Конечно, ей было очень трудно привыкнуть к пустоте и одиночеству, какое настигло ее резким потоком, в виде целых шести дней. С угрюмой улыбкой она вспоминала моменты, как была счастлива, когда сестра уезжала на свои соревнования, отсутствуя целыми неделями, и в течение всего этого времени она была избавлена от бесконечных подтруниваний сестры. Теперь же, она была искренне расстроена. В первые поры она подолгу плакала в подушку от тоски, но все это прошло, и теперь - она с улыбкой встречала ее каждую неделю, стараясь делать этот день незабываемым.

Милитрэ часто шутила, что она практически каждую неделю, как отслуживший солдат, что возвращается домой, к его дождавшейся девушке, но Клио быстро заставляла ее замолчать очень умелым способом, что нравился им обоим. В понедельник Милитрэ часто приходила сонная, но бесконечно довольная, что не могла хоть как-то омрачить ее настроения и последующей работы.

На службе она успела подружиться с некоторыми сослуживцами, среди которых была давно бывалая вояка, что уже успела вкусить всех опасностей, что были за пределами безопасной и мирной Цитадели. Ее звали Лире. Милитрэ, подобно девочке, любила заслушиваться ее рассказами о стычках с пиратами, контрабандистами и прочими похождениями, мечтая, что когда-нибудь и она, наконец, сумеет вырваться в Космический Патруль.

Обычно, Милитрэ вместе с этой азари несли ночную вахту, патрулируя или охраняя какие-то определенные участки изолированной зоны. Соседство опасных преступников, а изредка и психов - успело уже стать Милитрэ, как ни странно и не жутко - почти родным. Так или иначе, к этому она смогла быстро привыкнуть, в то время как остальные дергались и шарахались от каждого подозрительного звука, звучавшего здесь. Милитрэ уже знала, что истинной опасностью было отсутствие какого-либо шума, ибо это значило, что в скором времени начнется очередной бунт или побег какого-то преступника.

Сейчас, стоя на границе, отделяющей безопасную Цитадель и тюремную зону, на пару с Лире, они обе заметили пребывание челнока, что гордо был отмечен символикой Матриархата. Из него вышли несколько десантниц, чьи лица были скрыты за непроницаемыми шлемами, а также были вооружены одними из самых опасных винтовок, что разрабатывались в военном деле. Одна из десантниц подошла к ним, кротко скомандовав:

- Позовите свою коммандос. У нас приказ прямиком от Матриархата.

Лине без лишних слов активировала свой инструметрон, пока Милитрэ любопытно осматривала прибывший челнок, замечая, что тот был разработан для перевозки опасных преступников. Это подтверждал и такой вид десантниц, что стояли подле транспорта, с оружием наготове. К тому же, как было уже сказано - приказ поступил от самого Матриархата, что давало понять, что там точно необычный преступник.

Как только их коммандос прибыла, то она около минуты выслушивала от одной из десантниц что-то явно неприятное, поскольку лицо азари так и давало понять, что привезенное, явно, может доставить кучу проблем. После уеденного разговора, десантница кротко махнула рукой, приказывая остальных действовать, и в следующее мгновение из челнока вывели облаченную в какое-то подобие робы азари. Ее голова была скрыта длинным черным капюшоном, руки скованы за спиной электро-магнитными наручниками, а на ногах были похожие кандалы. Ее окружили биотикой и повели вперед, так и, опасаясь, что та может что-то сделать.

Милитрэ поняла без слов, что перед ними явно прославленная заключенная, а судя по тому, как ее сковывают и ведут - она была крайне опасна. Лире и Милитрэ позвали следом и пока они шли, Т’Мари с угрюмостью понимала, что им, видимо, предстоит теперь присматривать за ней. Не самая лучшая перспектива, но никуда не денешься. Она понимала, на что идет, когда подавала свое заявление и отступать перед мимолетным страхом не собиралась.

Они прошли в самую изолированную часть тюремного блока, где был лишь строгий карцер, с минусовой температурой, куда пускали специальный газ, предназначенный для вечного усыпления преступников, дабы те пребывали в анабиозе. Экран, что висел по центру над дверью карцера, показывал, что творилось внутри, а самих окон и каких-либо створок для стороннего наблюдения - не было. Полная изоляция.

Заключенную завели туда, приковали ее за руки к стене, после чего стянули капюшон, оставив ту лишь в подобие робы, и вышли за пределы холодного пространства. Милитрэ не успела даже разглядеть их таинственного пленника, однако, преодолев свое малое любопытство, она встала вместе с Лире возле дверей.

- Сколько она здесь пробудет? - спросила уже напрямую коммандос у десантницы, что все это время с ней разговаривала.

- Ее собираются перевести, строя для нее собственную тюрьму, - мрачно поделилась десантница, так и вселяя в души Милитрэ и Лире “оптимизм”. - Матриона приказала содержать ее здесь, до следующего распоряжения. Это все ее затея.

- Ясно. - Коммандос покачала головой, обращая свой в сторону Милитрэ и Лире. - Девочки, она теперь на вас, поскольку вы у меня лучшие. Вам придется постоять так недельку, пока сюда не прибудет ее личный юстициар, что будет ее охранять. Не спускайте с нее глаз, ясно?

- Так точно, - четко отозвались они одновременно.

Десантницы двинулись прочь, коммандос подошла ближе к своим лучшим воякам, потрепав обеих по плечам:

- Будьте с ней осторожны. Это очень важно.

- Кто это такая? - не удержалась от вопроса Милитрэ и коммандос криво усмехнулась, кидая взгляд на экран, что висел у них над головами:

- Та, которую мы все знали под личиной советницы, ныне, Одержимая Ардат-Якши, которая десять лет назад чуть не погубила множество жизней.

- Вы шутите? - отозвалась Лине, расширив глаза. - Это Минерва Синтейл? Но ведь она была пленена на Тессии!

- Я не знаю, что так взбудоражило нашу нынешнюю Матриону, однако, она приказала в немедленном порядке изолировать ее в отдельной тюрьме. Многие на это согласились и в скором времени ее собираются построить.

- Почему ее просто не казнят?

- Спроси у Матриархата, - тут парировала коммандос, вздыхая. - Никогда не любила политику. Однако, одно я знаю точно - через неделю сюда прибудет специальный юстициар, что будет ее охранять. Вам нужно пока быть возле нее. Я думаю, что все обойдется. Говорят, что она уже лет десять не подает даже признаков активности жизни: не говорит, не шевелится, не реагирует на внешние раздражители. К тому же, она в карцере, и должна находиться в полу-анабиозном состоянии. В общем, я на вас надеюсь. Тут все просто, но будьте бдительны…

Они кивнули, провожая коммандос взглядом, после чего, глубоко вздохнули, продолжая нести свое дежурство уже возле дверей изолированного карцера.

***

Вся неделя была почти позади. Милитрэ уже предвкушала свой скорый полет домой, в объятья Клио, однако, на душе невольно возникало беспокойство. Сегодня Лине патрулировала западное крыло тюрьмы, пока Милитрэ оставалась в одиночестве, не считая Ардат-Якши, что была за ее спиной, скованная по рукам и ногам. На самом деле, это мало успокаивало, пусть и в некотором смысле обнадеживало. Уже с часу на час должна была прибыть юстициар, которая возьмет на себя опеку над этой преступницей, потому, Милитрэ позволила самой себе невольно расслабиться.

Все внутри нее скрутилось в беспокойстве, когда она услышала четкий шум из-за двери, где томилась пленница. Она бы не обратила на это внимание, если бы только подобный шум не повторился вновь, уже более отчетливо. Милитрэ уступило своему беспокойству и заглянула в экран, что показывал обстановку в карцере. Однако… руки внезапно потяжелели… Внутри все мгновенно вспыхнуло в беспокойстве, когда к онемевшим рукам, прибавилась внезапная головная боль, словно изнутри ее черепа что-то намеревалось вырваться.

Отопри мою клетку, страж…

- Нет!… - вскрикнула Милитрэ, вдруг ясно понимая, что пленница влезла каким-то образом в ее голову.

От отказа все внутри свело в таком судороге, что даже крик боли, рвавшийся изнутри, замер где-то в горле, не в силах привлечь чье-то внимание. Боль пронзила одновременно все тело, особенно яро ударяя в виски, которые напоминали огромные барабаны, по которым стучали в неистовом темпе и ярости.