Эстрада ледяного зала была пуста. Девушки, щебеча, заказывали кофе и лимонные пирожные, потом по очереди и группками стали петь. Санса выводила романсы дуэтом с Джейни Пуль и по одиночке. Иногда к ним присоединялся Джон. Они со смехом звали Бри к себе, но она сидела и слушала. Она знала множество песен, но настроения для сцены не было. Слушая, она вспоминала мамины любимые, что она пела когда-то дочери. Вряд ли их можно было отыскать, хотя…
Теон в сопровождении Сансы и Джейни спускался со ступенек. Они, весело перешучиваясь, пришли к столу отдышаться и чего-нибудь выпить.
— Менестрель устал, менестрелю пива, — подозвал Теон официантку.
Потом лукаво улыбнулся Джейни и сказал:
— Ну, соглашайся. Давай…
— Ой, там такие ноты сложные, — Джейни явно хотелось спеть с Теоном, ее практически трясло от его присутствия рядом, и почему она отказывалась, Бри не понимала. Теон зашел на второй круг:
— Представь, как это будет круто… — он начал рисовать воображаемые картины, помогая себе жестами: — Ты начинаешь так тихо, нейтрально «какая ночь, мой милый граф». Потом продолжаешь тоненько, высоко «луна так ярко светит». Потом твой кусочек кончается, и вступаю я низко «… к твоим ногам, любовь моя, сложу я все богатства», и мы вместе уходим на припев. Ну дава-а-а-й, будет весело!
Бриенна следила за их общением с интересом. Раньше она бы решила, что Теон просто хочет спеть вместе, а теперь видела и восторг Джейни, и опасную игру Теона. Она здорово изменилась, стала опытнее, наверное, циничнее. Она хочет с ним встречаться, он хочет с ней спать. А ведь когда-то я верила в любовь…
Ведомая каким-то несознаваемым порывом, Бриенна встала. Ноги принесли ее к микрофону, и она устало опустилась у него на стул. Зачем она здесь?
Акустика в залах была решена так, что звук не уходил в соседний, распространение музыки между залами было близким к нулю. Однако гул разговоров в тишине накрывал все пространство. Она поискала нужную песню, надеясь внутренне, что ее нет. Но старая запись все же присутствовала. С первыми аккордами она перенеслась в детство и начала аккуратно выводить мотив, поначалу почти читая текст:
— Пообещайте мне любовь.
Пусть безответную.
Узнаю в облике любом
По всем приметам я.
Память возвращала ей голос мамы, напевающей рядом с ней, слаженные движения рук над тестом, махи швабры и танцующие шаги. Мама сама была как песня — прозрачная в этой музыке. А после воспоминания побежали к синим проливам и белым горам, и вот уже неожиданно для себя Бри думала о Джейме, вспоминая их первую встречу, ее чувство вины и первый поцелуй, и дальше, дальше…
— Пойду покорно наугад
Куда поманите,
И не сойду с пути назад, когда обманете.
Голос ее окреп и осторожно ушел вверх, на высокие открытые ноты, и вместе с голосом прорезалось отчаяние и надежда.
— Пообещайте мне любовь
Хоть на мгновение.
Хочу изведать эту боль
Как откровение.
Я за собой сожгу мосты
Не зная жалости,
И все прощу, но только ты
Люби, пожалуйста, люби.
Люби, пожалуйста, люби.
Люби, пожалуйста…
Она хотела бы заплакать, зная, что станет легче. Музыка поглощала ее, и уже помимо воли она отслеживала ритм, выпевала слова и не могла остановиться. Прикрыв глаза рукой, она начала второй куплет, а память услужливо подкидывала ей все новые миражи, воскрешая маленький укрытый снегом домик и тепло рук Джейме:
— Пообещайте мне любовь — такую нежную.
И мир для нас родится вновь, храня надеждою,
Чтоб разлилась живой водой и песней грустною
Любовь не может быть другой — я это чувствую…
Песня все длилась, а Бриенна пела все отчаяннее:
— И все прощу, но только ты люби, пожалуйста, люби! Люби, пожалуйста, люби. Люби. Пожалуйста.
Песня освобождала ее, словно какая-то давно сжатая пружина вдруг распрямилась. Ей было легко, и мир был понятен, а проигрыш все длился. А потом, напугав ее, упали аплодисменты — и Бри очнулась. Она так замечталась, что совсем забыла, что поет не за уборкой квартиры, а в самый настоящий микрофон, и ее слушают люди. Смутившись, Бри вернулась за стол почти бегом и постаралась забиться в самый глухой уголок. Ее поздравляли, хвалили за голос и удивлялись, почему она еще что-то не споет… Чем дальше, тем больше она чувствовала себя не в своей тарелке. Стыд, страх и ощущение, что она на весь город проорала что-то личное, интимное, важное, буквально парализовало ее.
Девушки с Теоном никак не могли решить, кому и что петь дальше, Арья, угрюмо ругаясь, пошла искать Джендри, которого ждала весь вечер. Бри чувствовала себя все хуже и хуже. Казалось, весь мир съежился в ее сознании до размеров больного участка, хоть болело и в переносном смысле. Общество людей, так спасавшее ее до этого, вдруг стало нестерпимым. Она затравленно оглянулась и заметила пристальный взгляд. Джон уже некоторое время наблюдал за ней с тревогой. Она протянула руку к нему и спросила:
— Ты можешь отвезти меня домой?
— Могу. Тебе нехорошо? — Бри не хотелось ничего объяснять. Она кивнула и стремительно скрылась в Клыках мороза.
Она ехала на заднем сидении, машинально переплетая пальцы между собой. Снег вихрился по бокам машины, вспарывающей пространство.
Наверное, это паника. Мне же нравился Ренли, а потом всё кончилось. У каждой истории, как учил их раз за разом литератор, есть завязка, кульминация и развязка. У нас было уже все. Наверное, это конец. Пусть пока я принять этого никак не могу, но однажды смирюсь.
Она сидела за водителем, спрятав руки под муфтой.
***
Девушка медленно отвела взгляд от окна, словно просыпаясь, скользнула с удивлением по обшивке салона. Может быть, не стоит цепляться за прошлое, как бульдог, даже если оно было прекрасным. Все пройдет — и печаль, и радость… Несмотря на снежный вихрь снаружи, из стекла рядом с Джоном, открытого на палец, сквозило. Ветерок шевелил волосы, приподнимая отдельные темные пряди на макушке. С ее места Бриенна видела Джона в профиль, неподвижным и печальным. Смогла бы я однажды полюбить такого, как он? У нас ведь много общего, если подумать, и… Его поцелуй не был противен, всего лишь казался неправильным, неуместным. Есть музыка, она объединяет все крепче…
Мелодично тренькнул мобильник. Она, еще во власти своих фантазий, ответила, и на фоне шума и гама фоном до нее донеслась арьина бешеная скороговорка:
— Послушай, просто послушай, сделай усилие, оно того стоит, ну ради меня…
— Хорошо, — заинтригованно произнесла Бри. Затем Арья замолчала, а динамик огласила песня. Бри ее знала, а вот голос угадала не сразу. Его обладатель никогда при ней не пел:
— Любимая, спи, мою душу не мучай.
Уже засыпают и горы, и степь,
И пес наш хромучий, лохмато-дремучий
Ложится и лижет солнечную цепь.
Любимая, любимая, спи.
Любимая, спи.
Ничего не попишешь,
Но знай, что невинен я в этой вине.
Прости меня, слышишь, прости меня.
Слышишь, хотя бы во сне.
Она не поняла, в какой момент по щекам побежали дорожки слез. «Обещаю не петь». Ты прав, петь тебе не стоит. Голос как неограненный камень, ни дыхания, ни опыта. Никто и никогда не делал для нее таких поступков. Его же просто высмеют, но это отчаяние, эта ярость почти физическая, с которой Джейме выплевывал каждое слово. В недостатке смелости его обвинять бессмысленно.
— Любимая, любимая, спи. Что причина бессонницы?
Ревущее море, деревьев мольба,
Дурные предчувствия, чья-то бессовестность,
А может, не чья-то, а просто моя?
Любимая, спи, ничего не попишешь,
Но знай, что невинен я в этой вине.
Прости меня, слышишь, прости меня.
Слышишь, хотя бы во сне.
Хотя бы во сне.
Джон обернулся, когда она всхлипнула, напугав и себя. Он был обеспокоен. Бри прижала палец к губам, сделав умоляющее лицо, и неловко случайно нажала громкую связь, в ужасе отрывая телефон от уха…
— Любимая, спи, мы на шаре земном,
