— Разве я так себя веду? — тропинка парка была пустынной. Серсея знала, что Джейме любит здесь ходить. Кажется, Лансель знал больше нее этим утром, иначе бы так легко не потащился за ней сюда. Он знал, этот чертов кузен, что Джейме она здесь не застанет.
— Даже хуже! — вскричала Серсея. С ближайшего дерева с хриплым карканьем сорвалась ворона. — Ты не даешь мне прохода. Лишаешь свободы воли.
— Да? — он лукаво улыбнулся, обвивая ее талию руками. Ну вот, опять, мысленно возопила девушка, когда он соединил их лица, притягивая ее ближе. Он говорил ей, глядя в глаза, лица соприкасались лбами. Хрипотца в голосе вызывала щекотные мурашки вдоль позвоночника. — Лишаю воли?
Девушка вместо того, чтобы отшагнуть, вдруг вытянулась струной, запрокидывая губы к его лицу. Перед поцелуем он лишь слегка самодовольно помедлил, но Серсея запомнила. Нет, надо рвать с ним быстрее, пока я не слишком от него завишу. Он что-то делает такое, чего я просто пока не умею, оправдывалась она, пока пелена страсти не затопила ее разум.
========== 3. 23 Малиновое варенье / Джейме ==========
— Ты уверен, что это хорошая идея? — Тирион отставал от него на несколько шагов. Так же плавно и тихо передвигаться он никогда не умел, но Джейме не оставлял попыток научить брата.
— Тшшш, — протянул Джейме, прижимая палец к губам. — Мы договорились.
Тирион кивнул и жестом показал, что вспомнил и будет слушаться.
Братья засиделись в комнате младшего, обсуждая самые разные вещи. Джейме в последнее время чувствовал, что является частью какого-то огромного механизма, одной из шестеренок, винтиков, пружинок или еще каких-то деталей, что вернули из ремонта, но она по какой-то причине не подошла. Все шло гладко, механизм продолжал работать, но то ли он был не вкручен как надо, то ли пружина была поджата неверно. Каждый раз он чувствовал себя лишним, неправильным, и это начинало приносить свои плоды. Он отвратительно спал, что не было новостью. Кошмары начались еще в больнице и, затягивая его, словно черные дыры, выплевывали только утром — невыспавшегося, злого, раздраженного. Сестра вела себя как идиотка, приходилось признать. То она стелилась перед ним, заглядывала в глаза, увивалась, то вдруг цепляла маску холодного безразличия и изображала Снежную Королеву. Пожалуй, больше его больше пугало первое, чем второе. Той Серсеи, с которой он мог часами спорить, переходя к драке тяжелыми предметами, потом беспорядочным валяниям по кровати и, наконец, к ласкам, больше не было. Что-то происходило с сестрой, и он не знал этому имени.
Особенно это стало заметно после дня рождения. Даже в одежде сестры он видел отражение этих изменений. Платья ее стали более закрытыми, но от этого только сильнее распаляли воображение. Джейме сочувствовал ее поклонникам — Серсея из привлекательной девушки стремительно превращалась в сногсшибательную. Он толком не понимал, что она делает, только все его чувства вопили и восставали, когда Джейме видел ее неторопливо идущей по школьному коридору. В движениях добавилось кошачьей грации, меньше было нервных истерических жестов. Хотя по отношению к нему она не раз и не два срывалась, орала как фурия, кидалась, но никогда они не оставались при этом наедине. Он не был уверен, хорошо это или плохо.
Одно было ясно как день — Джейме скучал по той сестре, которую терял. По той девочке, которая забиралась с ним под одеяло, боясь грозы, оплетала всеми конечностями, так что было сложно вдохнуть. Когда-то она бывала такой тихой и доверчивой. Однажды летом они проболтали всю ночь, прерываясь на поцелуи. Говорили, и говорили, и говорили, и казалось, этому никогда не будет конца…
Джейме вернулся в реальность. Они медленно, стараясь не шуметь, крались в сторону кухни. Джейме понимал, что затея дурацкая, но удержаться не мог. Когда-то они с сестрой ходили по ночам на кухню за сладким. Тириона редко брали в такие вылазки. Он шумел, был мелким, к тому же люто бесил Серсею, а в гневе она была шумнее десятка Тирионов вместе взятых. Сегодня, засидевшись за полночь в комнате Тириона, братья вдруг вспомнили о тех пирогах. Младший, как оказалось, всегда завидовал, что близнецы держатся вместе, отважно ищут приключений на свои задницы, а его не берут. Джейме принял укол совести слишком близко к сердцу, и вот они крадутся по коридору, едва подсвеченному бра. До приоткрытой двери в кладовку оставалось пара десятков шагов, когда из глубины коридора раздались тихие слова, заставившие обоих братьев замереть, не дыша.
— Так какое?
Вроде бы Лансель, подумал Джейме, но с кем он разговаривает? Тирион прижал палец к губам, сделав страшное лицо. Джейме очень осторожно сделал еще один шаг вглубь коридора. Потом еще. Неведомый собеседник Ланселя не спешил заполнить паузу.
— Малиновое…
Джейме застыл. Нет, не может быть. Голос был женский, хриплый, словно простуженный. Любопытно, надо подойти поближе. Он оглянулся на Тириона, который медленно, но верно подходил ближе. Только бы не зашумел, мысленно попросил Джейме. Брат всегда был горазд растянуться на ровном месте, а теперь, когда он вошел в подростковый возраст, ноги его и руки стали жить отдельно от тела. Вся затея была большой глупостью, но теперь из любопытства он просто был обязан подсмотреть, с кем там общается Лансель.
— Открой рот, — донеслось из-за приоткрытой двери кухни. — И скажи: «а-а»!
— Ты уверен, что горло лечат именно так?
Голос девушки был очень низким и хриплым. Мда, у Ланселя богатое воображение. И похоже, в отличие от самого Джейме, никаких проблем с личной жизнью. Впрочем, так было всегда. Джейме знал не только из первых рук, но и по сплетням и шепоткам горничных и служанок, что Лансель имел определенную репутацию у впечатлительных девушек.
— Да, — протянул за дверью кузен. — Но есть и другие способы.
Звук поцелуя было очень сложно с чем-то спутать. Долгого, поглощающего, жадного. Дурдом, подумал Джейме. Я в собственном доме слежу за интрижками кузена. Тирион в это время подошел к нему вплотную, вскинул глаза и вопросительно мотнул головой в сторону двери. Джейме на это прижал палец к губам и тихо скользнул к дверному проему, заглядывая.
Дверь была приоткрыта на ладонь или две. Голова могла бы пролезть в щель, но и в просвете открывался достаточный обзор. Джейме потерял дар речи.
В глубине комнаты стоял грубый деревянный стол. Кто-то из предыдущих хозяек этого дома любил грубую мебель под старину в стиле кантри, по слухам, это была его мать, но доподлинно он этого не знал. По стенам вокруг размещалась разная утварь, полки с провизией, висели на крюках половники и сковороды. На столе спиной к двери сидела Серсея. Или, скорее, лежала, сложно было правильно охарактеризовать положение ее тела. Хорошо знакомый Джейме золотистый халат сестры сполз с ее тела на бедра, едва прикрывая их, тонкая рука упиралась локтем в деревянный стол, служивший ей ложем. Ноги же плотно обхватывали пояс Ланселя. Кузен стоял над ней, обнаженный по пояс. Одна рука упиралась в столешницу рядом с ее боком, вторая поддерживала ее между лопаток, сближая тела. Их волосы переплетались хаотично двумя львиными гривами, рты жадно смыкались, ища друг друга. Забытая банка с малиновым вареньем и золотая ложка лежали рядом, алые капли блестели как рубины.
Он не помнил, как заставил себя отойди от проема. Отшатнуться и прижаться к стене рядом, продолжая слушать, мучительно, беспощадно накручивая себя, страстную песню голодных стонов и вздохов. Тирион довел его до комнаты, это было очевидно. И именно он как-то заставил его не делать глупостей и уйти так же, как пришел.
Нет, это не было случайностью, в сотый раз отбрасывал он эту мысль. Так не целуют случайно. Так не тянутся к чужому телу, как к положеной награде. Или было?
— Тирион, — он сидел на полу в спальне брата, пытаясь не завыть. Обеими руками он упирался в виски, но уложить в голове эту страшную картину не мог.
— Джейме, не сходи с ума, — Тирион бродил по комнате вдоль него, пытаясь успокоить. Словесно в основном. Он поил его водой, отговаривая от спиртного, и уговаривал, уговаривал не пороть горячку, разобраться потом, переспать с этой мыслью. Джейме не мог этого себе позволить. Ему казалось, что только что на его глазах был уничтожен мир. Ядерный грибок над Хиросимой не произвел бы на его разум такого действия, как увиденное зрелище. — Ложись спать здесь. Я днем досплю, а тебе надо прямо сейчас. Или пойдем к тебе, я посижу рядом.
