***

Едва первый снежок просвистел рядом с ее ухом, как Бри поняла. Первое, ее встречали у подъезда, второе, таблетка так и не подействовала толком. Хотелось только одного — вернуться, лечь, и чтобы не трогали. Как пишут на упаковках крупной мебели типа шкафов — «не кантовать».

— С днем рожденья! — оглушил ее разноголосый хор. Братья Арьи, к которым она постоянно причисляла мысленно Теона, и Джендри, которого, похоже, часто к братьям причисляла сама Арья, окружили ее плотным кольцом, обнимая. Последним в общую суматошную поздравлялку вклинился Робб, сообщив:

— У нас есть для тебя подарок, но мы его тебе сейчас не отдадим, — он улыбался, распахнутые голубые глаза, делавшие его при таком выражении лица ужасно похожим на Сансу, смотрели радостно.

— Потому что у меня документов нет? — уточнила Бриенна.

— Не, он просто габаритный, — уточнила Арья. — В карман не положишь.

— Эм, спасибо, но, может, не стоило…

Бриенна отчего-то подумала, что речь идет о какой-то мебели.

— Это подарок! — возопила Арья. — Ничего не знаю, все уже решено.

— Спасибо, — осторожно ответила Бриенна, не подозревая, на что ее обрекает подруга.

***

А потом была команда. Огромные вязанки шариков, которыми был завален весь зал — алые львиные и голубые волчьи. Посредине всего этого, как айсберги, разгребая все это безобразие, носились тренеры. Игроки хохоча пытались отрабатывать удары на воздушных шариках, частично заполненных гелием. Григор и Джендри, вдохнув гелия, преобразовали свои низкие голоса в такой мышиный писк, что все сначала рухнули от хохота куда-то в недра заполненной шарами котловины, которую представлял собой в этот момент спортивный зал, а потом всем разом понадобилось повторить общественный подвиг.

Подрик сумел отловить ее на перемене, когда Арья на минутку отстегнулась от подруги, погнавшись за Браном. Он, смущаясь собственной неловкости или смелости, решительно подарил ей пару наколенников.

— Ну…ты… это… ведь играешь…теперь…, а там… это… травмы… и вот… я… это…подумал.

Бриенна порывисто обняла его, улыбнувшись.

— Спасибо, хороший подарок, Под. Мне пригодится, — ей было гораздо проще общаться с ним теперь, словно с тех пор, как она стала девушкой Джейме, можно было больше ничего не объяснять. А Под как стеснялся, так и стеснялся, но продолжал быть где-то поблизости, постепенно становясь непременным элементом окружения. Ее это уже почти перестало бесить, чего нельзя было сказать о тянущей боли, спазмами напоминающей о себе весь день.

Она помнила об этом постоянно, предчувствуя отвратительную сцену, которую ей нарисовало воображение. Вот она говорит Джейме, а он такой — Что? Да ладно? Ну, блииин…

Дальше он еще будет что-то говорить обвинительное, а она рыдать, размазывая сопли по лицу. И он поймет, как жестоко ошибся, карета превратится в тыкву, и …

— Бри, мы пьем за твое здоровье, спустись в мир живых из своих грез, пожалуйста…

— А, да, конечно, — рассеянно улыбнулась девушка.

— Так выпьем же, как говорится, за родителей, — растягивал длинную, как жвачка, речь Теон, — особенно за того замечательного человека, который, во-первых, родил Бриенну нам на помощь, сопернику на беду, а во-вторых, за его отбытие в командировку с пожеланием разгромить сию дивную маленькую квартирку этим вечером, дабы поздравить его замечательную дочь с шестнадцатилетием!

— Шампанское вскипит от твоих тостов! — выкрикнула Арья. — Короче болтай. Бри, за твоего папу, ура!

Шум, галдеж, чоканье бокалами, звон. Заемные стаканы из квартиры Джендри, соседские табуретки, скатерть из занавески. Еда частью из ближайшего магазина, частью из личных запасов Пирожка и Ко.

Тосты оглушали, шум стоял такой, словно они справляли на кромке моря в шторм. Танцевать у нее, в отличие от квартиры того же Джеда, было негде, да и напиваться до бесчувствия не было настроения. За столом было много людей, никогда не пересекавшихся ранее на одном застолье. Аша Грейджой, отгороженная от брата шумными соседками Джендри — Коллой и Ивой, Тирион, с интересом слушающий разглагольствования Джендри про музыку (один барабанил по столу ложками, а другой отбивал ритм пальцами или ладонью), Санса, пытающаяся занять себя разговором с Джейни, Джейни, пытающаяся избежать разговора с Сансой в пользу флирта с Теоном, и, наконец, посреди в среднем про-старковской компании, Джейме Ланнистер, торчащий рядом с ней, обаятельный, предупредительный, нахальный.

Он подарил свой подарок незадолго до прихода основных гостей, отозвав ее в сторону. Алая коробка, золотая лента, дорогущее содержимое.

— Некоторые утверждают, что твоей раскладушкой можно только колоть орехи, — уточнил Джейме. — Я справился у Пирожка, он утверждает, что даже для этих целей она непригодна. Поэтому, вот. И пожалуйста, прямо сейчас пообещай мне, моя хорошая, что ты не начнешь заламывать руки, интересоваться, сколько стоит этот смартфон, и измерять эту сумму в бюджетах сопредельных государств. Не унижай меня этими сравнениями.

— Ох, — только и смогла сказать она. — Как это включают?

— Садись, я расскажу, — начал Джейме, но тут началось столпотворение, цветы, свечи, еда, хождение за три моря за табуретками, попытки убрать лишнюю мебель в ее комнату, превращенную потом в курилку страждущими (о мой бог, да тут окно открывается! О, да там еще и лестница! Ох, Бри, мы потом проветрим!). Теперь телефон лежал в большой коробке с остальными подарками, заботливо отрезанный от других даров коробкой и двумя слоями ткани. Бри с ужасом предвкушала тот момент, когда все ее, наконец, поздравят, и ей придется все сказать Джейме. Очередной тост выкинул ее из мыслей, как прибой рыбу на берег, да так и оставил там среди пьянеющих гостей.

***

— Скоро буду.

С момента их разговора Джейме из ироничного вдруг сразу стал заботливым. Как тумблер переключился. Внезапно и чересчур. Бри сидела на кухне, пытаясь заглушить теплым чаем тоскливое ощущение внутри. Эта боль была сильнее любой другой, сродни чувству вины. Можно подумать, ей самой не хотелось сделать все как лучше. Что-то ей подсказывало, что придуманное Джейме, а теперь уже утраченное наверняка мероприятие планировалось как запоминающееся. Любопытство съедало ее заживо, а чувство вины требовало признать, что все по-дурацки выходит из-за нее. Вечно она все делает не так, как надо. Мало того, что этот невозможный человек теперь ее парень (а-а, ущипните меня, разбудите!), так она еще и диктует ему какие-то условия, на которые он соглашается! Сочувствует! Заботится!

Определенно, в раю был день открытых дверей в тот день, а Купидон спустил на их пару целый пучок стрел, чтобы наверняка.

Чай уже остыл, покрывшись пленкой по поверхности, когда из прихожей донесся звонок. Звонкая трель разорвала тишину подобно одиночному выстрелу. Бриенна нервно вскочила с табуретки, чуть не снеся холодильник, ушибла колено и, ругая свою нервность и неуклюжесть, поковыляла в прихожую. В проеме двери едва угадывались очертания ее парня за облаком белых роз.

— Бри, ты непременно должна меня спасти из этого куста, — донеслось откуда-то из недр. Она храбро протянула руки, продираясь туда, где как ей казалось, могли быть держащие букет конечности.

— Джейме, — пробормотала она, зарываясь лицом в куст, поскольку длины рук не хватало, — не стоило так-то…

— Да я тоже уже потом понял, что без шипов надо было цветочки искать, хризантемы там какие-нибудь… — донеслось уже существенно ближе.

— Да нет, они не очень колю… ай! — воскликнула девушка, наконец сомкнув ладонь над основанием букета. Ощущение было такое, словно она обхватила пучок колючей проволоки. Взвыв, она потянула непокорный кустарник на себя, и они вошли в квартиру.

— Джейме, куда их теперь, мне их и поставить-то некуда, тут таз нужен…

— В ванну, — уверенно произнес Джейме, по-прежнему отгороженный стеной стеблей и листьев. Шипы держали намертво. — Три, два, один, отпускаю… Жива?

Бриенна почувствовала вес букета, тихо всхлипнула, открыла босой ступней дверь в ванную и, не включая свет, ткнула веником в тот угол, где была сидячая ванна. Открыла воду, отошла назад, когда над головой зажегся свет, а в дверном проеме показалась встрепанная физиономия парня.