— Господин герцог, я вас ещё ни в чем не обвиняю, — проговорил Лефевр, поспешно отходя в бок.

— Да? А, по-моему, именно этим вы сейчас и занимались, господин Лефевр! — резко воскликнул Эдмон, продолжая следить за детективом взглядом.

— Держите себя в руках, господин герцог! — зло, но неуверенно, воскликнул Роше, резким движением усаживая Дюрана обратно в кресло. — Мы исполняем свой долг, следуя закону!

— Я знаю закон, господин Лефевр! — Эдмон продолжал гневно сверкать глазами в сторону детектива. — И вы не имеете права предъявлять мне подобные обвинения без наличия улик. Вы их пока ещё не предоставили, чтобы я мог согласиться хотя бы с конструктивностью вашего обвинения. Сейчас оно построено на вашей ненависти ко мне…

— Господин герцог! — предупреждающе воскликнул Роше, но Эдмон проигнорировал это и продолжал, все больше и больше подаваясь вперед:

— Я знаю, что вы меня ненавидите за вашу дочь. И тут у вас есть причина и доказательства, а у меня вина. Но сейчас я не виновен, при всем моем наборе отрицательных качеств. То, что вы ставите мне в вину слишком серьезно, а ваши основания и доводы это карточный домик.

— Довольно, господин Дюран, — холодно усмехнулся Лефевр и, подойдя к креслу в котором сидел его враг, так же холодно сказал, — Вы превосходный оратор, герцог, это нельзя отрицать. Вы оттачивали свое мастерство на женщинах, а это хорошая школа. И адвокат из вас был бы великолепный, жаль, что вы не стали заниматься практикой после Сорбонны. Но когда-нибудь должно было случиться так, что вы оказались бы не в выигрыше. Пусть мои доказательства — карточный домик, против вашей репутации даже карточный домик сильное оружие.

Эдмон молчал. Лефевр улыбнулся и, отступив на шаг, объявил:

— Сейчас мы должны осмотреть здесь все и опросить ваших слуг. А вы, как главный подозреваемый, остаетесь под домашним арестом. Вы не можете принимать посетителей и отправлять письма. Впрочем, вы всё это знаете, не так ли?

— Что б вы в аду сгорели, Лефевр, — с тихой злобой отозвался Эдмон. — Я не виновен и суд это докажет.

— Благодарю вас, господин герцог, — детектив слегка поклонился и, схватив под руку Роше, выволок его из кабинета.

Эдмон тяжело вздохнул и полностью откинулся на спинку кресла, запрокидывая голову. У них не было улик против него, и доказать свою непричастность было проще простого, но была одна серьезная проблема и проблемой этой был не детектив Лефевр со своей ненавистью. Эдмон знал, что виновен, знал, что это его рука нанесла удар, что он убил Лорана, и поверить в свою невиновность у него не получалось. А пока он не будет верить в свою невиновность, он не будет настолько убедителен, что бы заставить поверить в нее других. Но было у него и чувство облегчения: раз обвинили его, Иду уже не смогут обвинить. Ида в безопасности.

***

— Я так полагаю, мы закончили здесь? — спросил Рено, когда он и детектив вышли на крыльцо «Терры Нуары», оставив в доме двух полицейских приставов, которые должны были следить за исполнением решения.

— О нет, Роше, нам ещё многое предстоит здесь сделать, — грустно усмехнулся Лефевр. — Помните ту молодую женщину, виконтессу Воле?

— Вам кажется, что здесь не обошлось без ее участия? — продолжил мысль начальника Роше и пожал плечами.

— Именно, мой друг, — Лефевр остановился внизу лестницы и повернулся к помощнику. — Я намерен допросить ее и допросить достаточно жестко и пристрастно. Не смотря на всю эту комедию, мне кажется, что она как-то связана с этим негодяем. И знает об этом убийстве больше, чем говорит.

— Даже если это и так, — Рено сбежал со ступеней и быстрым шагом направился по подъездной аллее вслед за детективом, — то вряд ли она захочет топить свою репутацию и свидетельствовать против него на суде, даже если мы запугаем ее.

— Мы не будем ее запугивать, мы просто не оставим ей выбора, — детектив был непреклонен, решив вывести кривую преступления именно так, как хотелось ему. — Если она знает правду и молчит, то она вполне может сойти за соучастницу.

— Судить женщину — плохая идея, — покачал головой Роше.

— Никто и не будет ее судить, — спокойно улыбнулся Лефевр. — Я уверен, что она уступит нам на допросе. Женщины безвольные создания.

— Госпожа виконтесса показалась мне вполне сильной натурой, — осторожно возразил Рено.

— Вы ещё слишком молоды, мой друг, — с улыбкой возразил Лефевр, залезая в ожидавшую их коляску и приказывая вознице. — К «Вилле Роз», пожалуйста.

— Я говорю лишь о том, что мотив данного преступления… — начал Роше, залезая следом и усаживаясь напротив детектива.

— Когда вы проработаете детективом не один год, вы научитесь видеть корень преступления так же, как его вижу я, — махнул рукой Лефевр и откинулся на спинку сиденья, так как коляска тронулась. — Не нужно выдумывать ничего нового, Роше. В мире есть всего три мотива: деньги, власть и чувства. Любое преступление совершается ради одной из этих вещёй.

— Вы хотите сказать, что двое мужчин в полночь, в лесу делили женщину, которой, как вы утверждаете, является виконтесса Воле?

— Женщина — наиболее распространенный и наиболее красивый мотив для убийства, — Лефевр снова улыбнулся. — Тем более такая, как виконтесса. Это почти как в детективном романе, Роше. Думали ли вы, что вам когда-нибудь выпадет шанс расследовать подобное дело?

Рено вяло улыбнулся и устремил взгляд на окрестности.

***

Спокойствие «Виллы Роз» было вновь нарушено. Причем так же бесцеремонно, как и утром.

Сбрасывая пальто на руки подоспевшему Жаку и проходя в гостиную, Лефевр объявил:

— Я детектив Лефевр и я хочу говорить с хозяйкой этого поместья, виконтессой де Воле.

— Госпожа виконтесса сейчас занята, вам придется подождать несколько минут, — со спокойным терпением ответил Жак, стоя в дверях. — Могу я предложить господам по чашке чая или кофе?

— Нет, спасибо. Мы предпочтем видеть госпожу виконтессу, — с вежливой улыбкой ответил Роше, следя краем глаза за своим начальником, который оглядывал висевшие на стенах картины.

— Я немедленно доложу ей о вашем визите, — сказал Жак и, поклонившись, исчез в холле.

— Образец честного и преданного слуги, — тихо сказал Лефевр, подходя к Рено и разглядывая висевшую между окон картину. — Никогда не скажет чего-то, что будет обличать хозяина, даже если и будет знать наверняка. Очень опасный тип, с ними невозможно иметь дело. Они все знают, все видят, все слышат, но играют не на вашей стороне.

Роше немного опасливо покосился на детектива и тоже перевел взгляд на картину. Он работал с Лефевром не так давно, но уже успел привыкнуть к его, несколько пустому, хвастовству. Но сейчас Роше начинало волновать то, как его начальник относится к этому делу. Действительно, в жизни было всего лишь три мотива: власть, деньги и чувства. И здесь были чувства, жажда мести за дочь, неумная жажда мести и желание во что бы то ни стало осудить своего обидчика.

— Вот уже второй раз за сегодняшний день вы бесцеремонно вторгаетесь в мой дом и требуете от меня ответа, — мужчины вздрогнули и обернулись. В дверях стояла Ида в домашнем платье и, склонив голову набок, смотрела на не прошеных гостей.

— Ну, что же вы стоите? — спросила она, видя их некоторое смущение перед её решимостью и делая шаг, вперед указала на диван перед камином, — располагайтесь, господа, чувствуйте себя как дома, раз уж вы являетесь сюда с такой частотой.

— Благодарю, госпожа виконтесса, — Лефевр уселся на диван, Роше остался стоять позади, слегка опершись руками на спинку. Ида слегка улыбнулась и устроилась в кресле напротив, сложив руки на коленях.

— Мы тщательно изучили место преступления… — начал, как всегда издалека Рено, но Лефевр перебил его и, подавшись вперед с хитрой улыбкой, загоняющей жертву в угол, сказал:

— Вокруг обнаружены следы ваших прекрасных ножек, госпожа Воле.

— Моих? — переспросила Ида, округляя глаза и через секунду гневно сводя брови, добавила, — Вы хотите сказать, что это я убила его?