Homo Sapiens Spatialis

Посвящается моему отцу, Недора Сергею Викторовичу,

которому, помимо прочего, я обязан своей любовью к фантастике.

Отзвуки последних слов стихли, и в комнате стало тихо. Кира отступила. Её взгляд, казалось, прошёл сквозь Логана, остановившись на сером пластике стены за его спиной; погас, стал отстраненным, неживым.

С одной стороны, она почувствовала облегчение. Кира устала. Только сейчас, потерпев полное поражение и осознав это, она поняла, как же на самом деле она устала. Логан был для неё всем, и каждый день последние несколько лет, Кира провела в борьбе с его одержимостью, с его безумием. Она не видела свою жизнь без него, была верной ему до конца.

Кира закрыла глаза. Сжатые в кулак, белые от напряжения пальцы, расслабились, словно бы выпуская невидимый меч и щит. В голове ещё звучали слова, потерявших теперь всякий смысл. Кира попыталась избавиться от них, прогнать усилием воли, но звук захлопнувшейся двери сделал это лучше.

Логан ушёл, и каюта, словно бы, стала пустой. Кира прижалась спиной к иллюминатору, ощущая прохладу стеклопластика через одежду. Ладони заскользили по гладкой поверхности словно бы стараясь за что-то зацепиться. Потеряв равновесие, она без сил упала на пол, ударившись головой о край иллюминатора.

Незаметно, боль от удара, холод пола и прочие ощущения истончились и исчезли. Безразличным взглядом Кира смотрела на полоску света, что из-за вращения станции, бежала по каюте, будто древние солнечные часы. Вот полоска соскользнула с пола на стену, пробежала по ножкам стола и стульев, поднимаясь вверх. На мгновение она задержалась на приоткрытой дверце сейфа в стене, привлекая внимание Киры. А затем спрыгнула на решётку системы вентиляции под потолком и побежала дальше.

Так же, как невозможно было остановить эту полоску света, невозможно было вернуть время вспять, попытаться снова. Кира вздрогнула. Ненависть к этому месту, к тому, что оно сделало с Логаном, из пассивного отчаяния переродилась в нечто новое, -- в мотивацию к действию. Но не это заставило её взгляд потемнеть, а дыхание участиться. Словно вспомнив полузабытый сон, Кира вдруг увидела всё, что она и Логан сделали, чтобы попасть сюда, чего им это стоило. И будто бы не её, промелькнули в сознании слова: "Логан всё же достиг своей цели -- в них обоих не осталось ничего человеческого".

А за иллюминатором, неизменный, проплывал серо-голубой горизонт планеты Земля. Поверхность терялась за плотным слоем грязных облаков, -- результат столетнего загрязнения. Выделяясь на сером фоне, пламенно золотой, блестел корпус корабля. Он казался чуждым миру внизу. Это и было будущее, в которое Логан всё же сумел попасть.

Земля. Много лет назад.

Алан и Кэйти, или Джон и Эллен, или... -- Логан забыл их имена. Их лица, их смех, их объятия -- ушло всё, осталась боль. Время не ослабило её, только изменило, превратив в подобие язвы, что росла внутри сознания подобно капле чернил, попавшей в воду.

Когда-то, в старом мире, он был ученым. Работал в институте. Усердный, методичный и серьёзный, -- он не был ни лучшим, ни худшим. Несложные темы исследований, средние по цитируемости статьи. У него никогда не было таланта к науке, и удовольствия она ему не приносила. Требовало огромных усилий -- просто оставаться на уровне с другими. Но Логан не уходил, не искал более интересное занятие, боялся неудачи. Он презирал в себе эту слабость, и наказывая себя за нерешительность, только больше отдавался работе.

Замкнутый, угрюмый, он держался в стороне от людей. Логан понимал, что запутался в жизни, заблудился и сам вряд ли найдёт выход, но в то же время он никому не позволял помочь. Наверное, обвини Логан кого-то другого в своём несчастье, ему стало бы легче. Но характер не позволял. Это было странно, жить и осознавать, что он сам превратил свою жизнь в ад, и что только он может это исправить. И, казалось, в нем были на это силы, но шли годы, а ничего не менялось. Страдание стало частью Логана, и он не мог представить себя без этого.

Тем больше было удивление Логана, когда он встретил её. Почти сразу они стали семьей. Это произошло естественно и легко, словно бы годы одиночества подразумевали такой финал. И Логан неожиданно понял, что в этом и есть смысл. Работа стала фоном. Цитируемость, успех -- отошли на второй план. Счастье, никогда прежде не испытанное, чистое и светлое, наполнило его жизнь. Счастье -- видеть улыбку родного человека, слышать смех детей, наблюдать, как они познают мир, и мечтать об их будущем. Счастье, -- по кирпичику, каждым словом и делом укреплять отношения, будто здание, заделывая вовремя трещины. Ничто не идеально, особенно человек. Непонимание, обиды и ссоры неизбежны. Но, подобно ошибкам в формулах, -- их следовало быстро найти и исправить, чтобы уравнение решилось.

Но не всё было во власти Логана. Происходящие в мире и в стране перемены постепенно добрались до него. Сперва он лишился грантов на своих студентов, уменьшилась зарплата, а затем он и вовсе попал под сокращение. Другой работы в столице найти не удалось, и им пришлось уехать. Какое-то время Логан проработал в небольшом городке преподавателем, затем учителем в школе, пока работы не стало совсем.

Выпуски новостей превращались в отрывки из фильмов-катастроф, оставляя после себя смесь страха и обреченности. С экранов говорили про коллапс экономики, дефолт, про безработицу, растущую преступность и войны. Никогда не прекращавшиеся в мире, они стали ожесточеннее, грозя перерасти в мировую. Правительства теряли контроль над ситуацией, и когда Логан понял, что приближается, было уже поздно.

Однажды историки сложат полную картину случившегося. На полку лягут тома, с названиями государств, что в войне за господство, иссушили недра планеты. На сотнях страниц, подробно опишут правителей, что в погоне за властью обрекали свой народ на голод и бедствия. Череду длинных глав посвятят законам об ограничении свобод и узаконенном рабстве. Жирным шрифтом выделят имена тех, кто приблизил катастрофу, делая на этом прибыль. Говорят, историю пишут победители, вот только не всегда они есть.

Логан смутно помнил, как это началось. За несколько дней мирные выступления и протесты переросли в восстания и бунты. В них не было ни единой организации, ни партий, требований никто не выдвигал. Безработные, голодные, отчаявшиеся люди громили магазины, поджигали опустевшие офисные здания, грабили. Полиция и армия пытались вернуть порядок, но у них были те же проблемы. Многие присоединились к толпе. Прозвучали первые выстрелы и наступил хаос.

С тех пор прошло много лет, и воспоминания, подобно рисункам на песке, смыл прилив времени. Осталось чем-то далёким и туманным, как он бродил среди руин города, как ползая меж гниющих тел, искал жену и детей, наверное растерзанных толпой. Поблекли и размылись вещи, что при приходилось делать, чтобы выжить в те, первые недели.

Логану хотелось верить, что он выбрался, что ночные кошмары однажды закончася, уйдут приступы паники и отчаяния, и черная пелена безумия никогда больше не накроет мир вокруг, не превратит его в животное. Ему так хотелось верить. Вот только, подобно смертельно больному, Логан ощущал, как нечто вроде рака медленно росло внутри него, наполняя рассудок и каждую мысль. Оно вызывало боль, что была сильнее, чем боль потери, вины и ненависти к себе вместе взятых. Это сводило его с ума. Оставалось одно -- бежать. Ему казалось, что где-то есть спасение, его просто нужно найти, пока не поздно.