— Ну… Я голоден, — прислушиваясь к себе, ответил Аллен. Вообще-то стоило ему только подумать о еде, как желудок буквально сжался, умоляя наполнить себя чем-то вкусным. А уж слова о походе на кухню… Эх, Аллену хотелось самому забраться туда, пошарить по ящикам с продуктами, самому варить, жарить, резать что-то вкусное и, может быть… сладкое…

— Хорошо, я забегу и туда. — Глория улыбалась, правильно расшифровав состояние мальчика. — Так обещаешь мне, что останешься здесь?

— Здесь, это где, в этой комнате? Моя нога не очень хороша, чтобы убегать. Но что это за место, исключая то, что это дом Графа?

Девушка улыбнулась. По её мнению, Аллен выглядел довольно умным и был мальчиком сообразительным. Она только была немного насторожена и надеялась, что Граф не украл мальчика откуда-нибудь для чего-то плохого, все же они родственники. Её так и подмывало спросить, кто такой Мана и где он сейчас, но Глория решила, что лучше пользоваться моментом, оставлять здесь Аллена и быстро идти к Господину Графу. А заодно, может быть, найти Роад где-нибудь по пути. Чертовка иногда творила такие глупости, что кругом голова.

Впрочем… учитывая то, кем она была… Дрожь пробежала по позвоночнику Глории. Ей очень повезло, что она пришлась по духу девочке. Она отлично знала, что происходит с уволенными. И что половина персонала здесь акума.

Может, и этот мальчик не так прост, как она посмела подумать.

— Простите. Но на самом деле здесь нет ничего необычного, кроме владельцев, и мне надо поспешить.

Девушка, слегка поклонившись, поспешно выскочила из комнаты, так и не взяв с Аллена обещания. Мальчик оглянулся по сторонам, решая, стоит ли ему пытаться выйти снова или дождаться здесь. Он сидел в удивительной тёплой комнате, он был очень-очень голоден, и ему обещали еду принести. До знакомства с Маной Аллен бы не поверил, что кто-то охотно будет его кормить, но если это родственник Маны...

Он никогда не говорил о своих родственниках, только – очень редко – о своём младшем брате. И если в первый раз это звучало как бред, то потом, после того как Аллен нечаянно ударил его по голове, Мана вспоминал о брате мало и путано, признавая, что ничего не понимает.

Аллену было интересно и страшно одновременно. И пока он оглядывал комнату, подмечая, сколько дорогих вещей здесь есть! Взять хотя бы эту картину в мощной раме на стене, красивый пейзаж или резную музыкальную шкатулку. Не такие маленькие, глупые, ломающиеся через пару месяцев, как продавали на рынках в канун праздников. Массивная, многоярусная и явно сделанная с умом шкатулка блестела лакированными боками, стоя перед большим зеркалом, что Аллен тоже считал роскошью.

Хотя... в богатых домах это было нормой и даже больше, чем нормой. Мана рассказывал о том, что разница между тем, как живут люди богатые и бедные, очень велика, и есть очень много полезных и замечательных вещей, автоматических, электрических, просто красивых, которые используются в быту повсеместно.

Почти всё, что знал Аллен о мире, он знал именно от Маны. Но Мана не говорил об этих родственниках. Почему? Может, он и о них не помнил? Но почему они сами тогда не появились в их жизни?

Мальчик не понимал вообще ничего из происходящего, и именно об этом он и подумал, когда дверь в комнату снова открылась, и тут же инстинктивно сжался в комок при виде высокого, далеко не худого, но в то же время не слишком полного неизвестного мужчины. Правда, было в нём что-то неуловимо знакомое…

— Только проснулся, а уже успел начудить, Аллен? — мужчина лишь чуть-чуть улыбнулся, или Аллену это показалось из-за скудности освещения, но, кажется, его голос звучал не злым.

— А вы кто?

Мужчина ударил себя по лбу.

— Адам, — ответил он. — Если брать имя, но о нём, — он приложил палец к губам, — никому рассказывать не стоит. Это секрет семьи. И ты, как часть семьи, можешь его знать. А что касается меня самого, то, конечно же, я тот, кто привёл тебя сюда.

— Тысячелетний Граф? — если он и впрямь был в костюме, то всё равно выглядел слишком уж молодо, на взгляд скептически настроенного мальчика. — А чем докажете?

Мужчина рассмеялся, присаживаясь в одно из кресел напротив кровати.

— Ну, мы встретились на могиле Маны, и там я предложил тебе воскресить его.

Аллен в ответ не улыбнулся. Он покрепче прижал к себе левую руку и тихо спросил:

— А вы правда могли?

— Мог. Но не в том виде, в котором это понравилось бы Мане. В этом можешь мне довериться, Мана стать акума не пожелал бы точно, — совершенно серьёзно произнёс мужчина. — Да и это стоило бы тебе жизни, что сделало бы Мане ещё хуже. Думаешь, он был бы рад, если бы ты умер?

Аллен пожал плечами, а потом отрицательно покрутил головой.

— Нет, наверное. Он говорил, что человек должен не смотря ни на что продолжать идти вперёд. А, ещё он говорил, что человек должен улыбаться. Он очень хотел научить меня улыбаться.

— Ну, судя по всему, в этом он преуспел.

— Да. А ещё он сказал, что я должен полюбить улыбку.... — Аллену нравилось вспоминать Ману. — Он… он, правда, совсем умер, и вы…

— Нет, Аллен, это закрытая уже тема. Мана мёртв. Я знаю, что для тебя это тяжело осознать, я слышал тебя на той могиле и этого уже достаточно, чтобы понять, насколько сильно твоё горе. Но ты ведь должен идти вперёд.

— И Мана никогда бы не одобрил этот способ?

— Никогда.

— Что, создавать акума так плохо?

— Ну, я ведь не говорил, что я хороший, разве не так?

Аллен нахмурился, кусая губы. От тяжёлых размышлений и поспешных глупых выводов его спас стук в дверь, в которую тут же заглянула Глория.

— Я принесла Аллену поесть.

Она подошла, устанавливая поднос с молоком, парой булочек и печеньем разного вида на стол возле кровати.

— Не то чтобы на кухне был большой выбор. Особенно в сладостях, что все попрятаны от Господина Скина… — девушка произносила всё это, не поднимая глаз. Это было особенно заметно со стороны кровати и настораживало. Но Аллену было уже всё равно, он вгрызся в булочку, не задумываясь о последствиях. Если ты голоден и в руках еда, которую некому отбирать, то лучше перекусить, это он знал уже слишком давно.

Глория поспешила бесшумно скрыться за дверью, а Граф с улыбкой наблюдал за тем, как мальчик поспешно утоляет первый голод, искоса поглядывая на него. Явно беспокоясь за свою безопасность.

— А что будет со мной дальше? — наконец спросил Аллен. Не то вспомнил, что он в безопасности, не то решил, что почти наелся. Правда, он и ел немало. Граф помнил, что паразитическая чистая сила может влиять на такие вещи. И если Уолкеру приходилось всё время кормить не только себя, но и эту бесполезную на то время штуковину, то стоило пожалеть Ману. Ему же приходилось прокармливать их.

И кстати о Мане! Это был более чем логичный ответ на вопрос мальчика.

— Тебе не кажется логичным, что после смерти отца, пусть и приёмного, тебя забрали его родственники, которые являются и твоими родственниками теперь?

— Не знаю. Ну, моя рука…

— То, чем является твоя рука, или, точнее, то, что находится в твоей руке, заслуживает отдельного рассмотрения. Это не что-то страшное. К сожалению, члена семьи, который мог бы помочь тебе с твоей рукой синхронизироваться, сейчас нет. Или, может быть, к счастью? Не знаю точно. — Граф вздохнул, раздумывая о чём-то своём. — Но, по крайней мере, настоящее её состояние не вполне нормально, и будь уверен, она не будет доставлять тебе столько проблем в будущем.

— Я смогу ей хорошо управлять и шевелить? — удивлённо распахнул глаза мальчик.

— Конечно, и…

Что-то ещё Граф сказать не успел, с треском и звоном стекло разлетелось на части, и внутрь, путаясь в шторах, влетело нечто! Нечто кричало на два голоса, и первым вынырнул из ловушки знакомый Аллену зонтик, тут же кинувшийся к Графу за защитой, а потом появилась растрёпанная черноволосая голова какой-то девчонки.

— Упс... я тут немного… того, не рассчитала, ну, на Леро-то… — не обращая внимания на паническое верещание, отступила девочка, тщетно ища оправдание своему поступку. И она нашла не его, но кое-что получше. Вытянув руку, указала на Аллена, закричав: