— Ребят, у меня другой вопрос, — Тики, в кои-то веки сразу приглашённый присутствовать на рассмотрении вопроса, связанного с Алленом, по большей части молчал и делал выводы. — Что будет с нашей гостьей? Вряд ли кто-то из нас пожелает ей удачного дня и отпустит. Насколько я понял, с Лордом уже произошёл несчастный до безумия случай, а ведь мужик даже не в курсе был, что за хрень творится. Да и все их связи Шерил зачищает. И к чему я это? Как отреагирует Аллен на решение о…. казни своей матери.
— Она не мать ему, — резко оборвала Роад.
— Мать.
— Нет. Или ты не в курсе, что значит это слово. Она от него отказалась. Всё. Пути назад в таких решениях нет. Вздохнули свободно, — девчонка была явно раздражена.
Дебитто, нагло усмехаясь, наклонился к уху Джасдеро и прошептал что-то о «материнском комплексе».
— Но не для Аллена. К тому же у Малыша никогда не было матери. Или любой взрослой женщины, что заботилась бы о нем по-настоящему и воспитывала. Эта роль всегда была свободна и открыта.
— И у нас нет Мудрости, что мог бы подправить любой косяк, — подвёл черту больших минусов Алчность.
— Заикнись об этом при Майтре, — кстати, а где он? — и тебе влетит. Он же уже заявил, что никогда не позволит подобного вмешательства, — напомнила Роад.
— Оно же лечебным будет.
— Не будет, потому что Мудрости с нами нет, и предсказать дату его появления мы не можем! — раздраженно выдал Граф. — И, хотя всё против этого, я хочу, чтобы Аллен знал. Он сильный мальчик, у него есть мы… ну да, мы не самая лучшая психологическая поддержка, но…. У него есть парень, который идеально успокаивает во снах! Вот, хоть где-то пусть пригодится Неа, жаль, с ним нельзя поговорить с глазу на глаз. Спрятался, мальчишка… Ладно. Аллен узнает. Но сначала всё узнаем мы.
— И если Аллен не захочет смерти матери? — уточнил Тики.
— Заставим его передумать. Придумаем что-то. Она может, конечно, сообразить, в чём дело и начать ластиться к сыну, если у неё есть мозги. Но только для того, чтобы добраться до него и убить. Потому что она свихнулась.
— Меня коробит, когда он вынужден называть Аллена сыном этой... — Роад выглядела так, словно её вот-вот стошнит.
— Мы можем даже подстроить её попытку навредить Аллену в крайнем случае. Дадим ей якобы вырваться и напасть. — пожал плечами Граф. Кажется, он не считал большой проблемой заставить подростка пожелать своей матери смерти. Мать ведь ему желала, так в чём проблема?
— Ну Граф… не ожидал от вас такого коварства! Настолько замыленная банальность! Аллен точно никогда не поверит, что это было специально подстроено, — Тики гордо покивал, игнорируя сердитый взгляд главы Семьи.
— Старые способы самые проверенные и действенные, — напомнил Камелот.
— Вы двое… — Граф обернулся к Узам, и весь его вид говорил о желании закончить эту беседу и приступить уже к действиям. Видно «эти двое» желали точно того же, и поняли Главу с полуслова.
— Можем пока провести экспертизу?
Граф вздохнул.
— Не переборщите. Скорее всего… Аллену лучше знать и увидеть.
— На вид всё будет прилично, пошли Дебитто, посмотрим на нашу гостью!!
Ничего не предвещало для Аллена Уолкера, что сегодняшний день будет настолько хреновым. Ну, может быть, его должен был насторожить факт долгого пребывания в Ковчеге, где за ним присматривал лишь Майтра. Неожиданно сосредоточенный, бормочущий непонятное на забытых языках и не мешающий отдыхать.
Общение с Музыкантом Аллену нравилось всегда. Но даже и от него за три дня можно было устать.
Его определённо пытались отправить подальше от неких не самых приятных событий. Раз уж Граф решил, будто Аллену среди Семьи не место. И даже к Тики не пустил — это было особенно обидно. Но Неа резонно отметил, что Тики тоже может быть в этом замешан. Тики выполнял поручения Графа регулярно, в этом Уолкер был совершенно уверен.
Собственно все в этой Семье время от времени делали что-то подобное. Приносили пользу.
— Я чувствую себя нахлебником, — пробормотал Аллен, глядя в потолок. Третий день безделья и погружения в мир прекрасного (музыка Неа была только прекрасной, никак иначе) наполнял его сердце спокойствием, а ум затмевал апатией. Казалось, даже сползти на пол ему сейчас не удастся. Даже если потолок начнёт на него падать.
— Эй, ты мог бы отозваться и прокомментировать это! — Аллен повернул голову к стеклу. Юноша в зеркале сидел на том же диване, на котором лежал Аллен, и рассматривал тонкую книжку, напоминавшую Аллену нотную тетрадь. Не то чтобы Аллен был таким знатоком. В реальной комнате управления вообще было гораздо меньше предметов, нежели в отражении. Собственно, в этом зеркале и не отражался реальный мир… для Аллена, по крайней мере.
Другие не могли углядеть там Неа и его мир.
— Эй? — Аллен, как и любой ребёнок, не любил, когда его игнорировали.
— Секунду, Аллен. Почему я должен комментировать все произнесённые здесь тобой слова? — Неа дёрнул головой, словно пытаясь стрясти запутавшуюся в волосах букашку.
— Потому что иначе мне скучно?
— Займи себя чем-то.
— Чем?
— Выйди из этой комнаты и обратись к Майтре. Он может найти тебе пару сотен занятий.
— Охотно верю, — вздохнул Аллен. — Но не хочу уходить. Я просто знаю, что там происходит что-то интересное! Я уверен в этом.
Музыкант опустил тетрадь, направляя мрачный взгляд на подростка. От такого мурашки бегут по коже, и волосы встают дыбом. Такой взгляд является предвестником чего-то нехорошего. Особенно, когда он появляется у столь позитивного и созерцательного Ноя, как Музыкант.
— Что? — осторожно спросил Аллен. — Ты что-то знаешь о происходящем?
— Я не могу влиять ни на что из того, что происходит за пределами Комнаты Управления, — напомнил зазеркальный гость. – Но я могу кое-что наблюдать.
— И? — тут же вытянулся Аллен, переворачиваясь на бок. Он так и сгорал от любопытства. Но Музыкант с ответом не спешил. Аллен бы не удивился, если бы тот, отложив книгу, начал бродить между полок, нашёл инструмент, начал играть и много позже всё же продолжил бы разговор. Это было нормальным поведением для конкретно этого Ноя.
Вместо того, чтобы заинтересоваться инструментами и отдаться во власть музыкальных качелей, Музыкант, захлопнув книгу, прошёл прямо к зеркальной поверхности, запустив руки в карманы своего пальто и внимательно рассматривая мальчика.
— Я не знаю, что случилось. Они не упоминали. Но Граф сомневался, стоит ли впутывать в это тебя.
Наконец произнесённые слова дело не разъяснили. И от того становилось всё непонятнее, почему Музыкант так не решался сказать это? Почему был таким мрачным?
— Я не понимаю.
— Ситуация связана с тобой. Но как-то плохо. Слишком плохо, потому Граф раздирается между желанием сказать и промолчать. Я уже видел такое однажды.
— Да? И что он решил в тот раз? — всё ещё не понимая серьёзности ситуации, спросил мальчик.
— Кое-что неверное, — отворачиваясь, ответил Неа, направляясь к пианино.
Аллен вздохнул, понимая, что у того музыкальная пауза, и больше ничего пока произнесено не будет. Он даже закрыл глаза, приготовившись слушать, но вместо этого Неа, усевшись перед инструментом, вдруг произнёс, будто обращаясь к кому-то:
— Он выбрал то, что уничтожило нас, ублюдок!
Необычайно холодные, жёсткие и весомые слова были наполнены едва сдерживаемой яростью. Аллен тут же распахнул глаза, пытаясь понять, что это могло значить, но лицо Неа уже приняло тот самый сосредоточенный вид, что был у него всегда, когда он начинал играть, постепенно всё глубже погружаясь и утягивая своих слушателей в параллельную, невероятную вселенную переплетения звуков и образов.
Ждать от него ответов сейчас не приходилось.
Аллен снова закрыл глаза.
Его позвал Майтра через всего-то сорок минут и сообщил, что с ним хотят поговорить. Неа в это время всё ещё был увлечён игрой и, кажется, даже не заметил прощания мальчика. Сначала Аллен полагал, что он будет ещё долго озабочен подобным поведением Четырнадцатого, но последующие события вытеснили все его заботы.
