– Бриенна, – констатировал он, – зачем ты пришла сегодня? Счастливый день в травматологии, и я единственный клиент? Люди перестали падать на улицах и ломать ноги? Вчера еще была осень или я пролежал тут до лета? Может, ты силой мысли отменила слякоть и заодно гололеды?

Едкая горечь его слов поразила даже его самого. Однако он снова почувствовал себя на минуту живым, прежним. Это было ненормально, но он был ей рад.

– Вот, – сказала она, покраснев как обычно, и протянула ему листок из тетради в клетку.

– Это любовное послание? Скажи сама, не ломайся, – хохотнул Джейме, испугав ее.

– Нет, – сказала девушка, покраснев еще сильнее.

– Я смотрю в этой больнице опасный вирус – медсестры начинают говорить односложно. Как та твоя подружка из-за двери.

Сама не желая того, девушка его развеселила.

– Ее зовут Молчаливая Сестра. Ее так все зовут и она сама себя. Говорят, это очень грустная история, но никто не знает наверняка. Она дала обет, и это серьезно, – вдруг ответила Бриенна.

– О, ты разговорилась! Какие тайны мадридского двора… Серсее бы понравилось. Я воздержусь – обеты не для меня, если, конечно, ты не про еду. Так что там за послание? Дар речи, так внезапно посетивший тебя, не поможет ли пересказу содержания? – высокопарно закончил Джейме.

– Нет, – немного оттаяв, прыснула Бриенна. – Это от твоего брата.

А смех ей к лицу, и зубы хорошие.

– Какого из? Мы плодовиты как кролики…

– От Тириона. Сможешь сам читать? – участливо поинтересовалась девушка, и он немедленно почувствовал себя инвалидом.

– Обойдусь! – рявкнул он. – Давай сюда и, бога ради, подними чертово изголовье, мне надоело заглядывать всем в ноздри.

Девушка обошла кровать и присела сбоку от нее, пытаясь разобраться в устройстве подъемника.

– Джейме, тебе кто-то уже поднимал изголовье? – хмуро спросила Бриенна.

– Нет, – зло ответил он, – один санитар приходил и попытался. В итоге я обогатил свой словарный запас рядом новых непечатных выражений, и все на том.

– Угу, – закусила губу Бриенна, – тут все кровати с подъемниками разные, все пожертвованы благотворительно, и ни к одной нет русской инструкции. С частью я уже справилась. Ну-ка, а если так…

Она склонилась над ним, нащупывая левой рукой какой-то рычаг под его затылком, а правой упираясь в изголовье справа от головы. Джейме старался не мешать, он очень хотел прочитать письмо от младшего братишки быстрее, но совершенно не умел ждать. От волос ее пахло ромашкой, глаза напряженно смотрели куда-то в окно за ним. Нижняя губу она прикусила, и вдруг, резко вдохнув, она потянула что-то левой рукой, пластина под головой начала сдвигаться и, по промелькнувшему на ее лице выражению испуга, он понял – что-то не так. Одновременно он слышал нервный перестук странно знакомого метронома в его голове, и чем громче он звучал, тем больше его охватывало отчаяние. Джейме не умел ждать и был любопытен. Снизу вверх заглянул он в испуганные глаза девушки, и, неожиданно для себя, но уверенно поцеловал. Ее губы были очень мягкими и абсолютно беспомощными, глаза раскрылись еще сильнее, она хотела отстраниться, судя по дрожи ее рук, но явно держала какую-то деталь долбаной койки и боялась ее уронить. Она боится за меня, подумалось ему. Это оказалось последней каплей, он обнял ее здоровой рукой и попытался углубить поцелуй. Глаза ее начали закрываться, губы неловко пошевелились и разомкнулись.

Метроном резко оборвался на самом громком «цок», и тут до Джейме дошло, что это был за звук. Шпильки!

========== 2.12 Посетители / Серсея ==========

Приходи, второй этаж напротив, я не сплю,

Вдруг я смогу дать то, что нужно тебе,

Напиши на стене имя и отчество,

Ночь одиночества

Просто мне хочется, хочется

Хоть с кем-нибудь быть,

Навсегда забыть.

Приходи, ты ничего не потеряешь здесь,

Ну, разве что свою невинность и честь,

Ведь я знаю твоё имя и отчество,

Ночь одиночества

Просто мне хочется, хочется

Хоть с кем-нибудь быть,

Навсегда забыть.

Ключ в замке, в воротах шайба, руки пустоты,

Соединяются коты и мосты, минус, плюс,

Я и ты…

Конец фильма «Ночь одиночества»

Ее отец был мастером драматического жеста. Когда он хотел кого-то впечатлить, приводил в гараж. Лимузины из его коллекции были накрыты золотым шелком. Ткань плавно сползала с капота, завораживая и очаровывая заранее.

Она была истинной дочерью своего отца. И всегда жалела, что не родилась мальчиком. С другой стороны, подумала она глядя на себя полностью обнаженную в зеркало перед сном, вот ее главное оружие. Она поднесла костяшки пальцев к губам, задумчиво облизнула одну, поцеловала остальные. Представила, как ее обнимает близнец, кусает за шею, как они, сплетаясь вместе, ложатся на кровать, он сверху между ее ног и, толкаясь в нее, жадно целуя, шепчет ее имя. Так далеко они пока заходили лишь в ее мечтах, но она не видела препятствий к их реализации. Джейме никогда не мог с ней справиться. А тут – он же сам этого хочет. Хрипло застонав, она выгнулась на кровати, сминая между ног одеяло, но разрядка все не наступала. Ее прервал тихий стук в дверь.

– Серсея!

Черт, этот Лансель, чего он приперся так поздно, подумала она. Хотя сегодня все говорили о Джейме, это был ну просто его день. По-видимому, он решил, что ей нужно утешение. До чего же они все глупые, эти братья…

Серсея набросила свой золотой халатик и открыла дверь. Лансель стоял на пороге подавленный, по выражению его лица можно было предположить, что он страдает от зубной боли или только что похоронил любимого хомячка. Серсея же наверняка выглядела так, словно только что выбежала из джунглей, где боролась со стаей тигров. Раскрасневшаяся, представила она, со спутанными волосами.

– Привет, с тобой все в порядке? – учтиво осведомился Лансель, оглядывая обескураженным взглядом Серсею.

– Более чем. Давай зайдем в комнату, на лестнице говорить холодно, – как можно нейтральнее произнесла «убитая горем» Серсея, увлекая Ланселя внутрь.

– Конечно, тебе, должно быть, холодно в таком…

Дверь захлопнулась…

– Мне кажется, у тебя очень коротенький халат, сестра, – прознес Лансель сконфуженно.

Ох ты ж, какой святоша. Ну ничего, Джейме тоже не сразу раскусил прелести коротких халатов.

– Ой, я не совсем в себе сегодня, ты знаешь, – сказала Серсея, чопорно присаживаясь на край кровати, придерживая полы халата внизу. Девушка слегка сутулилась, от чего ее халатик чуть раскрылся вверху и стала видна ложбинка между грудей.

– Как и все мы, я тоже очень переживаю из-за руки Джейме, – заплетающимся языком произнес Лансель, глядя ей в декольте.

– Кузен, – она посмотрела на него одним из самых нежных взглядов, – садись пожалуйста. Мне так одиноко без брата.

Лансель сел рядом. Она доверчиво прижалась к нему, пустив слезу для верности. Дальнейшее было делом техники. Лансель принялся ее успокаивать, гладя по голове и шепча утешительные слова. Когда она подняла к нему зеленые глаза, полные слез, он почти сам ее поцеловал. Судя по всему, в этом он был не очень опытен. До чего похож на Джейме, подумала она, заводясь снова. Незаметно она делала поцелуй жарче, Лансель уже тяжело дышал, когда она, закрыв глаза, прервала поцелуй и положила голову ему на плечо. При этом краешек халата соскользнул с плеча, и правая грудь почти полностью оказалась снаружи. Лансель крепко вцепился в ее талию одной рукой, другой опираясь о кровать. Попытавшись переместить его руку на свою грудь, она нечаянно лишила его опоры, и они упали на кровать бок о бок. Пока Лансель целовал ее шею, она успела подумать – бестолковый, но бойкий. Подойдет, пока Джейме не вернется.