Кажется, Тикки было плевать на то, что их могли обнаружить.

— Ты что творишь? — возмущённо вякнул Аллен, когда Тикки снова, с едва слышным шорохом опустился на ящик, разводя ноги и заставляя Аллена встать между его колен.

— Мы сегодня сменим позу. Тебе ведь нравится разнообразие, Малыш? Да и энергии у тебя опять хоть отбавляй. Почему бы нам её с пользой для дела не потратить? Хочешь быть сегодня сверху, образно выражаясь?

— Это не место…. — чувствуя, что ещё немного, и рухнет от переполняющих его чувств, выдавил Аллен. Тикки был убивающее откровенным и наглым сегодня, и Аллен должен был сохранить свой разум, но уже влажные пальцы Ноя скользнули в ложбинку между ягодиц юноши, тут же проталкиваясь сквозь тугое кольцо мышц.

Это было так знакомо – это ощущение вторжения, подготовки… и так желанно. Аллен поддался вперёд, в то же время желая отступить назад. Штаны, спущенные к самым щиколоткам, мешались, и он, уже не рассуждая, потянулся к ним, чтобы стянуть вместе с сапогами.

— Ты такой тесный. Мы давно не занимались сексом. Так давно, — мечтательно протянул Ной, едва касаясь губами его щеки и проворачивая палец, затем добавляя к нему второй.

Дыхание перехватывало от одних этих слов. Аллен никогда в жизни не сможет понять, как это воплощение разврата может таким голосом произносить такие мысли…

«Занимались сексом» — чётко и верно, а Аллен ощутил себя шоколадным батончиком в слепящих, жарких лучах солнца, растаял, отчаянно вцепляясь в Ноя руками.

— Мы и сейчас не должны. Ты чёртов... Если нас поймают, — выдыхал Аллен, обхватывая шею любовника руками и утыкаясь лицом в плечо. Да, поздно он спохватился. Но и собственное желание переполняло юное, несдержанное тело. А тот факт, что их могли обнаружить…

Аллен никогда не думал, что такие вещи могут так возбуждать.

— Разве тебе не нравится то, что я делаю? — три пальца провернулись внутри, задевая единственную точку, и Аллен заскулил, прикусывая ворот рубашки и крепко зажмуривая глаза.

— Давай Аллен, забирайся. Тебе понравится, я уверен.

— Я… нет.

Но его и не слушали. Не слушал Тикки, подтягивая к себе и усаживая на коленях, не слушало и собственно тело, слишком слабое, слишком дрожащее, потное и ни на что не способное. Подросток жалобно захныкал, желая просто растечься лужей, наконец-то получив разрядку. Пусть он говорил разумные вещи, но на самом деле льнул к мужчине, желая получить большее.

Микк принялся расстегивать собственные штаны, шипя что-то сквозь зубы, Аллен, дрожа, хныкал ему в плечо и инстинктивно тёрся, вдавливая пах в живот. Но рубашка Ноя была слишком скользкой и совсем не приятной. Аллену нужно было что-то другое. Что-то большее.

Ладони Микка вновь легли Аллену на ягодицы, заставляя приподняться, и юноша тут же переместился поудобнее, опираясь на колени и хватая широко открытым ртом воздух.

Здесь было так темно, и в любое мгновение мог кто-то войти, и Тикки был беспомощен без дара, а Аллен беспомощен, поскольку совсем потерял рассудок… Но ему так хотелось, так хотелось ощутить Тикки внутри себя! Пальцы сдавливали плечи, Аллен прогибался в спине, пока мужчина приставлял головку своего члена к его подготовленному отверстию, и подростку хотелось наконец-то двигаться. Он дёрнулся вниз, но Тикки удержал его от этого.

— Не так быстро, Малыш. Ты навредишь себе.

И сам, направляя подростка, стал медленно, издевательски медленно насаживать его на свой член. Аллен прогибался, тяжело дыша, сжимал и разжимал ладони, вдавливая их в плечи мужчины. Пот струился по его разгорячённому телу, позволяя всем сквознякам этой коморки обдувать его ледяными потоками.

— Хорошо… — тихо просипел он, — Так хоро…. Ах!!

Мужчина уткнулся в знакомый бугорок внутри, и Аллен вскрикнул, сжимаясь вокруг пульсирующего члена Ноя, и тот тоже хрипло и тихо застонал, обращаясь к Аллену, что-то о том, как он прекрасен, впиваясь ногтями в нежную кожу и заставляя подростка снова приподняться. И опять опуститься. Выгибаясь, сжимаясь, почти не сдерживая криков, но всё же прикусывая губы, свои и чужие во время хищных, озлобленных поцелуев.

И Аллен продолжал двигаться, пытаясь молчать, пытаясь не шуметь, но зная, что он очень-очень шумный, ощущая себя чертовски хорошо от осознания всех этих вещей, смешанных друг с другом.

Он не продержался долго, бурно кончая Тикки на живот, сжимаясь и особенно глубоко насаживаясь на Тикки. Ной только рыкнул в ответ, заставляя подростка снова приподняться на уже разъезжающихся ногах, насаживаясь ещё и ещё раз, до того момента, пока не кончил и он сам.

Если бы кто-то был снаружи, он бы вполне мог услышать. Он должен был услышать — понимал Аллен, стараясь отдышаться и отмахнутся от пляшущих в этой темноте искр. И наверняка заглянув внутрь, никто не ожидал бы увидеть здесь два потных, полураздетых, страстно слившихся тела. И это было так забавно…

Так неожиданно забавно и великолепно…

Так правильно.

====== Глава 39. Согласно слухам. ======

— Меня действительно удивляет и даже некоторым образом разочаровывает отсутствие Уз, — заметил Шерил, стягивая с плеч тёплое пальто и передавая его в руки тут же подскочившего молодого слуги.

— Их реакция была бы непредсказуемой, — поморщилась шагающая за ним Лулу, теребя край своего шарфа и оглядываясь по сторонам. — Ты смотри-ка, а ведь уже совсем весна! Так тепло.

— Мы вернулись с другого конца света, глупо было бы ожидать, что здесь будет та же погода, — распахнув огромные двери, Шерил шагнул в просторную гостиную и оглянулся, будто ожидая увидеть здесь хоть кого-то, кроме теней.

— Кружка тёплого молока определённо вернёт мне рабочий настрой, — пробормотала стройная женщина, тряхнув головой.

— Уверен, ты сможешь получить здесь даже ведро молока, — усмехаясь, Шерил прошёл мимо Лулу, встряхнув её пушистую, запутанную гриву волос, покрытую мельчайшими капельками — теми, что ранее были снегом.

— Да уж, в твоём доме, по крайней мере, хватает акума на побегушках, — женщина, не сказав ничего на странное обращение Камелота, прошла к ближайшему дивану и растянулась на нём, начиная стягивать с ног высокие сапоги. Было приятно наконец-то оказаться дома, в тепле, в безопасности. Там, где она всегда знала, в чём заключаются её обязанности. Там, где она в любой момент могла связаться с Господином Тысячелетним.

Она не видела его целую неделю. Целая неделя холода, одиночества и сомнительного юмора Алчности Ноя.

Полностью откинувшись на спину и не обращая внимания на стук упавшего на пол сапога, женщина потянулась руками вверх, перехватывая пальчиками круглые колокольчики. Она обожала шторы в этой гостиной только за эти колокольчики, которыми так приятно было играть, и которые так красиво звенели при этом.

— Папочка!!! — вопль Роад, раздавшийся откуда-то сверху, подсказал, что великое воссоединение дочери и отца состоялось, и теперь до Шерила достучаться будет нельзя. В ближайшей пару дней, по крайней мере. Тот посвятит всё своё внимание Роад, а Роад как обычно будет этим упиваться.

Избалованная чертовка — с нежной улыбкой подумала Лулу, сворачиваясь клубком и прикрывая глаза. Она не спала уже три дня. Если бы сейчас была хоть какая-то возможность увидеть Тысячелетнего Графа, усталость не была бы помехой. Она бы тут же отправился к нему. Но Граф был занят, очень занят последние два дня, и это должно было продолжаться какое-то время. Он занимался чем-то важным с Одарённостью и сразу предупредил, что беспокоить его можно только в случае появления Сердца или смертельного нападения на члена Семьи.

Это было так не вовремя и так нечестно!

Лулу хотела уснуть и проснуться, когда Граф уже будет здесь! Прямо здесь!!

Скривившись, она вонзила ноги в пушистую обивку и окончательно решила уснуть. Ничто не сможет разбудить её теперь, кроме Графа.

— Ваше молоко, госпожа.

Ну и… Чашка молока это то, что тоже заслуживает её внимания. Захолустье, в котором они оказались, не могло предоставить ей даже такую малость, как коровье молоко! Собственно, там даже коров-то не было. Это было пропащее место. И там пропало уже немало людей по велению Господина Тысячелетнего.