек-мальчишечек, деток жизни не видевших,
Отрядил чьей-то прихотью на закланье в Чечню?
Кто назначил тех маршалов, всех солдат ненавидящих?
Кто ж, подлец, в бизнес прибыльный приспособил войну?
А когда потом маршалы ордена мне присвоили,
Генералов и маршалов я послал матерком,
Ради чьей-то амбиции, что ж вы, гады, устроили,
Растоптав жизни детские под своим сапогом.
На высотке-высоточке лежит каска пробитая,
Над высоткой-высоточкой виден клин журавлей,
Ваша жизнь недожитая да бутыль недопитая,
Пара капель мужской слезы и не надо речей.
