— С чего ты взял? С той теории, что я спал с кем-то? Так если я помню, та теория…

— Аллен, я видел твою реакцию на то моё предположение, и я уверен, что ты уходил из Ордена. Уходил, когда был не в себе. На самом деле, не будь на тебе устройства слежения, я бы предположил, что ты ходил и в этот раз, ты слишком быстро успокоился. Поэтому я допускаю мысль, что из Ордена ты не уходил, а прятался здесь, и что любовник твой здесь, так…

— Лави, заткнись, будь добр!

Лави заткнулся.

Это было слишком неприятно слышать, как юный книжник говорит о нём и Тикки. Как кто-то посторонний вмешивается в их отношения. Аллену хотелось кричать и пинаться, чтобы Лави перестал совать свой нос туда, куда не следует, потому что эти отношения ему точно не понравились бы. Никому не понравились бы. Ной и экзорцист. К тому же, оба мужчины. Кто это примет, кроме странноватой, но родной и, видно, привыкшей к его причудам чистой силы?

— Я могу теперь говорить? — осторожно поинтересовался Лави, в нетерпении ёрзая на стуле.

— Не знаю. Смотря о чём.

— Я угадал? — едва ли ни привстал Лави.

— Ты гадал??

Активировавшийся Плащ подсказал Лави, что стоит отступить в сторону и забыть об этой теме. Придумать новый путь.

— Не важно. Я думаю, ты сможешь меня понять. С кем ещё мне обсуждать, что я… я…

— Влюбился, что ли? — Аллен не мог поверить, что за последнюю неделю уже второй раз почти безразлично задаёт этот вопрос своим друзьям. И на сей раз Лави снова покраснел до кончиков ушей, с головой выдавая себя.

— Я надеюсь, нет, — тихо-тихо одними губами пробормотал он.

— Но разве книжники…

— Я человек, Аллен, я могу ошибиться!

— Ты считаешь любовь ошибкой?

— Ты и впрямь влюблён и счастлив с ним, Аллен? — снова переменился в лице Лави, и Уолкер понял, что книжник, пусть даже и ученик, в любой ситуации попытается выведать максимальное количество полезной для него информации. Очевидно, что сейчас это наглое рыжее создание считало полезным для себя всё, что связанно с любовными или романтическими отношениями. И получалось, что говорить и вызнавать, кроме как у Аллена, было не у кого.

— На самом деле, я далеко не лучший пример, знаешь ли. И мы собирались говорить о тебе. Ты книжник, тебе нельзя любить, но ты влюбился и не знаешь, что с этим делать? Как видишь, я тоже умею складывать факты, но не представлю, как могу помочь в твоей трагедии. Если я мог бы скрываться и таиться, то ты, как книжник, отвечаешь в первую очередь перед собой, разве не так?

— Так, — согласился Лави. — И моя работа, моё дело это не та проблема, которую я хотел бы обсудить. Я не думаю, что ты мог бы помочь здесь, это мои заморочки. Я хотел поговорить с тобой о другом.

Лави влюбился в мужчину — это единственное, что приходило на ум. Может, потому и напирает так на Аллена. Но ведь Лави не идиот, он видавший многое ученик книжника, он тот, кто должен быть опытнее и умнее Аллена раза в три как минимум. Или ему нужна компания для обсуждения? Так, кажется, девушки любят судачить о таком…

Или геи тоже?

Аллен задумчиво почесал макушку, так и не произнося ничего вслух.

— Ты… ты знаешь, что произошло на нашей миссии?

— Вы встретили Ноя, — Лави кивнул, и Аллен продолжил, — он убил Генерала. Уничтожил чистую силу. Не всю чистую силу. Чуть не убил тебя. Отправил Канду в госпиталь, это его достижение.

— Ты видел его после?

— Видел… Канду? — медленно дошёл до истины Аллен, пока не позволяя себя даже думать в открывающемся направлении. — Да, я видел его, я тренировался с ним. А в чём дело?

Лави выглядел слишком сильно погрузившимся в собственные мысли.

— В чём дело, Лави? — громче переспросил Аллен, собственно уже не зная точно, хочет ли он знать ответ на этот вопрос или не хочет. — Почему ты спрашиваешь о состоянии Канды?

— Я думаю, он понял.

— Понял что? Что ты идиот, не способный внятно передать свои мысли?

— Что-то вроде… Понимаешь, на миссии я попал в одно неудобное положение, и, кажется, Юу понял, что я... ну… что он меня привлекает.

Аллен прикрыл глаза, мысленно повторяя только что сказанное Лави. Он прокрутил эти слова в голове раза три, пытаясь осознать, что это может значить и что это значит на самом деле.

Аллен отринул заманчивую идею слуховых галлюцинаций.

— Ты влюбился в БаКанду?! — изумлённо прошипел юноша, и юный книжник тут же шикнул на него, ударяя ладонью по столу и начиная озираться по сторонам. Словно опасаясь, что из-за любого угла покажется Юу с Мугеном наперевес, и славные дни Кролика закончатся прямо сейчас и здесь.

— Почему сразу так жестоко? Я не знаю. И не думаю что всё так. А Юу — он меня привлекает.

Прояснения ситуации, о котором Аллен тайно молил небо или хотя бы одного рыжего индивида, не случилось. Уолкер оставался в состоянии полного офигивания.

— Тебя привлекает Канда, так? — поинтересовался он и, дождавшись кивка Лави, сухо кашлянул. — А меня Тикки Микк.

— Аллен, я серьёзно!

Уолкер не стал просвещать друга, что он тоже был серьёзен, отметив про себя, эту сказанную сегодня чистую правду! И если в будущем тот посмеет его в чём-то обвинить, у Аллена теперь есть путь для отступления.

Со времён оплаты учительских долгов Аллен был уверен только в одном: везде и всегда должны быть пути отступления. Иначе это может стоить тебе жизни. Или даже чего-то более ценного.

— С этим трудно смириться? Или ты боишься, что теперь, когда он узнал, он убьёт тебя? — снова перешёл к уточнениям Аллен.

— Аллен, я не знаю даже, как в глаза ему сейчас смотреть! Когда мы из этих пещер выбирались, и Юу в первый день был совсем никакой, вместо того, чтобы помочь ему идти, я его на искателя перекинул. Он знаешь как на меня зыркнул, когда я до него всего лишь дотронулся? Будто я тут на его честь посягаю, пока он не слишком здоров! А теперь я и вовсе думаю, куда мне деться и в какой угол забиться, чтобы не отсвечивать и не мешать ему жить…

— Как всё запущенно…

— Собственно, поэтому я и спросил, видел ли ты его или нет. И как он вообще сейчас? Опасно к нему приближаться или нет? И вообще, что мне теперь делать, я тоже не знаю.

— Я видел и дрался с ним. То есть мы тренировались. И он был довольно… зол. Но лишь из-за необходимости мириться с ранением.

— Привык, наверное, что ему всё ни почём, да и не любит он врачей Ордена. И учёных. И Орден тоже не шибко жалует. Стоп! — резко откинувшись на спинку стула, Лави едва не опрокинулся со стулом, — Он что делал? Тренировался? Как? То есть, ему отсекло руку…

— Она была первая… что? Отсекло? БаКанда монстр, что ли? Ты хочешь сказать, что она приросла обратно?

— Практически, — тихо выдал Лави.

— Кто он такой?

— Это не то, что я могу сказать тебе. Честно, Аллен, я редко выступаю за сохранность частной жизни, но это то, что я знаю, как книжник, и не должен знать, как Лави.

— Это сделал с ним Орден? — попробовал пойти другим путём Аллен.

— Да.

Орден снова сделал что-то. Теперь уже с экзорцистом. И Аллен чувствовал, как гнев, пробуждавшийся в нём после встреч с Вайзли, прорывает наружу.

— Эти ублюдки, — очень тихо начал он, — они похищают людей для того, чтобы изучить. Сейчас их новый проект….

Интерес вновь появился во взгляде Лави.

— Их проект? Ты знаешь, чем они сейчас занимаются? Я не уверен в том, что Панда знает это.

Аллен мысленно взвесил все плюсы и минусы. Книжники, они не так просты, как казалось вначале, и, возможно, если поделиться с ними информацией, от этого будет реальная польза в будущем. А он должен был думать о будущем. Особенно сейчас, когда он носит ребёнка, что может оказаться Сердцем, когда Орден оказывается не милым и пушистым, когда его любовник на деле враг и Ной.

Вряд ли хоть одна из сторон примет его такого, какой он есть. Значит, ему нужны отдельные союзники. Такие, как Тикки. Тот, в кого Аллен верит больше всего, тот, кто вряд ли теперь смирится с потерей Аллена.