– Приглашаю, – ответил Нед вежливо. Лучше так, чем открыто ругаться. – А что за дело?

– Это, знаешь ли, не особо телефонный разговор, Эддард! – выпалил Роберт зло. – Давай, до завтра. И не смей сбежать из дома по какому-нибудь ерундовскому делу, я тебя знаю!

– Ладно, до встречи.

Ну вот, одной проблемой больше, подумал Старк. Если он не найдет Арью до завтрашнего вечера, подключится Роберт, и тогда будут официальные заявления. И телевидение. Боги, дайте мне сил, взмолился Нед и ушел в сад.

Желтыми квадратами горели окна особняка Старков. С трех сторон огибали двор его крылья; серые камни древних стен, увитых плющом, были массивными и грубыми, словно каменотес рубил их наспех. В центре, над черной гладью спокойного пруда, причудливо искривив ветви, стояли белые деревья с алыми листьями. Старки их называли чардревами. Сколько он себя помнил, они были старыми, идеальными для лазанья, словно каждый сучок, ветка или выемка на стволе была выверена заранее какими-то древними полузабытыми божествами в заботе о заблудших человеческих душах и их несмышленых детенышах. Многие поколения Старков одно за другим знали они, хранили память множества маленьких цепких рук, стоп и коленей. Чардрева были одним из символов их рода наряду с лютоволком или девизом «зима близко».

С тех пор, как он стал отцом семейства и многие беды свалились на его голову, он приходил и садился у корней. Слушая шум их листьев, чувствуя успокоительное касание белого ствола, вглядываясь в темную гладь пруда, он зачастую находил решение. Здесь его редко прерывали домашние. Он прислонился к стволу, закрыв глаза, и задумался. Какое-то время он сидел совершенно неподвижно, а потом расслышал тихие шаги своей жены. Он поднял голову и посмотрел на нее, отмечая, что заметил ее присутствие. Она присела рядом, прижавшись к нему бедром, склонив голову на плечо. Эддард обнял Кет и прошептал: «Обещаю, мы найдем Арью. Даю тебе слово, Кет». «Я знаю», – ответила она не сразу. – «Я верю тебе. Но мне так тяжело. Я хочу побыть с тобой». Он кивнул, пряча лицо в ее волосы, и подумал, что ему досталась в жены самая лучшая женщина в мире.

========== 1.6. Пироги и разговоры / Бриенна ==========

Она плохо спала: всю ночь выли сирены, в окнах полыхали огни, кто-то кричал. Видимо, на этот раз накрывали какую-то особо крупную банду. Бриенна жила здесь недавно, но о бандах знала не понаслышке.

Девушка поставила на плиту чайник и тревожно оглядела холодильник. Завтракать придется последними двумя яйцами, овсянкой и хлебом с маслом, но обед сотворить будет уже не из чего. Последняя пачка макарон – и больше ничего. Отец звонил и сказал, что будет к ужину, возможно, не один. Это кроме прочего означало, что еды надо приготовить на всех, и в магазин идти ей. А еще возможно, что часть зарплаты отец спустит на свою новую пассию. Бриенна очень надеялась, что ее аппетиты не заставят их обоих голодать, как вышло в прошлый раз.

Девочка со странной кличкой Арри еще не выходила из комнаты. Бриенна много размышляла, засыпая, и пришла к выводу, что та точно не беспризорница. За время своей работы волонтером Бри повидала много детдомовцев и беспризорников. Они были другие: колючие, не лезущие за словом в карман, недоверчивые. Как бы сказала ее начальница – более адаптированные социально. Говорила девочка складно, одежда ее хоть и выглядела ужасно, после сушки и утюжки оказалась вполне приличной, без дыр и заплаток, да еще и не бюджетной марки. Бриенна себе такую позволить не могла, не говоря уже о крутых экковских сандалиях и адидасовском рюкзаке. На одну бейсболку Арри можно было купить продуктов на месяц. Девочка явно была из хорошей семьи, где не знали бедности. Она не сталкивалась с колонкой, не экономила воду, не очень экономно, но аккуратно ела. Бриенна поймала за ужином ее на том, что она не знает, как есть куриную ногу, хотя очевидно было взять ее руками. Значит, раньше она ела вилкой и ножом?

Бриенна знала благодаря матери, как это, но нравы у Тартов в семье всегда были простыми, этикету уделяли не слишком много внимания. Как-то раз они, смеясь, ели из одной миски пельмени руками по очереди – мама, папа Селвин, Галладон и Бриенна. Ей было лет десять, мама недавно вернулась с корейского симпозиума и пыталась учить всех есть палочками. Галладон быстро схватил принцип, а папе и малышке Бриенне все никак не удавалось. Тогда папа, желая ее поддержать и видя, как убывают пельмени с блюда, воскликнул: «Ах так!» и начал есть их прямо руками. Она взвизгнула от восторга и повторила за ним. В конце концов все смеялись до слез и ели руками.

Воспоминание об утраченном прошлом захлестнуло ее, она едва сдержала слезы. Слишком давно она ни с кем не разговаривала так хорошо и долго, как вечером с Арри. Ее собеседниками были кассиры в магазинах, медсестры в больнице и больные (в основном, бабушки, бесконечно рассказывающие всю свою жизнь, засыпая в кресле). Она почти не общалась с ровесниками с тех пор, как погиб брат, а после травли в ее последней школе она и вовсе замкнулась и могла целыми днями молчать. Это было проще, чем слушать насмешки. Уж лучше, когда тебя называют Арри, чем Красоткой. Бриенна тяжело вздохнула и уперлась взглядом в зеркало. Ее мать была тонкой и хрупкой, хотя и высокой для девушки. От нее достались дочери только красивые синие глаза. Иногда она мечтала, что если бы родилась на востоке и ходила в парандже, были бы видны только глаза, и за ней бы ухаживали вполне искренне, а не на спор, как эти… эти… Рана все еще болела, она не хотела об этом думать. Отец был выше матери, а Бриенна уже догнала его в росте в свои 15. Широкое доброе лицо, усыпанное веснушками, большие руки, светлые прямые волосы в вечном беспорядке. Насколько красив был ее брат, настолько неудачной получилась она, не впервые подумала Бриенна. А после нескольких драк и сломанного носа ее окончательно перестали принимать за девушку…

Арри проснулась поздно и, зевая, вышла из комнаты, шлепая босыми ногами.

– Завтрак остыл, могу разогреть, – приветствовала ее Бриенна. Ей думалось, что ее сестра могла быть похожа на Арри. – Доброе утро.

– Утро добрым не бывает, – проворчала девушка. - Продам душу за чашку кофе! Какие-то придурки всю ночь мигали и орали под окном. У вас тут всегда так?

– Обычно потише. Может, банду накрывали какую-то или облава была… – задумчиво протянула Бриенна. – Ты сходи умойся, после 11 воду отключат до вечера.

– Как это отключат? – ужаснулась Арри, подтверждая догадки Бриенны. – Это бесчеловечно.

– Ну уж как есть, – улыбнулась та.

Девочка вернулась мокрая, замотанная в полотенце, но в целом довольная. На этот раз она не забыла оставить воду. Бриенна убавила колонку и поставила перед ней кружку с кофе.

– Растворимый, – предупредила она, – молотый кончился давно, извини.

Бриенна почти не соврала, молотый кофе кончился. Правда, еще в прошлой жизни на Тарте.

– Давай его сюда, – Арри жадно набросилась на кофе.

Сегодня утром Бриенне не надо было никуда, и девушки проболтали весь день до обеда. Оказалось, что они обе любят бегать, играть в прятки, забираться в труднодоступные места и плавать. И с мальчишками им проще общаться. Их диалог все время натыкался на какие-то болезненные темы, но они старались обходить их. В основном получалось.