— А Эван уже ушёл, — кивнул Кросс, тоже замечая, что они остались одни. — А я не знаю, куда идти.
— Я тоже, — возмущённо прошипел Аллен. — Но у меня есть Ковчег.
— И ты так быстро сдашься перед двумя булыжниками? — дёргая за ухо своего бывшего ученика и старшего товарища, вопросил Кросс.
— Нет. То есть да. И прекрати дёргать меня за уши, словно дитя. Я знаю, что ты амбал по сравнению со мной, но…
— Но твой сын через пару лет тебя по росту обгонит, так что всё нормально.
— Крросс!!! А ну заткнись, тебе же неприятна тема моих детей!
— Я вообще детей не люблю и никогда не любил. Ничего не поделаешь, — Мариан развёл руками. - И не встретил я ещё такую женщину, которая пересилила бы эту страшную неприязнь.
— А ты надеешься ещё встретить, старик? Сколько тебе лет? Ты у нас, конечно, в отличной форме, но уж извини… не поторопишься сейчас, потом деток не будет не оттого, что не хочется, а оттого, что не можется. В твои годы уже пора думать о продолжении себя в детях! Да. Майтра тебе может по этой теме великолепную лекцию зачитать, и ты бы сразу передумал.
— Ещё одна причина избегать твоего папашу. И не иметь детей.
— Что, уже не можешь? — деловито поинтересовался Аллен и едва успел увернуться от смертельного захвата. — Не забывайся! Я тебе не шпендель, которого гонять можно. Я заноза, которая тебя старше, несмотря на то, как выгляжу. Ты ведь никогда не забывал о возрасте Роад, что со мной-то?
— Её весело называть старой девой.
— Вот насчёт девы я бы не был так… Хотя реакция на подобные прозвища и впрямь незабываемая. Тики любит так делать.
— Вот опять, — Кросс поморщился. — Лучше думай, куда нам идти.
— Никуда.
— То есть?
— То есть, если я куда-то пойду, то лишь зайду в места ещё более глухие. Это всегда так. Блин. А может ли прокатить поиск воды с лозой при использовании этого? — Аллен задумчиво уставился на свою веточку.
— Метод с лозой на то и метод с лозой, чтобы её использовать. И в нём ищут воду под землёй.
— Значит, идти наугад? Интересно, а что скажет Эван, ждущий нас впереди? Он вообще заметит ли наше отсутствие?
— Я рядом стою! — кашлянули прямо над ухом, и Аллен с криком отскочил, выставляя вперёд пока не актированную руку. Надо отдать должное, Кросс на это появление только вздрогнул. А Эван продолжал стоять, словно так и надо. Скрестив руки на груди и с явным скептицизмом поглядывая на брата.
— Ладно… — Аллен вздохнул, а затем накинулся на парня с обвинениями. Накидываться было немного неудобно, потому как Эван и выглядел старше, и солиднее, раз был серьёзен, да и выше Аллена он был, считай, на полголовы. Но Аллена это не смущало. — Ты опять воспользовался своей существенностью, сволочь! Я же просил на меня ею не светить!
— Я ничего сейчас не использовал. Я спустился, обнаружил, что вас нет, вернулся по другой, более удобной тропе. Подошёл сбоку и заметил вас, увлечённых беседой. Что плохого-то? Существенностью я пользовался, когда ты пытался о моей личной жизни начать разговор, вот тогда я внушил, что это ни разу не важно, но не на то ли мне дана эта способность.
— Ты же понимаешь, о чём мы будем теперь говорить? — попытался злорадно усмехнуться Аллен. Так, как это умели делать все Нои. Чтобы кровь в жилах стыла, или даже сердце останавливалось без надежды на возрождение, как это бывало с Графом. Но те, кто видели его улыбки, были самым циничным и наглым экзорцистом,проведшим детство с Ноями, и самый странный и, может быть, даже добрый Ной. Но всё же Ной.
Его улыбку не оценили.
— И я снова воспользуюсь даром, — просто решил эту задачу Эван.
— Хорошо, оставим обсуждение твоей свадьбы Шерилу!
Они втроём как вчёрт знает какие-то времена, опять одураченные Эваном (ведь нет разницы, что в те времена он назывался Маной), шли, куда глаза глядят. Надутый Аллен (он был Неа) и Кросс, которому, как всегда, как будто плевать. И при этом даже комфортно в компании двух таких человечных Ноев. Если и был когда-то первый человек, вписавшийся в Семью, так это был именно Мариан Кросс.
— Кстати, — ступая по вынырнувшей из-за второго булыжника тропинке, вспомнил Аллен. — Граф был бы не против тебя увидеть.
— Пусть сначала подавится и задохнётся до смерти, — произнёс Кросс и встретился с двумя укоряющими взглядами. — Опять забыл, что вы его подпевалы.
— Мы – нет.
— Но мы члены Семьи и её ценим, — кивнул Эван и задумчиво нахмурился. Словно не зная, стоит ли произносить следующие слова. — И даже Графа немного. Чуточку. Очень чуточку.
— По сравнению с его размерами, наше уважение к нему ничтожно, — кивнул Аллен, вызывая появление кривой улыбки на лице Кросса.
— Кстати, о вашем достопочтимом, — Мариан так же сошёл на тропу, оглядываясь по сторонам и замечая, как разошлись в стороны деревья и кусты, а тропинка начала петлять вокруг самой себя, будто вокруг неё долго, уверенно и постоянно топтались. А впереди, среди утопающих в зелени камней, тек тонкий ручеек, берущий начало у неширокой, спокойной и, на первый взгляд, неглубокой речки с весьма каменистым и чистый дном. И тем более — прозрачной водой, иначе убедиться во всём остальном было бы просто невозможно.
— Что там с Графом?
— Как он всё же сумел создать из Маны акума, если… Если всё, что я знаю об акума, противоречит тому, что я только слышал.
— А! — протянул Аллен, смущаясь и отводя взгляд. — Я как-то совсем позабыл, что кто-то может задать такой вопрос. Но это ли не показывает, как мало ты знаешь об акума?
— Это показывает, как мало я думал об этом, с тех пор как узнал, кто такой Эван. Это вообще недавно пришло мне в голову, — Кросс остановился у самой воды, некоторое время наблюдая за протекающими мимо редкими щепками и листвой, а затем отошёл от реки на некоторое расстояние, устраиваясь на одной из сухих коряг.
Аллен, в отличие от Кросса, сразу успел войти в воду по колено, ополоснуть лицо, даже напиться, в то время как Эван устроился у самой кромки воды, «рыбача» отобранной у Аллена веткой.
— На самом деле, всё просто, — наконец произнёс Эван, понимая, что брат предоставил ему самому выбирать и объяснять, если он так пожелает. — На момент смерти я не был Ноем. Я пробудился, но моя сущность оказалась полностью спрятана внутри. Потому что сущность приняла новую квалификацию, я стал Пятнадцатым, и это произошло, потому что сущность Четырнадцатого, пробудившаяся слишком рано, могла бы меня уничтожить. На самом деле просто чудо, что проклятие на глазу Аллена не пробудило его сущность раньше времени.
— У меня было иногда чувство, когда я встречался с другими акума и смотрел на них, и когда глаз начинал видеть всё яснее и яснее, что я падаю куда-то. Может быть, уже тогда чистая сила меня спасала, не знаю.
— И по этой же причине, насколько я знаю, Кросс поначалу, до твоего тринадцатилетия, той самой черты, когда пробуждение становится уже более безопасным, старался избегать твоих столкновений с акума.
— А после этого напал на меня, как псих, и стал измываться. Да-да, я всё помню, — Аллен кивнул, подходя к Мариану и усаживаясь рядом. — И это было раньше тринадцатилетия.
— Ну, твоя настоящая дата рождения примерно на полгода, если не больше, раньше, чем та, что ты взял. — Ответил Мариан. — Я вообще-то проверял твой биологический возраст. А что касается простого… значит, из тебя могли сделать акума лишь потому, что ты умер не пробуждённым Ноем?
— Ага. Есть различие. Из-за этого же я так долго, годами, считай, пробуждался. Вообще был такой случай в семье, я узнавал, что из Ноя ушла в спячку сущность. Это было очень давно, в первый век после Потопа, считай, и этим Ноем был повреждённый в бою Третий. Вот с тех пор он и стал перерождаться вот таким, играющим на две стороны. И если обычно у Ноев после смерти душа закутана в тьму, и эта тьма уходит внутрь, лишь когда перерождается, то у Третьего тогда всё было иначе. Поэтому они знают. И поэтому моя душа была так же беззащитна перед оковами Графа, тьма уже тогда была внутри. Скорее всего, моя сущность показала бы себя со временем, но вы знаете, как всё произошло. Аллен спас меня, при этом невольно разбудив мою сущность, хотя никто не заметил. И там уже снова всё пошло не совсем правильно, и я стал медленно, очень медленно пробуждаться, осваиваясь в новом доступном теле. Не знаю, по сути, я не настоящий Эван Мелтон, тот всего лишь бродил близко к кладбищу ночью. И, чтобы осознать себя и полностью освоиться, у меня ушли годы. Я принял всю память того тела, всю его жизнь, а когда столкнулся с Орденом, подсознательно потянулся за ним. Вот и всё.
