— Слушай сюда, глупый, несчастный Кролик. Советую один раз по старой доброй памяти, и потому что ты единственный придурок, который годится быть преемником старого пня: отвали от меня со своей тонкой психологией и жаждой знаний. Отвали, пока не поздно, иначе оборванными ушами дело не ограничится.

И Юу отправился прямо к выходу из столовой. Со стороны могло показаться, что победил-таки Лави, прогнал Канду с насиженного места, но Лави идиотом не был и отлично видел, Юу лишь ждал повод уйти отсюда, столовая его раздражала, как и любое место в последнее время.

— А можно я ещё немного побуду глупым Кроликом и тебя по… — всё же рассудок сказал стоп, и слово «домогаюсь» так и не слетело с прокушенного языка, — порасспрашиваю?

И улыбочка виноватая в тридцать два зуба всем зрителям этого небольшого шоу. Всем, кроме Юу, короче говоря, потому что тот был уже у дверей и даже не обернулся. Только кулак у него судорожно сжался, и японец скрылся из виду. И всё хорошее настроение тут же испарилось.

— На что уставились? — да, сегодня ученик книжника был просто образец красноречия и эталон харизматичности. Снова от Панды влетит. — Вам что, делать больше нечего? Или забыли, чем надо в столовой заниматься?

Нельзя, конечно, забывать, что Лави сам припёрся сюда, даже не взглянув в сторону пищи, и отправился сразу же к Юу, прерывая и его обед.

— В столовой действительно надо есть. Есть, а не устраивать шоу, Лави! — Линали, откровенно улыбаясь, стоя у стены со скрещенными руками.

— Это не было шоу. Это была попытка наладить контакт, — почти уныло объяснил Лави, подходя к девушке.

— После долгих дней и мучений ты решил снова нарваться на Канду? Признаюсь, мне, как девушке, было жутко любопытно, что же случилось на той подземной миссии, кроме явления Ноя, что ты после этого так от него бегал. Прямо как однажды подпаленный от огня. Это было очень заметно, между прочим. И мне очень любопытно, но я, как видишь, не спрашиваю.

— Уважаешь мою тайну?

— Борюсь с очевидными выводами, которые мне кажутся просто жуткими. — Линали пожала плечами. — И раз уж ты здесь и хочешь увидеть его…

— Не то чтобы прямо желал… — Лави реально оценивал своё состояние и возможное состояние Юу. Тот точно всё слышал и вполне мог уже вынашивать планы медленной и мучительной казни одного нерадивого кролика.

— Однако тебе нужен здоровый повод?

— Типа того.

— Глобальное примирение? — Линали подмигнула, заставляя щёки Лави залиться краской так, будто он был каким-то сопливым мальчишкой, впервые увидевшим обнажённое тело и стесняющимся своей реакции.

А Ли в это время жестом фокусника извлекла из-за спины толстую папку и торжественно вручила её юному книжнику. Лави готов был поклясться, что никакой папки у нее в руках до этого не было. И быть не могло. Так откуда?

— Это задание для Канды, можешь отдать его. И кстати, если тебе позволит Книжник, ты можешь тоже туда пойти. Желательно, чтобы с ним кто-то был, но экзорцистов сейчас не хватает. Сам понимаешь, Аллена больше не выпускают, плюс немало ложных мест появилось, словно по желанию Графа.

— Может, и впрямь по его желанию, — в последнее время экзорцистам практически не доставалось чистой силы. Не то чтобы она раньше часто попадалась, но теперь найти кристалл было сродни великому празднику. А вот мест, где она могла быть или была когда-то, меньше не становилось. И там даже шныряли акума. Только чистой силы не было. Уж больно гадко всё выходит. И гладко. Гадко и гладко.

Линали покачала головой и всучила пачку с документами Лави. Лави в свою очередь, сжав пальцами грубый картон, благодарно улыбнулся девушке и отправился из столовой навстречу своей судьбе. Теперь у него был шикарный предлог для разговора и с Юу, и с Пандой. Значит, вертеться больше некуда.

Путь до комнаты Юу был слишком коротким и недолгим. Гораздо дольше Лави простоял под дверью, пытаясь придумать речь, достойную такого повода, продумать план диалога с предполагаемой реакцией Канды, но ничего хорошего не получалось. Все его логические выводы сводились к тому, что сейчас лучше всего позаботиться о возможности выжить, но отдать Юу документы. Например, оставить их под дверью. Да не мешать же Канде? Он так тихо сидит в комнате. А ведь сейчас день. Медитирует? Да мало ли чем он может быть занят?

Но Лави таки подошёл, постучал костяшками по дереву и громко, достаточно громко, чтобы привлечь внимание, позвал:

— Юу, ты жив?

Если бы в тот момент хоть кто-то спросил, почему он спросил именно так, Лави бы жутко смутился. Он просто слишком зациклился на переживаниях о сохранности собственной шкуры, и выдал то, что выдал. И Юу его услышал.

— Что я там говорил одному глухонемому Кролику о своём имени?

— Я не глухонемой! — попятился было Лави, будто забыв о своей смелости и решимости.

— Сейчас будешь.

В руке Юу, как будто по заклинанию, появился Муген. Лави был уверен, что мгновение назад его там не было. Грубо говоря, с появлением волшебного Мугена вся не менее волшебная смелость Лави испарилась без следа, оставив несчастного паренька рыбой, выброшенной на песок,разевать рот и пятиться. Глупая тактика. Очень глупая тактика — понял Лави, когда плечо взорвалось болью, мысленно благодаря, что его ударили не оголённым мечом, а его ножнами. И что ударили не со всей силы. Лави отлично знал, что в другом случае его кость была бы сломана.

Но боль была такая, словно рука и впрямь была сломана.

Разум включился вовремя. Как раз до того, как на Лави обрушился бы новый удар.

— Я принёс документы на миссию! Миссию, Канда!!

Но крик был слишком поздним по сравнению с рефлексами мечника, и Лави, пытаясь защититься, не вынимая молота (а будто бы он успел бы его увеличить и заблокировать удар, в самом деле!), схлопотал ещё и по спине. И, тяжело дыша, сжался на полу. Едва вздрагивая, когда щёку обожгло холодное острие меча. В одно мгновение Муген превратился из просто опасного оружия в смертоносное. И, судя по состоянию Юу, сейчас шутить не следовало.

Кровь медленно скатывалась алыми каплями по щеке, шее, заползая за шиворот. Лави не дышал.

— Юу… — вышло очень тихо.

— Тебе лучше бы не раскрывать рта, пока ты не в ладах с головой.

И пока не в ладах с головой ты — подумалось Лави. Но он уже признал ошибку — не стоило называть мечника по имени. Не сейчас. Не сейчас, когда Канда ведёт себя настолько пугающим образом. Что-то должно было случиться с Юу, чтобы он стал таким, что-то действительно серьёзное.

— Возьми папку, пожалуйста. И отпусти меня. Мне правда нужно идти.

В иные времена он бы попытался вывернуться. Может, поранился бы в процессе. Но он был всё же учеником книжника и точно знал, где проходит черта, за которой люди могут сотворить что-то страшное.

Юу убрал Муген, грубо выдернул из-под Лави папку и, всё ещё недоверчиво поглядывая на поднимающегося по стеночке рыжего, заглянул внутрь, быстро пробегая глазами по документу.

— Теперь я могу идти? — уточняет Лави.

— Вали отсюда, — Юу не в настроении для длинных пространных бесед или горячих прощаний.

Лави кивнул, оттирая кровь с щеки и глупо улыбаясь. Что-то весёлое есть в этом отчаянии. В этом путешествии по грани.

— И всё же я действительно хочу знать, что случилось…. — и уж верно только кто-то безумный, как Лави, мог добавить к этому, — Может, я помочь тебе хочу…

Сегодня юный ученик книжника бегал как никогда быстро.

И через пять часов у Лави нет ни единого шанса сбежать от разговора с Книжником, ибо сбегать из госпиталя с вывихнутой ногой, зная, что на хвосте Старик, — самоубийство. Почти такое же, как то, что Лави совершил ранее днём.

А потому он смиренно сидит в своей кровати, наблюдая за тем, как не спеша устраивается в кресле рядом Панда. И разыскал же где-то здесь кресло, старый пень! И разговор никак не начинает.

Лави задумчиво почесал пластырь на щеке.

— Почему Юу в последнее время такой нервный? Может, стоит послать к нему Линали расспросить? С Комуи и Комуринами.