Смысла в этом, разумеется, не было. То есть был, но самый очевидный и обидный: Узы останутся в Ковчеге и не заработают себе неприятностей. Именно сегодня Граф почему-то не мог допустить их вмешательства! Будто братья были обречены на провал или ещё что-то глупое и не должны были приближаться к Башне Ордена и другим его объектам ни в коем случае!
Напор Тысячелетнего Графа и имеющихся в наличии членов Семьи был слишком силён, так что пришлось возвращаться в Ковчег. Но так как братья были злы и обижены, то делали это окольными путями, медленно, растягивая время, и, оказавшись, наконец, внутри города-корабля, уже совершенно не представляли, где искать Тикки и чего от него вообще ждать. Город был тих и…
И подозрительно сонный он был сегодня.
Как будто пытался передать чьё-то настроение – на него иногда накатывала этакая атмосферность, а Узы были восприимчивы к подобному. Бывало даже, долгими ночами валяясь в обнимку под открытым небом, так сказать, полностью сливаясь с местной природой, они не раз замечали, что у Ковчега будто есть настроение. Или, что казалось более реальным, по нему можно отследить не только местонахождение квартирантов, но и их состояние.
Сегодня эта идея оправдывала себя.
— Веселье отменяется, — с изрядной долей раздражения прошипел Дебитто, подцепляя носком сапога небольшой камень и отправляя его в полёт резким пинком. Камень с глухим стуком и обиженным вскриком встретился прямо со лбом прошедшего вперёд Джасдеро, волочившего по земле повисший на локтях плащ.
— Мы могли бы разбудить Тикки и узнать, где он был. Куда так срывался. Вдруг там что-то интересное?
Дебитто пожал плечами. Ему, как и брату, было плевать, чем именно занять себя, но хоть чем-то. А пока лишь рассматривал окрестности и Джасдеро, уж очень выразительно маечка на одной лямке и короткие штаны с заниженной талией оголяли подтянутый живот, гладкую грудь, загорелую шею. Он действительно был красив и смотрелся по-девичьи хрупким. Дебитто пожизненно был убеждён, что блондинистый брат гораздо худее и тоньше его, хотя это было и не так. Возможно, всё дело было в слишком длинных волосах, уходящих ниже подтянутой задницы. Более и менее короткие светлые пряди лишь обрамляли лицо юноши, создавая причёске ещё больший объём. Да, всё дело было в характере Джасдеро, любящем поболтать даже без темы, и в волосах с которыми по утрам часами приходилось возиться брюнету. А всё потому, что Джасдеро был категорически против завязывать волосы любым способом к отходу ко сну. Блондин будто входил в закрытое общество, посвящённое свободе волос от варварских резинок, завязок, заколок и шнурков. Единственное, что могло коснуться его головы и волос раньше, это красная ленточка, повязанная от линии стигмат и по линии пробора каким-то невероятно хитрым способом. Насколько понимал Дебитто, блондин так же использовал эту ленточку вместо сдерживающего его лохмы ободка.
Было сложно поверить, что он действительно хотя бы иногда устаёт от своих волос.
Дебитто огладил ладонью свои собственные взъерошенные волосы, проведя пальцами по шее, и, ощупав несколько особо длинных прядей, он всерьёз задумался над тем, стоит ли ему подстричься. Пока Джасдеро распевался о чём-то своём, крутясь на месте в тщетной попытке придумать себе занятие, кроме бесполезного поиска Тикки Микка, Дебитто получил возможность… стоять? Да, стоять и наблюдать за кружащимся блондином, чьи волосы восхитительно блестели в ярких лучах солнца и действительно заслуживали всех тех забот, что давал им парень.
— Пошли, попробуем отыскать нашего братца, — наконец решил Дебитто, разворачиваясь к тому месту, где ранее были врата наружу, а теперь тянулась тенистая алея с несколькими удобными фонтанчиками у обочин. Хорошее место, красивое и функциональное. Дебитто скосил взгляд на удобные скамеечки как раз в тот момент, когда нагнавший его Джасдеро обнял одной рукой, бухнув свой острый подбородок в плечо брюнета.
— Навевает воспоминания? — заговорщицким тоном пропел блондин, и Дебитто отчего-то стало ещё веселее. Впрочем, он был абсолютно уверен, что его брат, — названный по генам, по крови или по чему-то ещё, это уже не важно, — был в примерно таком же состоянии. И что его глаза взбудоражено сверкают из-под длинных, тщательно накрашенных ресниц.
— Это был другой Ковчег.
Да, они прятались на этой аллее от жаждущих их крови Гнева и Страсти. Странной несовместимой парочки, объединившейся только для того, чтобы достать Узы. Прятались они здесь целых пять дней и вылезли на свет совершенно разморенные, взмыленные и жутко голодные, первым делом со всей силы настучав по голове расслабившемуся Гневу.
— Но выглядит всё точно так же, как и раньше. Пара столетий уже прошла, как думаешь? Ммм, ты тогда был пошире в плечах!
Дебитто оскорблено обернулся.
— Но сейчас мне так даже больше нравится.
— Ты специально напрашиваешься как раз тогда, когда мы ищем Тикки?
— А мы ищем Тикки?
— Джасдеро!! — предупреждающе протянул Дебитто, обнимая мальчишку, — ты хулиган, ты в курсе?
— Мы сегодня как раз хотели хулиганить отправиться! — кивнул юноша и, вывернувшись из объятий, быстренько заспешил вглубь аллеи под ветвистую тень колышущихся на ветру молодых дубков. Как ни странно, вопреки всем законам времени деревья эти и не думали расти или стариться с нормальной для деревьев скоростью. Узы вообще не были уверены, что эти деревья являются настоящими.
— Ты спросил, где Тикки?
Ковчег не выдавал конкретной информации о том, где, кто и чем занимается в данный момент каждому обитателю, но отвечал на запрос о нахождении живых существ внутри. Если, конечно, эти существа не попросили конфиденциальности. Тот же Граф мог точно знать, где и кто, но это уже была совершенно другая песня.
Сейчас в Ковчеге должен был быть только Тикки, если и он не успел сбежать снова, и Ковчег выдавал в ответ всего одну точку, однако…
Узы переглянулись.
— Он не один.
И снова обратились к Ковчегу. Тот не отвечал, сколько человек там было конкретно, но Тикки один не был.
— Может быть, это кто-то из Семьи нас опередил? — предположил Джасдеро, почёсывая щёку и улыбаясь. — Тогда наше дело плохо, эти дурни сказали нам отправляться сюда немедленно!
— Невелика беда, — фыркнул брюнет, сворачивая к высоким стенам, скрывающим узенький проход прямо к мосту.
— А всё-таки интересно, с кем Тикки и сколько их на самом деле-то? Если это спутник нашего Удовольствия, наверняка их не слишком много. С другой стороны, Ковчег так явно сказал, что он не один. Может, трое? Он не слишком любит толпу. Спорим?
Джасдеро будто специально давал Дебитто повод. Повод провести очередное пари. Как раз одна идея выигрыша крутилась в его буйной головушке уже около недели. А мысли, которые оседали в его голове на столь долгий срок, нуждались в тщательном изучении как минимум.
— Я должен поставить на два?
— Ну, вроде…
— Тогда и на четыре.
— А я…
— А ты на нечётные. Только это будет количество всех, кто там есть, а не только гостей! — уж слишком часто из-за мелких недоговорок во время прошлых споров Джасдеро находил способ вывести спор в свою пользу. А если подобным трюком пытался воспользоваться брюнет, его обвиняли в мухлеже, и спор не засчитывался вовсе.
— Ладно. На что спорим?
А вот и решающий момент. Джасдеро тоже насторожился, сообразив, что дело может быть неладно. Обычно приз за их небольшие внутренние споры был неприятным или опасным для проигравшего. И чаще всего им вместе же приходилось разгребать последствия.
— Выиграю я, ты будешь неделю носить шапку, что я тебе найду!
Джасдеро подавился.
— Тогда ты… ты подшутишь над Трайдом, как я тебе скажу, и сам же ему признаешься, что это был ты, если он не обнаружит или там будут неясные моменты!
— Это жестоко!
— Дело касается моих волос!
— Но мы спорим вообще о Тикки!
И они, кстати, успели пройти площадь и остановиться перед небольшим двухэтажным домиком с открытыми балконами, увитыми плющом и огромными окнами по всему периметру. Дырявый домик выходил, по мнению Уз. Им больше нравились укромные уголки или уголки, которые лишь кажутся укромными.
