— Жаль, в тебя кинуть ничем нельзя, — устало сообщила последняя. — Хочу, но страшно.

— Ладно, я не буду больше, — сказал он примирительно.

— Да брось. Мне правда надо. Я не могу с Джоном, я его не понимаю. Он какой-то… отстраненный, а потом резко хоп… и уже слишком близко. Я себя чувствую шишкой на цепи под ходиками. Вишу, никого не трогаю. А мимо — вжух — проносится маятник. Вот только что он был далеко и не видать, потом резко приблизился, напугал, и снова далеко. И не видать.

Он заглушил мотор, запарковавшись и повернулся к ней лицом. Бри выглядела печальной.

— Джон всегда был немного меланхоличен.

— Раньше он мимо меня не пролетал, а тут… — она посмотрела на Робба. — Орбита сменилась?

— Начал? Что у вас было, в конце концов?

— Ничего, Робб. Просто… Ну…

— Не говори, если не хочешь.

— Не «не хочу», а «не могу». Это разные вещи.

— Я вполне могу заняться угадайкой.

— Сделай милость, не начинай.

— Он поцеловал тебя? Признался в чувствах? Пообещал ждать?

Судя по воцарившейся тишине, он попал не менее одного раза.

— Ну, Бри, морской бой вслепую. Мимо, ранил или убил?

— Убил, Робб. Минус крейсер, я в трауре.

— Да, я бываю в ударе. Все было настолько плохо?

— Никогда не говорила о таких вещах с парнями…

— Поздравляю вас, гражданка соврамши.

— Нет! Я имела в виду ну с теми, кто в этом не участвовал…

— Не представляю, как это, никогда не откровенничал на такие темы с девушками. Более того — чувствую себя пыточных дел мастером. Ты, может быть, как-то маякнешь, когда перестать тебя выворачивать наизнанку?

— Очаровательно, теперь мы договариваемся о стоп-словах?

Робб усмехнулся, пытаясь не заржать.

— Вот теперь я точно убежден, что в твое тело вселился Теон. Пользуясь случаем, хочу перед ним извиниться, но дальнейший диалог предлагаю продолжать, когда вы поменяетесь назад оболочками.

— Ты так сильно виноват?

— Больше, чем ты думаешь.

— Хочешь об этом поговорить?

— Хочу. Только не стану. Если я расскажу, как есть, ты мне не поверишь. А врать мне не положено, я же Старк. Это, кстати, шутка была. А. Что я теряю? Я толкаю его на неправедный поступок. Он возмущен и зол, и отказывается это принимать. В твоей красивой метафоре это все равно, что наседка предложила бы цыпленку покурить травки в рамках введения прикорма.

— И чем же курица-мать мотивирует свое непристойное предложение? — вдохновилась метафорой Бри.

— Спасибо, что не петух-отец, вот от всей души… Мотивирует необходимостью мимикрировать под окружающую среду, поскольку все остальные цыплята, пардон, жрут, что есть или что дают, он один выпендривается.

— Не за что. Мощно! — Бриенна усмехнулась. — Ты заставляешь его следовать правилам, а он не хочет? И чем это отличается от твоих обычных действий?

— Но предложение-то, как ты говоришь, непристойное… — напомнил Робб.

— В пекло рефлексию, Робб! В пекло рефлексию.

— Туше. Есть такой фехтовальный термин.

— Знаю. Задела. Ну так, а что ты хотел? — удивилась Бриенна. — Все как всегда. Непристойность в чем? Ты, как всегда, пытаешься заставить его включить мозг и начать его применять по назначению, а он сопротивляется. Еще и обиделся, наверняка…

— Не знаю. Почти неделю не разговариваем.

— Ты на верном пути, — ободрила его Бри, отстегивая ремень, — поговорите.

— А вот тут я соглашусь. Зеркало вам в помощь, дорогие мои. Поговорите.

— Кто, я? — Бриенна опешила, уже открыв дверь из машины. — С кем?

— С Джоном, — сообщил Робб очевидное.

— Эммм, о чем? — девушка так и зависла в двери.

— Обо всем. Точки над i расставить. Уже или выйди, или войди, Бри, холодно.

— Пыталась, — сказала она, втянула ногу назад, опустилась на сидение и хлопнула дверью, — только запуталось все.

— Продолжай пытаться.

— Это не моя зона ответственности, мать-наседка, — уверенно отрезала она.

— Ты просто сбежала, вот и все, — бросил он, — при чем тут зона ответственности, чья бы она ни была?

— Да, я имела наглость заявить право на свое личное пространство, когда на него начали посягать слишком часто, — Бри начинала злиться. — Мне будет очень не хватать наших репетиций.

— А мне опять работать коллективной подушкой? — поинтересовался Робб.

— Ну, если у Теона включится мозг, ты вполне можешь переключиться на Джона.

Помни, она говорит о Теоне просто как о твоем друге. Не забывай, фильтруй, а то крыша уедет. Она ничего не знает, просто анализирует надводную часть айсберга.

— Я не готов к такому повороту событий.

— Или слишком привык во всех действиях оглядывается на Теона.

Для несведущей она бьет слишком сильно. Надо завязывать с разговором, он начинает становиться болезненным.

— Давай-ка я помогу с сумками, у тебя их что-то много…

— Робб, я не хочу никому делать больно, — сообщила ему Бри, когда спустя какое-то время они сидели на ее кухне за чаем. — Но в любом случае кто-то страдает. И я от этого так устала… Поэтому просто хочу побыть одна и разобраться, что надо сделать, чтобы мне стало легче. А с прочим миром разбираться потом.

— Не самый плохой выход. Беречь себя надо.

— И тебе могу посоветовать то же самое. Ты не всесилен и не подложишь соломки везде. Если вы действительно были так дружны, ерунда вас не рассорит, а что-то большое… ну… Ты наверняка узнаешь в любом случае, что какие-то вещи не могут сломать вашу связь друг с другом.

— Или узнаю замечательный способ для ломки связей.

— Надеюсь, тебе повезет. Я не верю, что ты способен на непоправимые поступки, Роберт.

— Извини, но ты мыслишь стереотипами. Нашла тоже эталон.

— Причем тут эталон? Все заблуждаются. В конце концов, ты можешь банально извиниться.

Легко говорить, — думал он, бросая машину в гараже, — ей все легко говорить. Это Джейме что-то натворил, она — пострадавшая сторона. Не может поставить себя на мое место. Поговорить… Не могу я с ним разговаривать. О чем? Он уже меня не понял.

Он вошел в холл, гулко хлопнув дверью, взобрался на подоконник и долго смотрел сквозь метель во двор, пока в мельтешении снега не стали различимы медленно идущие к крыльцу фигурки. Первой из ниоткуда вышла Санса, за ней чуть погодя Арья, а следом Теон и Джейни. Девушка держалась за его руку, почти падая. Парень делал вид, что он не мерзнет в своем пальто, явно не по сезону надетом. Я бы не допустил, чтобы он простудился, но у меня нет права что-то ему говорить… Особенно теперь.

Может, и правда, надо просто оставить его в покое? Это даже не любовь, какое-то безумие, не имеющее емкого не матерного названия. Робб с силой оттолкнулся от подоконника, приземлился на пол и быстрым шагом двинулся в сторону своей комнаты. Я подумаю об этом завтра.

========== 7.13. Плохой / Теон ==========

Я жизнь люблю. Она моя. Она добра ко мне.

Она размазала меня, как сопли по стене.

Употребила верное средство, свой излюбленный ход —

Когда закончилось детство мне перекрыли кислород.

Я лежу, словно рыба в прибрежной грязи

И вот, что я думаю с этим в связи.

Я вижу, вижу, вижу

Я вижу всё как есть.

Но я прошу — потише

И я прошу не здесь.

Я выдам добровольно, что мне сказала жизнь:

«Когда кому-то больно, кому-то за*б**ь!»

Серебряная свадьба «Я люблю жизнь»

Девушка удобно устроилась рядом с ним, прижимаясь к креслу. Джейни светилась, как свежезамененная стоватная лампочка, привычно додумав все несказанное до каких-то собственных нелепых воздушных замков. Его это вполне устраивало. Находиться с ней рядом было проще оттого, что она ничего не требовала, не предъявляла на него прав, словно всегда была уверена, что он вернется. Как у нее все просто устроено, как… примитивно. Девушку накрывала эйфория, очевидно, от одной мысли, что она каким-то образом его убедила вернуться. Даже не пришлось ничего сочинять, он был слишком выжат и вывернут для красивых сказок, но репутация сделала все за него. Никаких оправданий не потребовалось: они все возникли прямо в мозгу девушки словно по щелчку выключателя. И вот, сидит, сияет. А Теон, напротив, все больше мрачнел, зная, что для него следующий поворот винта в резьбе оставит очередные следы, принесет новые кошмары. Долбаный Старк. Почему тебя так много внутри меня, почему тебя нельзя выдрать с корнем? Перевернуть страницу, зачеркнуть, вымарать.