Конечно, говорить о вреде здоровью было глупо. Проживая здесь, в обители Хелеоса, эти девушки уже становились самыми здоровыми на свете – физическое здоровье, покой в сердцах и, что интереснее всего, сияние восстановленных душ было им гарантировано. Не даром Хелеос был их Сердцем.
— Я знаю, что ты их не соблазняешь. Уж точно не ты. Тебя же не интересуют девушки, – Гонец хитро улыбнулся.
Шут так и замер с поднятой рукой и вопросительно приподнял бровь. Не то Гонец был столь наивен, что не понимал двойного смысла своих слов, не то…
— Я ходил с Толой и Кроом в поход. Меня всё-таки послали за ними, и мы пробирались под Потемневшими Долинами. Путешествие было довольно поучительным во всех смыслах.
Шут задумчиво взглянул в весёлые, широко распахнутые голубые глаза улыбчивого мальчишки и понял, что о наивности и думать не стоит, если он ходил с этими двумя братьями, чьи проявления искренних братских чувств друг к другу смущали даже его. Нет, он ничего не имел против, они были Сопутствующие друг другу и по праву считались одними из сильнейших и лучших Жрецов. Собственно, такие дуэты всегда раскрывались на полную. Но отношения в них были разными, всё же далеко не всегда заходящие за грани дружбы.
— Но я не о том, о чём подумал ты! — Гонец решительно кивнул, быстро перескакивая через ступени вниз и ладошкой призывая парня следовать за ним. — Всем известно, что тебя не интересуют чувственные привязанности, всё забирает твоя главная связь с Господином.
— Ты вернулся на этот раз куда мудрее и зануднее, нежели раньше.
— Если собираемся трапезничать вместе, то предлагаю собраться в звёздной нише.
У Шута на этот счёт возражений не было. Звёздная ниша располагалась под одним из куполов, и если северные её стены имели искусственный характер, то западными и южными выступали уже скалы. Если спуститься на три пролёта, то найдёшь вход в пещеры, если подняться выше — только сам купол. Но по какой-то немыслимой причине девушки, проживающие в их крепости, называли нишу самым лучшим наблюдательным пунктом. Для наблюдения за звёздами, разумеется. Там они ночами, как и было оговорено в легендах, по одной или две вместо работы или сна караулили звёзды, чтобы ни одна ни в коем случае не упала. Если за звёздами смотреть, они падали гораздо реже. А уж кто не знает, что звездопады к большим несчастьям и любая потухшая звезда к беде?
Уж по поводу различных сказаний, легенд и истин жизни Шут был знатоком ещё до того как стал Жрецом. Впрочем, та его жизнь наполнялась в основном кровавыми сказаниями. Но он не был удивлён снисходительности Хелеоса к подобным увлечениям девушек.
— Знаешь, — своим привычным манером перескакивая по перилам сразу на полметра в высоту, Гонец преодолевал расстояние легко и непринуждённо, но явно желал посоветоваться о чём-то и замирал после каждого прыжка. — Слова Предвестника не дают мне покоя.
— Предвестник тот ещё “болтун”, — Шут смахнул косую чёлку с глаз. Звёздная ниша так же была облюбована и этим мрачным в последнее время братом. — Если слушать всё, что он говорит, можно сойти с ума.
— Это правда? — мальчишка замер, уцепившись руками за перила и широко распахнув глаза.
— Да. Его слова могут принести вред даже Господину. Небольшой, но всё же. Потому он молчит чаще, а его даже редкие слова тревожат умы.
— Про Предвестника много что говорят. Но он такой жуткий, разве не так?
— Правда. Но он не жуткий. Он всего никогда не говорит, Господин Хелеос наказал ему это с самых первых дней. Он должен обращаться со своими знаниями как можно осторожнее.
Гонец медленно кивнул, не сводя с уверенного Шута глаз, и, не выдержав, улыбнулся. Шут мог заставить улыбнуться любого. Недаром говорили и знали, что Хелеос был всегда печален до появления Шута.
Но Шут полагал, что дело было в одном из вопросов, что он задал или не задал перед посвящением.
— Ну, раз уж ты так говоришь…
Гонец был таким молодым и ветреным, пока не знал много о Жрецах, проводя почти всё время вне обители.
Они продолжили путь наверх, где, несмотря на солнечный свет, уже расположились на тонких покрывалах близняшки Дилия и Милина, плетущие что-то красочное при помощи странных спиц и пялец. О том, какую красоту им шьют и плетут девушки обители, знали и носили практически все обитатели. Это Шут мог завернуться в плащ, проконтролировав и форму, и фасон, а остальным Жрецам приходилось получать одежду у прислужниц. Это не говоря уже о покрывалах, занавесках, коврах. А ведь девушек никогда не проживало здесь более сорока пяти! Так что дел у них было немало. Порой отдыхающие после походов Жрецы даже стыдились своего беззаботного отдыха, когда глядели на красивых и часто юных тружениц. Впрочем, обитель их питала сама по себе в некотором смысле, и Господин Хелеос дарил благо каждому, кто посвящал ему жизнь. Питал энергией, если быть более точным и логичным.
В нише, растянувшейся на два яруса, кроме занятых работой и беседой девушек оказалось ещё пять Жрецов, бойко поздоровавшихся с прибывшими. В том числе и усевшийся на самом солнце Предвестник в обычной земляной тунике, бесстрашно щурил глаза на солнце и подставлял мозолистые широкие ладони. И молчал — вот что, по мнению Шута, легко влившегося в общую беседу, было главным.
Шут понимал, что это молчание и есть главная тяжесть положения Предвестника. Не так-то просто должно быть держать в себе столь многое.
Солнце медленно поднималось из-за горизонта, не дотягиваясь своими лучами до спрятавшихся в тени Жрецов. Те обсуждали уже случившееся, удивлялись отсутствию причины для большого сбора в обители. Ведь обычно из ста с лишним Жрецов в обители оставалась лишь четвёртая часть, а тут почти половина, будто Хелеос задумал что-то.
Впрочем, Шут прикусил губу, понимая, что уж он точно знает, что именно задумал его Господин. С одной стороны. Была и другая сторона, что мучила Хелеоса с первых дней войны и противно кислила виной. И, кажется, Хелеос нашёл решение всему.
— Ничего-то ты не понимаешь! — Шут рассмеялся в голос в ответ на чьё-то предположение. Опять все вокруг заметили, что он ходит без Господина, были удивлены и считали это великолепным поводом для шуток. — Кто такой Шут без Короля? Кто я без Господина Хелеоса?
— Что там мой Шут говорит?
Жрецы как один удивлённо обернулись, даже Предвестник, а девушки, удивлённо вскрикнув, поспешили вскочить на ноги, откладывая своё шитьё и подбегая к Хелеосу, только лишь чтобы поприветствовать и убедиться, что сегодня тот не против такого шумного окружения.
Господин Хелеос – Шут, находящийся подле него не первый год, умел такое видеть – выглядел утомлённым. Это не отразилось на цвете лица или выражении, просто походка стала медленнее и основательнее, а руки тут же опустились на мощные перила, стоило только Хелеосу подойти к краю. Он был высок и худ. В подозрительно свободных сегодня одеждах и мощных браслетах, значения которых были известны в основном лишь Хелеосу и, может быть, Тайнописцу. Совсем немного знал и сам Шут.
Впрочем, незаметный, как и всегда, Летописец – зрелый мужчина с парой седых прядок у висков и колючим умным взглядом золотистых глаз, скользнул прямо за Хелеосом. Остановившись в тени единственной колоны и опираясь на неё локтём, он замер, опустив голову, не замеченный никем кроме Шута и, возможно, Предвестника.
— Но я ведь правду говорю, мой Господин, — с улыбкой отозвался Шут, привычно подступая к Хелеосу и останавливаясь немного сбоку. Там, где он почти всегда находился, — ведь вы для меня… весь мир.
— Как будто Господин является чем-то меньшим, — фыркнул один молодой защитник Стеколянный.
— Господин даже больше, чем мир. Не было бы его, не было бы и мира! — уверенно заявил Гонец.
— А если бы не было мира, то Господин Хелеос бы был! — поинтересовалась, подавшись вперёд, Милина.
— Это немыслимо! Если есть Господин Хелеос, есть и мир! — возмутился подобным вымыслам Гонец, вскакивая на ноги,но поздно сообразил, что это было уже слишком экспрессивно. И что девушка шутила.
