Когда Мана рассказывал ему, что ищет младшего брата, кого он имел в виду на самом деле, Неа или Аллена, в котором должен был возродиться Неа? Ему снова становилось страшно и одиноко..

— «Похоже, мы оба сдохнем... »

— Ах, — Аллен даже запнулся и схватился за голову, а в него едва не врезалась Роад.

— Опять память Неа? — поинтересовалась она, и все Нои тут же обернулись к нему.

— Нет.. моя.. — отозвался Аллен, цепляясь ладонью за гладкую холодную поверхность стены, не для того чтобы устоять на ногах, а чтобы остаться в реальности. Он наконец-то был уверен в происхождении этого голоса, который шёл из его самых страшных воспоминаний. О голосе не хотелось рассказывать. О нём вообще не хотелось думать, потому что Аллен яснее ясного понимал, что там, в глубине его воспоминаний, он слишком испуган и слаб. Он не хотел помнить себя такого. Не хотел.

Аллен так и не смог просчитать, на сколько этажей они спустились вниз. Правосудие отказался от лифта, сказав, что надо распространить сети его дара на как можно большую площадь, а на лифте он этого просто не успеет. Спуск вниз казался почти бесконечным, и когда они прошли в огромный зал, почти все места уже были заняты самыми разными сотрудниками Ордена, Центрального Управления, представителями Церкви. Высшее начальство уже частично расположилось в специально ложе наверху, частично в первых рядах. Практически по всем углам стояли как всегда неподвижные и важные Вороны.

Аллен сразу же увидел Малкольма и Кардинала. Руку неприятно кольнуло, и юноша, вздохнув, пошёл занимать себе место в середине зала, на небольшом расстоянии расселись Микк и Роад. Шерил и Правосудие, действуя по ранее намеченному плану, пошли наверх, так им удобнее было контролировать ситуацию.

Сердце Аллена дрогнуло, когда он заметил заходящего в зал Комуи и следующего за ним Ривера. Смотритель выглядел усталым и не выспавшимся. Ах, да! Ведь Линали лежит в госпитале и некому готовить для него кофе!

Аллен напомнил себе, что Граф требовал оставить побольше свидетелей, но народу здесь и так было много, так что половину, скорее всего, перебьют хотя бы в пылу борьбы. Юноша задрал голову и оценил высоту потолка, придя к неутешительному выводу, что он слишком низкий для ведения серьёзного боя. А если он рухнет, то начнутся проблемы.

Не думай Аллен, просто не думай обо всём этом, просто отдайся во власть своих новых тёмных инстинктов. Помни свою роль, ведь вы так долго это отрабатывали.

Ему должны были передать способность Тикки. Потому что больше было некого. Шерил был занят удерживанием зрителей, Правосудие был прикрытием на всякий случай. Принять дар Уз не смог бы ни один из Ноев, кроме Одарённости, которому это давалось с большим трудом. Дар был поделён на двух и тело одного Ноя могло этого не выдержать. А больше удобных или ударных способностей у Ноев то и не было. Аллен даже наконец-то понял, зачем они постоянно берут с собой акума.

Пока ещё собрались не все, Аллен с интересом вертел головой, разглядывая всех прибывших и в тайне опасаясь увидеть знакомые лица и пытаясь понять, почему его что-то тревожит.

— Тикки, слушай, я отойду на пару минут? — внимательно вглядываясь в толпу, произнёс Аллен.

— В смысле?

— В прямом! — не дал Удовольствию развить его мысли Аллен, — я сейчас вернусь, и ни тебя, ни Роад я как сопровождающих видеть рядом не желаю!

Юноша быстро выскочил в проход, показал жестами остальным Ноям, что сейчас вернётся и вынырнул в коридор, легко избежав столкновения с толпившимися там людьми. Со скучающим видом он подошёл к стене, возле которой стоял высокий брюнет, равнодушно разглядывающий проходящих мимо людей. Аллен видел его, когда заходил в зал, и тогда кое-что заподозрил.

Почему-то Аллену захотелось улыбнуться.

— Мне казалось, что они вот-вот начнут. Что же Вы тогда здесь делаете?

Мужчина обернулся к Аллену, и на какое-то мгновение на его лице появилось выражение удивления и смятения.

— Но Вы ведь тоже всё ещё не в зале.

Аллен с трудом подавил в себе желание расхохотаться.

— Боюсь, первая часть будет скучной.

— А вторая? — поинтересовался собеседник.

— В зале очень низкий потолок, — произнёс Аллен исследуя в это время трещинки на полу.

— Хм, и что с того?

— Мало места для манёвра. — Аллену действительно было интересно, если он не угадал, то этот человек примет его за сумасшедшего?

— А кто-то будет совершать манёвры?

— Не должны. Но кто-нибудь наверняка совершит, — пожал плечами Аллен.

— Глупость это конечно, но я бы хотел на это посмотреть, — хмыкнул мужчина, — но, кажется, у меня есть другие дела.

Аллен раздражённо передёрнул плечами и отправился прочь, достаточно громко при этом заявив:

— Катитесь к чёрту, Учитель!

Юноша был готов поклясться, что слышал за своей спиной смех.

Кажется, конференция уже успела начаться; всё чего они ждали, это выступление кардинала. Аллен особенно его и не слушал. Он ждал одного единственного вопроса, который прозвучал в конце недолгой речи ни о чём, во время которой многие впали в состояние дрёмы.

Он наконец-то спросили, есть ли какие-то вопросы у публики. И Роад тут же встрепенулась.

— У меня! — громко воскликнула она, — я никак не пойму, как вас называть? У вас так много имён… Может быть, остановиться именно на Апокрифе или вам больше нравится Пророк?

Люди недоумевающее начали оглядываться по сторонам, послышался шепот, кто-то приподнялся с места, и вдруг все замерли.

— Мой вопрос будет гораздо интереснее, — поднимаясь, произнёс Аллен, — хотя как называть вас, мне тоже интересно. Но сначала, Вы, наверное, меня совсем не узнали, да? Я несколько изменился с нашей последней встречи.

Аллен уверенно сделал несколько шагов вперёд, чувствуя странный зуд в левой руке. Ничего, Одарённость на всякий случай затянул её тем сдерживающим жгутом.

— Не помните, да? Хотя, может, она была не последней, у меня проблемы с памятью. Я говорю о той встречи, во время которой вы, кажется, пытались меня убить.

Никто не мог даже шелохнуться. А Апокриф просто нахмурился, пробормотав, что не понимает. Видимо, ещё не понял, что происходит в зале. Публика уже собрана, пора поднимать занавес и начинать новый акт представления.

— Ну как же! Это ведь у меня проблемы с памятью, а не у вас! Вы что? И да, может, мне называть вас убийцей? — поинтересовался Аллен, нагло улыбаясь, и тут же в его сознание пришёл настолько неожиданный, гениальный вопрос, что он даже растерялся и, оглянувшись назад, спросил, — а его можно считать убийцей, если он всё-таки не убил меня, я же выжил?

— Не знаю, — удивлённо захлопал глазами Тикки, и Апокриф тут же удивлённо дёрнулся, узнавая в нём наконец-то Ноя, как, впрочем, и все остальные.

— Да ладно, он же тогда не убийца, разве нет? — продолжал гнуть своё Аллен, понимая, что совсем забыл, что именно должно было происходить сейчас на самом деле. Куда-то не туда он свернул.

— Чёрт, Малыш, да ты…! И какого хрена ты уже отпустил свой дар, Правосудие?!

— А что, — недоумённо отозвался тот, свесив ноги с балкончика, — если у тебя отстают часы, это не моя проблема!

—Кажется, разрушать собственные планы это у нас в крови! — удрученно хлопнул себя по лбу Шерил.

А в следующее мгновение Аллен почувствовал, как его оттолкнули в сторону и, оглянувшись, увидел, как Тикки стремительно отбил острое лезвие, тянущейся от почти преобразовавшегося Апокрифа материи Чистой Силы.

— Как же вам не стыдно, господин Апокриф, нападать на ребёнка, — хищно улыбаясь, произнёс Тикки.

— Ты же сам говорил, что он не ребёнок! — тут же вмешался Одарённость, разбивая всю серьёзность ситуации вдребезги.

— Когда это?

— Как когда! Когда я обратил внимание на то, что ты вознамерился затащить его к себе в постель! — продолжил разоряться Одарённость, снова вводя почти всех, кто мог двигаться, в состояние ступора. — А теперь вы вообще постоянно друг с другом спите, и ты называешь себя фактически педофилом! — Тринадцатый был, как всегда, невозмутим и весел. Аллен же с радостью принимал тот факт, что благодаря серой коже краснеет не так заметно.