— Тайвин, — жестко отрезала Джоанна. — Или я. Оплатим. Не проблема.

— Я что, и отказаться не могу? — Бриенна почувствовала себя загнанной в угол и решила напоследок оказать сопротивление.

— Можешь, — пожала плечами женщина. — Но зачем? Наслаждайся.

В тот день они облазили весь чертов магазин, казалось, от подвала до чердака. Перекусов им понадобилось два, а Джейме забрал оттуда лишь одну Бриенну, и только для того, чтобы, дотащив кучу пакетов, сложить перед гардеробом гостевой спальни и отбыть, с заботой пожелав спокойной ночи. Тем вечером она даже пропустила вечерние посиделки в спальне Тириона с непременными композициям на фортепиано от хозяина комнаты и ее пением. Даже разобрать покупки не было сил, она лишь аккуратно перенесла пакеты в шкаф и заснула, кажется, до того, как ее голова коснулась подушки, еще в полете.

Утро в Кастерли было, как и всегда, началом битвы за рассудок. Проверить одежду, сочетаемость, волосы, лицо, руки так, словно от малейшей ее ошибки зависели судьбы мира. Собственно, так и было. Она уже стала неоднократно мишенью для обидных шуточек партии Серсеи, ее подружек и прочих подхалимов. Сама же львица могла явиться на завтрак хоть в одном халате и босой, но все одно оставалась неотразимой. У Джейме явно было что сказать на этот счет и по части морали поступка, и по остальному ее поведению, но он сдерживался, и Бри была ему благодарна. Разумеется, как она и подозревала, он пытался не провоцировать сестру на конфликт с Бриенной, поэтому был с той первой подчеркнуто вежлив и мягок, да только вторая от этого, казалось, получала удвоенную порцию тычков и упреков. Сам факт наличия в Кастерли Бриенны доводил Серсею до взрывоопасного состояния. Тирион как-то сказал, что всегда мечтал повесить на дверь сестры табличку из какого-нибудь леса, типа «Спички детям не игрушка», да все выбрать более удачную формулировку не мог. На что Джейме заметил ему между делом, что месть Серсеи была бы так изощренна, что младший бы расхлебывал ее многие годы. Да и вычислила бы она его быстро. Младший брат и старшая сестра находились постоянно в состоянии холодной войны, но регулярно вспыхивали пограничные стычки, а главным миротворцем был Джейме, сейчас занятый попытками оградить Бриенну от Серсеи, что автоматически приводило ее на сторону Тириона. Впрочем, она была довольна такой расстановкой сил. Иногда ей даже казалось, что ей симпатизирует все семейство Кивана — даже Лансель, не говоря уже о Дафне.

Последняя с удовольствием приняла помощь Бри в укладывании детей. Как-то так вышло, что самые младшие ланнистята были вверены ее заботам. Как свои, так и чужие дети требовали сказок на ночь. Детей в особняке было много, а родители все сплошь были серьезными людьми на важных должностях. Часто малыши видели их только по выходным. Потому самые маленькие детки — те, кому было что-то больше трех, но меньше семи лет — спали в большой общей спальне, словно в небольшом детском саду. Когда Бри об этом узнала, ей это вдруг напомнило о детском отделении больницы, малышах-отказниках, и она немедленно решила их навестить. Был вечер, Дафна устало читала книжку малышам, клюя носом. Бри, сопровождаемая Джейме, пришла, вызвав всплеск волнения и, как следствие, неудовольствие главной, пусть и добровольной, воспитательницы.

— Хотите колыбельную? — предложила она, чтобы загладить свою вину. Дети зашептались, а потом самый бойкий мальчишка спросил:

— А какую ты знаешь, тетя?

— Вы, — поправила его Дафна, — тетя Бриенна может вам спеть одну песню. А потом спать.

— У меня есть любимая песня про слоненка. В детстве мне пела ее мама, а когда не могла — включала мне пластинку с ней. А теперь накрывайтесь потеплее и слушайте, — начала Бри, стараясь сама себя успокоить. У нее когда-то был опыт с чужими и своими сестренками.

Дети зашушукались, заворочались и наконец улеглись. Бриенна села в центре спальни и тихонько запела:

Жил да был слонёночек упрямый,

Очень славно жил да поживал.

Он, конечно, звал слониху мамой,

Он слона, конечно, папой звал.

Баю-бай, баю-бай, Венди…

Баю-бай, баю-бай, Венди…

Стал слоном слонёнок понемножку,

И за деткой мама не видна.

Но упрямо называют крошкой

Мама с папой взрослого слона.

Баю-бай, баю-бай, Венди…

Баю-бай, баю-бай, Венди…

Ночь настала. Спите, спите, дети.

Вам приснится много сладких снов.

Но прошу вас — ни за что на свете

Не зовите крошками слонов.

Баю-бай, баю-бай, Венди.

Малышня заснула, а старшие шепотом попросили еще. Она спела еще две или три песенки, когда все утихомирились. Дафна вышла с ней из спальни, тихо притворив дверь, и сказала в коридоре:

— Сама чуть не заснула. Вот что, юная леди, не хотите ли иногда приходить к этим маленьким надоедам и петь им на ночь?

— Конечно, хочу, — улыбнулась Бриенна. — Когда дежурства не будет.

С тех пор у Бриенны появилось маленькое, но важное дело. Малявочки быстро выучили ее имя, и теперь, встречая ее в коридорах, здоровались, радуя и временами заставляя чувствовать себя неловко. Она не была готова так быстро обрести здесь семью, но с другой стороны, ее тянуло к этому слишком сильно, ведь она всегда жила именно в такой домашней обстановке, в толпе детей и общем радушии взрослых. Тарт был ее плотью и кровью, его традиции, ее детство. Мама, брат, сестры. Сердце сжималось, когда она думала, каково ее отцу одному без нее сейчас. Хотя в последнее время отец с удовольствием рассказывал о работе, которая ему по-настоящему нравилась. Селвин Тарт не умел работать вполсилы, все доводил до конца, был патологически честен и справедлив до мозга костей. Возможно, поэтому его карьера в корпорации Баратеона так быстро пошла в гору.

***

На утро после большого шоппинга Бриенна с особым ожесточением провела утреннюю тренировку, пытаясь справится с беспокойством. Новый костюм движений не стеснял, да и в кои-то веки был компромиссом между идеями Молчаливой Сестры и ее желаниями. Светло-желтые брюки и алая куртка с золотистыми лампасами. Странно, но ей шли ланнистерские цвета в таком виде, и она набралась храбрости выйти на завтрак в платье. И пойти потом в нем в школу.

— Если твои единственные джинсы испачкались, это еще не повод рядиться в платье, — полушепотом произнесла Серсея в сторону Ланселя с самым невиннейшим видом. Бриенна, разумеется, вспыхнула, как мак. Откроешь тут ноги выше колена, как же. Платье наденешь — уже высшая мера.

— Детка, тебе очень идет, — подмигнула ей Дафна через стол, — правда, Киван?

— Да, синий тебе к лицу, — не колеблясь ответил ее супруг.

Серсея метнула на них гневный взгляд, который махом был возвращен Ланселю. Тот же сохранял нейтралитет почти до конца завтрака, не выдержав лишь в самом конце.

— Смотри, не перестарайся, Бриенна, — произнес он с участливым видом. — А то начнется, «ах, у меня сломался ноготь, я играть не могу»…

— Не переживай, — вступился Джейме, — Она обещала мне не сыпать обломки ее ногтей на твою голову при атаке. Правда же, Бри?

— Да, — подтвердила Бри, — я постараюсь.

— Вот и умничка, — похвалил ее Джейме, беря за руку. — Вы как хотите, а мы поехали.

— Общей машиной, — покачал головой отец. — Твой пежо отгонят в сервис.

— Разумеется, отец, спасибо за заботу, — улыбнулся Джейме.

— Какой Джейме стал пластилиновый, как маргарин, — шикнула Серсея. — Простите — спасибо — пожалуйста. Смотри, как бы солнышком не припекло бочок, и растаешь, как последняя Снегурочка.

— Я тоже люблю тебя, дорогая сестрица, — заверил ее в ответ Джейме. А потом притянул Бри, быстро шепнув на ухо своей девушке: — Уходим быстро, и у нас все шансы занять последнее двойное сидение в минивене. Я за тобой, бегом.

***

Они сидели бок о бок. Правое бедро Бриенны горело от прикосновения ноги Джейме. Его рука была перекинута через ее плечи, обнимая словно неплотно наброшенная шаль. В ушах продолжалась трагедия Шекспира — один наушник у нее, второй у Джейме. Ей оставалось всего ничего до последней возможности сдать эту тему литератору.