— «… И найдёте вы там, служители света и веры мужа, не молодого, что живёт не так как обязано ему быть. Что сам ступит на путь праведный, только стоит ему руку протянуть, его семье, что воистину любовью рождена, но не нашла понимания в людских сердцах. И имя его – Суман Дарк…» Забавно, — протянул Правосудие, — Пророк действительно передавал сведения о будущих экзорцистах, не мудрено, что всем вокруг казалось, что это почти чудо. Жаль конечно, что бумаги совсем старые, хотелось бы мне взглянуть на его новые излияния. А ведь слог неплохо подобран, звучит убедительно, да ещё и в каждом послании обещает, что всем задействованным воздастся по заслугам… надо ещё здесь посмотреть, может более поздние записи есть?
— Тебя интересует именно Пророк?
— Ну да. Если раньше он раскрывал имена экзорцистов, потом начал радеть за судьбу Аллена, то мало ли что он может сейчас вещать этим управленцам-фанатикам.
— Вот блин, — Тикки уныло осмотрелся в комнате, неуверенно пересчитывая количество разложенных здесь бумаг, папок и книг. Если раньше он хоть точно знал, что именно ищет, то теперь задача, которую ему поставил Правосудие, казалась вообще невыполнимой. — Интересно, что я должен здесь найти, кроме засушенных тараканов и пауков?
— Подобные сноски на различные речи Пророка или выдержки из них. Странно, что они вообще здесь оказались. Хотя, кажется, тут как раз расположена некоторая сторона личных дел всех экзорцистов, может быть это и есть причина?
Тикки снова тяжело вздохнул и пообещал самому себе, что как только вернётся домой, запасётся огромным запасом сигарет и найдёт Малыша, чтобы как следует его потискать.. Или больше, чем всего лишь потискать. В конце концов, всякому терпению приходит конец! А тут приходится говорить о воздержании.
— Мне искать более поздние записи, да? — уточнил Удовольствие, подходя к одному из ящиков и пытаясь найти там год или хоть какой-то намёк на буквы.
— Да. Ранние нас не интересуют. А потом отправимся домой, иначе я так долго не продержусь, — утомлённо прикрывая глаза, произнёс Второй Ной.
Тикки понимающе хмыкнул: они уже почти сутки рыщут здесь на вражеской территории, которая охраняется не только их странными щитами, но ещё и Воронами, которым голову дурить не так просто, как простым смертным. Дело было не самым простым и уж точно не самым быстро исполняемым. И последний фактор Тикки бесил особенно. Ведь он сейчас вполне мог быть дома, в тепле и уюте, к которому он уже успел привыкнуть, и к тому же в приятной компании самого юного члена их Семьи.
— Удовольствие! — напомнил ему о деле Правосудие.
Тикки пришлось отвлечься от своих размышлений и заняться поиском бумаг, в которых упоминались указания Пророка.
Всего-то за четыре часа, ровно до того момента, как за окном окончательно стемнело, а в комнату заглянул Ворон, Ной смог найти только парочку ничего не значащих упоминаний Пророка, в которых он передавал послания о том, как важны экзорцисты и их наставление на путь истинный для грядущего страшного противостояния. В общем сплошная патетика, на вкус Тикки это было отвратительно, и он просто не понимал, как можно было верить Пророку и гнаться за властью, которую он обещал. Почему никому в голову не пришло, что он может сам стремиться захватить власть? Или всё же пришло? Тикки так до конца и не понимал роли Малькольма Рувелье во всей этой заварушке. Не то он действительно был на стороне Неа Уолкера, не то пытался плести свои собственные интриги. Вот только у него это не особо получалось, потому что вокруг и так было навалом людей, которых интересовала лишь собственная выгода.
Ватикан успел настолько прогнить, что Тикки уже честно не понимал, что кому надо.
В это время Правосудие посмотрел на так и оставшегося в дверях Ворона, который переводил неуверенный взгляд с Тикки на Правосудие.
— Всё нормально, мы должны быть здесь, — слегка поморщившись, произнёс Второй Ной.
Ворон тут же деловито кивнул, пробормотав себе под нос что-то согласное и скрылся в дверях.
— Кажется я слишком устал, — потянувшись заметил Правосудие, — ты что-то нашёл?
— Не совсем, но, похоже, тут указания насчёт Аллена. Довольно мутные, речь о разном идёт, а потом вдруг об устранении проблемного объекта, связанного со злом. Похоже это о нём, ещё тут об обязательном извлечении и сохранении кристалла во спасение его заблудшей души. Имя нигде не упоминается, но…
— Но Пророк желал, чтобы Аллена Уолкера устранили, но при этом сохранили Чистую Силу. Учитывая, что извлечь её из его тела было практически невозможно, оставался лишь вариант, в котором вместо Аллена осталась бы лишь пустая оболочка, за которую Чистая Сила цепляться не будет.
— Это значит, Пророк приказал его не просто убить, но уничтожить его душу, так что ли?
— Можно сказать и так, вот только люди Ватикана не слишком хорошо умеют справляться с подобными задачами. И нам это оказалось только на руку. — Покачал головой Правосудие.
— А в конце кое-что неправильное о том, что его Учитель обладает необходимой информацией.
— И что же в этом неправильного? Всем известно, что Кросс был знаком с Неа и должен многое знать.
— То что здесь стоит дата, уже после официальной смерти Кросса. Пророк потребовал его допросить, в других выражениях конечно, но уже после его смерти.
— Видимо он тоже не верит в смерть Кросса.
— Ага, это звучит так забавно, учитывая предполагаемую личность Пророка.
— Но мы же можем и ошибаться, — отозвался Правосудие, — Жаль конечно, что мы не нашли тех отчётов с раскопок, но… Что скажешь, переждём ночь или сейчас наведаемся в подземный архив?
— А тебя на сегодня-то точно хватит? — поинтересовался Тикки.
— Сейчас людей гораздо меньше, так что справлюсь. Это же тебе не терпится покончить со всеми делами, разве нет?
Удовольствие покачал головой, соглашаясь. А что спорить с очевидным фактом?
— Пошли в эти архивы, посмотрим там.
Путь к архивам по затемненным коридорам и лестницам действительно оказался почти безлюдным. Изредка встречались Вороны, которые вначале провожали их недоумевающими взглядами, но потом кивали самим себе будто что-то поняли и отходили в сторону, открывая проход дальше.
Тяжёлая стальная дверь с несколькими печатями поддалась практически сразу же, не зря они сумели выкрасть нужный ключ и не зря Одарённость трудился над своими изысканиями.
Небольшое помещение без окон и каких-либо источников света было заставлено высокими аккуратными шкафчиками, а на стенах были навешаны металлические щитки. Никаких столов, стульев или каких-либо упрощающих жизнь предметов, которые могли бы помочь скоротать здесь время за изучением бумаг.
Тикки снова направился на поиски, на этот раз действуя куда осторожнее, отлично понимая, что тут могут быть навешаны дополнительные замки или ловушки. Но первая же папка разочаровала его тем, что записи там были сделаны на неизвестном ему языке.
— И как я должен это читать? — поинтересовался сбитый с толку Удовольствие Ноя. Он знал только английский, португальский, да пару фраз на французском и никогда не считал, что ему нужно что-то большее. Более того, перед его глазами был пример Жалости, который на самом деле знал четыре языка, но после Пробуждения то и дело во время разговоров перескакивал с одного языка на другой, незаметно для самого себя. Это дико всех раздражало и никто никак не мог понять, что именно хотел сказать их соня. Поэтому Жалость чаще молчал или спал.
— Просто ищи что-нибудь знакомое, — устало вздохнул Правосудие, закрывая лицо руками. Кажется, ему было совсем не просто здесь находиться.
— Ладно, я попробую поскорее со всем разделаться.
Тикки снова начал осматриваться, перебирая груды тщательно рассортированных бумаг и документов, обращая внимания на штампы, подписи, имена и прочее, не особенно вникая в их содержание. На нехватку света он привык не обращать внимания, погружаясь в собственные мысли, которые как обычно крутились вокруг одного желания: поскорее закончить со всеми этими делами и вернуться в Ковчег или к Шерилу. Но главное, вернуться к Малышу, потому что у него была пара неплохих задумок относительно дальнейших действий. Кажется Аллен окончательно оклемался и даже стал немного борзым, прогнал его из своей комнаты. Тикки ещё тогда решил, что вполне может быть в следующий раз наглее чем обычно, но теперь, после того как пропал на некоторое время, планы на будущее потеряли былую чёткость.
