Парень, набравшись мужества, обернулся к окну, наблюдая за тем, как лучший друг уносит стаканы в кухню.
— Я до сих пор не могу поверить в то, что это происходит, — грустно вздохнул он. — Не знаю, правильно ли я сделал, что приехал сюда. Может и вовсе не стоило приезжать?
Чанель нахмурился.
— Знаешь… — пробормотал он, задумчиво опуская взгляд. — На самом деле Кёнсу боялся, что ты будешь против. Переживал. Думал, ты не поддержишь его решение, потому что еще слишком мало прошло времени с их знакомства. Я и сам считал так же и отговаривал его, но ты же знаешь Кёна… он не любит, когда лезут в его дела. Он меня не слушал. Ему вообще было плевать на любое мнение… кроме твоего. И он боялся с тобой говорить об этом. Не знал, как сказать… Он высоко ценит твое мнение. И несмотря на то, что вы редко видитесь и между вами километры расстояний, ты для него очень важен. Поэтому поддержи его, как только сможешь. Только ты способен развеять его сомнения по поводу этой свадьбы и лишить страха, что он ошибается.
— Разве он так думает?
— Возможно. Иногда по его взгляду я вижу, что он не уверен в том, что делает. Думаю, у каждого человека появляются сомнения перед свадьбой, — Чанель посмотрел на парня и понимающе вздохнул. — Знаю, ты хочешь, чтобы все было иначе, но сам посмотри. Им хорошо вместе, они счастливы. Поэтому, если ты желаешь ему счастья — не усложняй ситуацию. Отпусти его.
— Отпустить? — спросил Чонин, ощущая, как к горлу подкатывает ком, когда он представил, что придется навсегда расстаться с Кенсу.
— Я представляю, насколько это трудно. Но так будет лучше. Он твой друг. Пусть он им и останется. Иначе ты окончательно испортишь ваши отношения. Просто будь рядом, как друг, как брат. Ему нужен тот, кто его поддержит. Я на эту роль совсем не гожусь. Я всего лишь приятель, но ты для него гораздо больше, чем друг, Чонин. Поверь, он тоже так думает.
Чанель едва ощутимо коснулся плеча парня, когда заметил, что в его глазах промелькнул блеск от слез, предательски выступивших на глазах. И это было не удивительно, ведь Чонин готовился потерять самое ценное, что было в его жизни.
— Это тяжело, но я постараюсь помочь тебе с этим справиться, — Чанель скользнул рукой по плечу. Чонин лишь кивнул, без слов благодаря парня за понимание.
— Я, правда, могу помочь, — глубокий голос Чанеля звучал успокаивающе.
Чонин опустил взгляд, стараясь справиться со слезами, заполонившими глаза, и снова кивнул, когда Пак повторил свою фразу. Только поглаживания не прекратились. Более того, рука Чанёля вдруг перебралась на его спину. Парень лишь едва заметно нахмурился, ощущая странное чувство, когда Чанель слишком медленно проводил рукой по его спине. Не так как обычно успокаивают. В этом касании было что-то иное, интимное, от чего по телу пробежали мурашки.
Чонин повел голову в сторону, прислушиваясь к ощущениям и тем подозрениям, которые закрались в голову. Он не видел лица парня, но заметил, что он подходит ближе. Чонин вмиг закрыл глаза, замечая, что лицо Чанёля приближается к его. Наверное, он должен был оттолкнуть парня и сказать, что между ними ничего быть не может. Но Чонину в какой-то момент показалось, что боль уйдет, если он позволит Чанелю поцеловать себя. А вдруг ему это понравится? А что? Кёнсу ведь тоже со своей девушкой целуется, чем Чонин хуже? Парень знал, что никогда не сможет поцеловать лучшего друга, а Чанель казался небольшой заменой. Пожалуй, эти мысли были эгоистичны, но Чонину хотелось отвлечься от мыслей о Кёнсу, пусть даже таким странным способом. Ведь Пак обещал, что поможет. Ему стоит верить, потому что он пережил подобное и теперь, если не вычеркнул свою любовь из сердца, то точно научился с ней жить, не причиняя себе страданий. Чонин надеялся, что ему тоже удастся побороть это чувство в себе, чтобы не рушить такую хрупкую дружбу с Кенсу. А маленькое безумство с Чанелем показалось ему прекрасной возможностью для того, чтобы отпустить свои чувства.
Шум битой посуды в квартире привлек внимание обоих.
Так и не поцеловавшись, парни мгновенно повернули головы к окну, пытаясь понять, что случилось. И первое, что увидел Чонин — был Кёнсу, который стоял посреди комнаты и широко распахнутыми глазами смотрел прямо на него. Под ногами у парня лежала битая посуда. Но он не обращал на нее внимания, потому что, казалось, был сильно шокирован увиденным, и лишь водил растерянный взгляд от одного своего друга к другому, не спеша прибрать то, что разбил.
Кенсу вспомнил о тарелках лишь тогда, когда услышал со стороны кухни обеспокоенный голос Эмили. Он вмиг встрепенулся и оторвал взгляд от окна, хмуро смотря под ноги. Осколки призывно блестели под светом лампы, и Кенсу понимал, что должен убрать их, чтобы никто не поранился, но вместо этого продолжал молча разглядывать их, видя перед глазами лишь двоих близких друзей, готовых вот-вот поцеловаться друг с другом. Картина настолько въелась в сознание, что Кенсу, опустившись перед битой посудой на колени, не мог прекратить о ней думать. Мысли вихрем кружились вокруг не свершившегося поцелуя, пальцы Кенсу дрожали, повинуясь внезапному необъяснимому волнению, в глазах застыло беспокойство. Мгновение, и парень, потянувшись к разбитым тарелкам, вмиг порезался об острый выступ. С наступлением резкой боли, мысли разбежались по углам и Кенсу с удивлением посмотрел на алую жидкость, растекающуюся по ладони. Ранка продолжала кровоточить, но Кенсу лишь хмурил брови, ведь больно почему-то было вовсе не из-за пореза.
Увидев кровь, Чонин сорвался с места и поспешил обратно в комнату на помощь своему хену. Он распахнул дверь балкона и, едва не расплескав оставшийся чай, переступил через порог, готовый как можно скорее оказаться рядом. Но внезапно остановился, когда перед ним, словно из ниоткуда, появилась девушка.
Эмили присела перед своим женихом, закрывая его собой от взгляда Кая, а потом осмотрела ладонь.
— Все в порядке? — спросил Чанель, вошедший в комнату вслед за Чонином. Он заглянул через плечо девушки, чтобы посмотреть на рану и оценить масштаб трагедии.
Чонин остался стоять на месте, рассматривая макушку хена, потому что лишь она была доступна его взгляду. Подойти ближе, чтобы увидеть все своими глазами, он не решался. Не хотелось портить ту идиллию, которая царила между Кенсу, его новым другом и будущей женой.
— Все хорошо. Порез не глубокий, — прокомментировала девушка, стараясь успокоить обеспокоенных друзей.
Она взглянула на Чанеля, а потом чуть улыбнулась Чонину. Парень на ее улыбку никак не отреагировал и только отошел на пару шагов назад, когда Эмили, ухватив Кенсу под руку, повела за собой на кухню.
Кенсу, проходя мимо, даже не поднял взгляд на друга, и только продолжал хмуриться, словно был недоволен тем, что увидел. Впрочем, с чего ему быть довольным? Он-то наверняка думал, что Кай обычный парень, который любит девушек, но теперь после того, что он увидел на балконе, наверняка задумался об истинной ориентации своего друга. И судя по его хмурому выражению лица, знать, что Чонин относится к таким, как Чанель, для него оказалось чересчур.
Кёнсу провел некоторое время на кухне, так что Чонину, чтобы узнать, как там обстоят дела, пришлось самому убирать битую посуду. И хотя Эмили уговаривала его бросить это дело, парень все же сделал то, что хотел. Чанель в это время преспокойно умостился на диване, начиная выискивать смешные передачи, чтобы хоть как-то поднять настроение своим друзьям, потому что оба после случившегося выглядели как-то растеряно. А по возвращению обратно в гостиную, никто из них и словом не обмолвился. Чанёлю пришлось самому спасать бедственное положение, болтая с Эмили.
Вечер уже подходил к концу, чай был выпит, торт съеден, и время на часах уже перевалило за полночь. Чанель, как истинный друг и джентльмен, решил отвезти Эмили домой, под строгим взглядом Кёнсу, который красноречиво твердил ему, чтобы парень аккуратнее вел машину. После того, как дверь за парой захлопнулась, Чонин какое-то время провел в ванной, смывая с себя усталость прожитого дня, а заодно обдумывая случившееся. А потом отсиживался на диване, без интереса кликая пультом в телевизор и дожидаясь, когда Кёнсу тоже выйдет из душа, чтобы составить ему компанию в спокойной обстановке, без вечно болтающего Чанеля и его не менее болтливой подруги. О том, чтобы лечь спать, Чонин и думать не хотел. Он, конечно, чувствовал усталость из-за перелета, но пока не горел желанием припасть головой к подушке. Ведь впервые за долгое время ему выпал шанс остаться с хеном наедине. Бросая на дверь ванной взволнованный взгляд, Чонин беспокоился лишь о том, как к нему теперь отнесется друг.
