- Что случилось? – спросил он, глубоко дыша из-за того, что приходится нести тяжелую ношу на спине по ступенькам. – Ты чем-то расстроен?

Кёнсу легонько кивнул, вот только этот кивок Чонин даже не заметил, потому что был занят тем, что смотрел под ноги.

- Да, - выдохнул Кёнсу, вдруг задумавшись о том, как было тяжело Чонину пережить те месяцы, когда Кён, по своей глупости, думая, что поступает правильно, не звонил ему. Кай ведь до сих пор не знал, почему Кён это делал, и сейчас До собирался ему об этом поведать. – Я… знаешь…- Кёнсу вздохнул, не в силах подобрать подходящих слов. И почему в такие моменты он не может просто решительно сказать, чего хочет? – Прости, что я так долго не звонил тогда. Чанни рассказал мне, что ты ужасно себя чувствовал из-за этого. Но я не хотел тебя обидеть, и заставлять страдать тоже не хотел. Я просто сглупил тогда и теперь об этом очень сильно жалею. – Кёнсу глубоко вздохнул, зная, что одних слов мало для того, чтобы Чонин смог его простить. Возможно, придется потратить еще немного времени, чтобы боль внутри Кая при этих воспоминаниях исчезла окончательно. – Я знаю, что просто сказав это, боль не исчезнет. Но если можешь, все же прости мою глупость. И никогда больше не думай, что ты лишний в моей жизни. Это никогда не было таковым. Ты для меня всегда был самым лучшим и важным, - До почувствовал как с этими словами на глаза наворачиваются слезы. Чувство горести из-за страданий Кая, теперь в полной мере передались и Кёнсу, и он очень хотел, чтобы друг больше никогда не вспоминал о боли, особенно той, которую причинил ему Кён. До и себя простить не мог за то, что сделал. И пусть у него была причина: незнание о чувствах Чонина – он все же понимал, что был не прав. – И что наорал на тебя, тоже прости.

Кай в ответ легонько улыбнулся, думая о том, как же ему все же повезло с другом. Ведь узнать, что Кёнсу сожалеет о своих поступках, было очень приятно. Наверное, именно сейчас Чонин вдруг снова почувствовал себя нужным. Было бы конечно лучше, если б Кён раньше сказал обо всем, но пусть даже с опозданием, Кай, услышав о своей важности в жизни Кёнсу, был счастлив.

- Знаешь, я, наверное, еще никогда так сильно не ревновал, как тогда, когда ты танцевал на сцене с этой… - Кёнсу замялся, не зная, как еще назвать стриптизершу. У него язык не поворачивался назвать ее девушкой, потому что при воспоминании о том, как она держалась за бедра Кая и позволяла себе касаться его груди, в голову Кёнсу лезли совершенно иные неприятные слова.

Чонин остановился у дверей, теперь внимательно вслушиваясь в каждое слово, ведь что-то внутри подсказывало ему, что тот момент, которого он ждал вот уже три года, наступит сегодня. Сердце бешено стучало в груди с осознанием этого, сердце Кёнсу, которое Чонин чувствовал спиной, тоже стучало быстро.

– Я запаниковал, - продолжал говорить Кён, пока Чонин, достав ключ из кармана, дрожащими руками пытался открыть дверь. – Наверное, испугался, что она тебе понравится, или тому, что ты позволяешь ей так к себе прикасаться, поэтому и наорал. Если честно, я даже не помню, что именно сказал, потому что в тот момент я просто хотел, чтобы она, наконец, убрала подальше от тебя свои руки. Мне не нравится, когда кто-то другой к тебе прикасается, - чуть тише добавил До.

Дверь приоткрылась. Чонину пришлось глубоко вздохнуть, чтобы набраться смелости шагнуть внутрь, но еще больше ему нужно было терпения, чтобы раньше времени не выпустить Кёнсу из захвата, потому что после его слов, хотелось прижать его в двери, стене, да к чему угодно, и целовать так неистово, чтобы пар из ушей пошел. Вот только все эти слова, они хоть и были важными, самого главного Кёнсу пока не сказал. А Чонин хотел их услышать, чтобы не осталось и капли сомнений в том, что он нравится своему хёну.

- Чонин, - пробормотал Кён на ухо, когда Кай вместе со своей ношей уже стоял в полутемном коридоре. – Я приехал… - волнение выдавало Кёнсу с головой, - потому что хотел сказать тебе… - парень замолчал, собирая в себе остатки смелости. Сердце Кёнсу теперь стучало в груди гораздо сильнее, заглушая стук сердца Чонина. – Я хотел сказать… - До все еще неуверенно вздыхал, боясь, что все его слова покажутся Каю недостаточными, чтобы поверить в правду. Ведь Чанни предупреждал, что для того, чтобы Чонин поверил, его нужно подготовить. Только Кёнсу совсем не знал, как это сделать. Поэтому и волновался.

- Что сказать? – послышался в ответ волнительный голос Кая, который чувствуя некую заминку, решил подтолкнуть хёна к решительным действиям.

И Кёнсу, наконец, решил.

Пусть Кай может не поверить его словам, но искренность, с которой парень собирался сказать о своих чувствах, была самой настоящей.

- Ты мне нравишься, - выдохнул Кён на ухо своему друг и замер, не зная, чего ожидать в ответ.

Чонин, услышав эти слова, мгновенно опустил руки, вследствие чего Кёнсу вмиг соскользнул с его спины и уперся ногами о пол.

Страх от предстоящего ответа и переживание заполнил тело Кёнсу окончательно, когда ничего вразумительного со стороны Кая не послышалось. Чонин, избавившись от ноши, медленно (слишком медленно) повернулся к Кёну.

Дверь, отпружинившая от стены, начала закрываться, оставляя в коридоре, где стояли парни, небольшую полоску света, которая вот-вот исчезнет, поглощая все в темноту. Но Кёнсу не хотел, чтобы она исчезала, потому что он еще не увидел реакцию Кая на свои слова. Ведь Чонин должен быть счастлив. Или уже нет? У Кёнсу в голове промелькнуло столько мыслей на этот счет, что становилось не по себе. Что, если он опоздал? Что, если Кай все же ему не поверил?

- Что ты сказал? – переспросил Чонин таким голосом, словно все это могло ему просто присниться, померещиться, или, что еще хуже, он мог окончательно сойти с ума и придумать это признание.

- Ты мне нравишься, - повторил Кёнсу, но тут же осекся, понимая, что простого «нравишься» просто не достаточно. – Нет, - он опустил глаза, когда взгляд Кая впился в него, но потом, снова взглянув на друга, продолжил уже более решительно. – Не так, - в глазах все также стояли слезы, придавая взгляду Кёна особое очарование. Они, казалось, были пропитаны искренностью, и что самое главное, настоящей любовью. И Кай теперь смог ощутить в полной мере, что его чувства не безответны. – Ты мне не просто нравишься… Я люблю тебя, Чонин, - полоска света, проходящая сквозь отверстие двери, прошлась по лицу Кая, и пока в коридоре не наступила непроглядная темнота, Кёнсу подался порыву, сделал шаг к другу и, встав на носочки, коснулся его губ своими губами. Кён успел лишь на секунду заглянуть в глаза Чонина, а потом их поглотила тьма.

Кёнсу кожей ощущал на своем лице дыхание парня, но из-за того, что ничего не видел, мог только догадываться, о чем сейчас думает Кай.

- Чонин? – Кёнсу протянул руку, чтобы коснуться щеки друга, потому что тот ничего так и не ответил, и казалось, впал в ступор. Кён нежно провел ладонью по щеке Кая, с удивлением обнаруживая на них влагу. – Чонинни, - ласково проговорил Кёнсу, начиная волноваться о том, что снова что-то сделал не так. Он же совсем не этого добивался. – Почему ты…?

- Ты даже не представляешь, как долго я ждал этих слов, - прерывисто проговорил Кай, совсем не по-взрослому всхлипнув. – Кённи, - он вмиг прижался лбом ко лбу хена и усмехнулся, чувствуя себя настолько счастливым, что все те страдания, которые он вынес ранее, казались теперь такими незначительными, - … ты не мог понять этого раньше?

- Прости, - прошептал Кён в ответ, расчувствовавшись не меньше самого Кая. – Прости, что так долго молчал. Я совершенно запутался, после того, как ты мне признался. Но я не обманывал, когда целовал тебя тогда. Мне, правда, было приятно, и я хотел этого ничуть не меньше твоего. И сейчас тоже… - Кёнсу поджал губы, опуская руку на грудь Кая и прижимаясь к его телу, - …Чонин, мы можем… прямо сейчас…

Договорить Кён не смог. Впрочем, и слова уже были не нужны. Кай, понимая, что именно пытается сказать ему хён, и, желая этого ничуть не меньше, нагнулся над лицом Кёнсу и захватил в плен его губы, припадая к ним сначала с особой осторожностью, словно пробуя на вкус, а потом с большей страстью, зная, что теперь эти губы принадлежат только ему. Потому что на этот раз Кёнсу ответил сразу, впуская в свой рот язык Чонина, и постанывая от удовольствия, когда от поцелуя вдруг начала кружиться голова. Кёну пришлось ухватиться за футболку Кая, чтобы не упасть, ведь ноги подкашивались от сладкой неги. Ему казалось, что он вот-вот рухнет от переизбытка чувств. Но Чонин, обхватив своего любимого за талию и прижав к себе, не позволял этому случиться.