— Тсукиками. Тсуки-мать-его-ками! Самостоятельная, лезущая к хозяину чистая сила. У парижского… аррр!! Спокойствие! Арктическая мощь блаженного пофигизма! На апокалипсис то больше силёнок не хватит!!

Комментарий к Глава 64. И снова о чистой силе. А спонсор ранней выкладки главы – весенняя спячка. Посвящается всем, кто столкнулся или сталкивался, кто борется с подобным и уже сдался. Приятных снов.

Весенняя спячка – хочу спать, могу спать, буду спать. По шесть часов через каждые два часа бодрствования.

Весенняя спячка — чувствую себя чудесно, всё здорово, но лучше горизонтально.

Весенняя спячка — нет, не отлежу.

Весенняя спячка — когда за окном чудесная тёплынь, всё живёт, на горизонте маячит лето, а рядом диванчик. Он великолепен. Храп-храп.

====== Глава 65. ======

Первое, о чём подумал Аллен, проснувшись — что-то не так.

Подобное чувство возникало у него, когда юноша ночевал в чужих домах или засыпал, не дойдя до родной кровати. При пробуждении никогда не чувствовал себя действительно выспавшимся и тут же желал действовать, не мог продолжать лежать там, где он только что спал. Даже чувствуя усталость, не мог заставить себя отдохнуть ещё хотя бы немного.

Сегодня ощущение было очень похожим, быть может, оттого, что юноша не помнил, чтобы вчера добрался до дома и лёг в постель, что не удивительно. Разве Тики отпустил бы юношу обратно? Нет, Ной опасался, что Уолкер запрётся у себя, снова сосредотачиваясь на ожидании Четырнадцатого.

Так что Аллен чувствовал себя слегка неудобно при пробуждении от неизвестного, непривычного места и того факта, что спал он в итоге в одежде. И в то же время вставать и уходить куда-то действительно не хотелось; кажется, он спал не так долго, как мог бы.

О моменте засыпания и о том, что происходило хотя бы за пару часов, Аллен ничего не помнил. А ещё отлежал левую руку, практически не чувствуя ее, придавив собой и обнятым им Тики Микком. Тоже одетым, к счастью, и спящим.

Чёрт.

А как давно и когда-нибудь он вообще видел спящего Тики?

Улыбка тянула губы сама собой. Ной лежал лицом к нему, расслабленный, плечом придавив ладонь юноши, но позволяя Аллену закинуть на себя руку, ногу, уткнуться лицом в грудь, да ещё и выглядел совершенно счастливым. И очень красивым, как и всегда. Так и хотелось потянуться, выдернуть ладонь из-под плеча, разминая ватные пальцы и разгоняя мурашки, а затем попытаться поцеловать Тики. Интересно ведь, как он отреагирует?

В полумраке плотно задёрнутых штор Аллен стал осторожно вытягивать ни черта не ощущающую ладонь, сам чуть-чуть отодвигаясь. Рука Тики, обхватившая его за талию, потянула обратно, и сам мужчина тоже во сне подался ускользающему Аллену вслед. Юноша снова дёрнул руку, наконец-то высвобождаясь, и прижался рукой к груди мужчины, тоже подаваясь навстречу. Ровное сердцебиение отдавалось под едва ощущающей тепло ладонью, а взгляд замер на белой, полупрозрачной пуговице, не застёгнутой, предвещающей начало чего-то интересного….

Рука постепенно возвращалась к жизни, и пальцы осторожно скользнули к воротнику, повыше, коснулись голой кожи, тёплой, почти горячей. Грудная клетка слегка приподнималась в такт спокойному дыханию, а Аллен наблюдал, словно зачарованный. Скользнул пальцами левее, отодвигая ткань, спустился, осторожно высвобождая новую пуговицу и расширяя открытое его взору и исследованию пространство.

Тики продолжал мирно спать, даже не подозревая ничего о подозрительных манипуляциях. Аллен лишь на мгновение поднял взгляд, убеждаясь, что веки Тики, оттененные ресницами, до сих пор плотно сомкнуты, а глаза Ноя двигаются под ними.

Но рассматривать лицо – Аллен так уже делал и не один раз. А вот то, что он пытался сделать сегодня… Такое он творил с Тики впервые, чувствуя себя невероятно взбудораженным, заинтересованным, словно малое дитя, совершающее первые шаги, обнаружившее, как много интересных предметов и мест стали ему доступны, с тех пор как малыш перестал ползать и выпрямился в полный рост.

Подушечки пальцев нащупали скрытую рубашкой шероховатость. Шрамы. Тонкие линии шрамов, побелевшие, слегка выпирающие на идеальной, гладкой коже. Даже Аллен, обладая чистой силой-паразитом, несмотря на всю антирекламу, мог похвастаться здоровьем в том числе и своего тела. Но, даже обладая лучшей регенерацией и иммунитетом, он всё же хранил на своём теле немало различных шрамов. И относился к ним с равнодушием, привыкнув к уродливой чистой силе, но Тики, как все остальные Нои, был в этом плане, кажется, идеален.

Мало какая рана могла на самом деле оставить у него шрамы.

Чистая сила, к примеру. Возможно, те самые шрамы, что он очерчивал пальцами, пытаясь запомнить рельеф и размер, по непонятно каким причинам были оставлены даже им самим. Они с Тики дрались. Дрались насмерть, одурманенные Вайзли, Майтрой и их общим желанием сделать Аллена и Тики лучше, чем раньше.

Стали ли они лучше?

Тики заработал шрамы.

Шрамы Аллена.

Левая рука, ответственная за появление изъянов на совершенном теле, теперь безобидно покоилась на плече спящего, ничего не подозревающего Тики, совсем рядом с горлом, одной из самых уязвимых, по мнению зверей, зоной. Недаром ведь они пытаются перегрызть врагу глотку.

Аллен скользнул кончиками своих чёрных когтей под подбородком Тики, зажимая между пальцами длинные, тёмные волосы, спутанные, волнистые, всё ещё собранные в низкий, но теперь совершенно беспорядочный хвост. Ничего не стоило аккуратно подцепить тонкую ленту, сдерживающую их, и распороть ногтем.

А затем, зарывшись ладонью в мягкую шевелюру, Аллен продолжил изучение полотна шрамов, нарисованных им самим в час особо впечатляющего дурмана.

Юноша слегка сместился, опуская голову ниже и снова, как во сне, практически утыкаясь в Тики носом, прямо перед глазами аккуратно водя пальцами, словно зачарованный. И снова получил возможность жадно вдыхать теплый аромат мужчины, горьковатый запах одеколона, сигарет, мускуса. Запах Тики, что не спутаешь с запахом никого другого точно. Бывало спавший с Узами и некоторыми другими членами семьи Аллен никогда не находил их аромат привлекательным, даже если Джасдеби казались таковыми внешне. И уж тем более новый запах никак не мог сравниться с тем, что Аллен ощущал от своей девушки.

Если бы Уолкер мог, заявил бы, что тёмная сущность Ноев имеет запах в любом их обличии, и ему безумно нравится смешение запаха опасной, агрессивной части Тики, смешанной с колоритными мирными ароматами обыденности.

Уткнувшись лбом в ярёмную впадину, Аллен потянулся рукой ещё дальше под рубашку, не обращая внимания на то, как неудобно было сделать это лёжа на правом боку, обвёл пальцем сосок, едва сдерживая дрогнувшие в улыбке губы, и тут же потерял желание улыбаться, нащупывая нечто новое. Кожа Ноя под его пальцами исказилась, но теперь оно совсем не напоминало тонкие, едва заметные и ничего не значащие повреждения. Новый шрам был огромным и явным по сравнению с ними, явно выделяющимся, и Аллен даже мог точно сказать, какой именно удар его меча причинил столько боли и оставил столь злобною метку.

А ведь он не помогал в лечении Тики. Его рана могла означать лишь наличие большого количества вредоносных нитей! Конечно, судя по истории с Лулу, они могли ещё не завершить своё распространение, но тогда мужчина должен быть просто в ужасном состоянии! Шрам был столь явным и пугающим, что юноша чуть не задохнулся от ужаса, ещё сильнее прижимаясь к Ною.

Почему Тики ничего не сказал?

Почему Аллен не сообразил задать прямой вопрос?

Его руки дрожали. Он весь, от кончиков волос дрожал, прижимаясь ближе к Ною, распластав раскрытую ладонь по груди, внимая утешительному сердцебиению и невольно прижимаясь сухими губами к горячей коже. Аллен будто пытался прошептать что-то, не имея ни малейшего понятия, что за слова могли выразить его чувства, но шевеля губами. Закрыв глаза, полностью сосредоточившись на оставшихся ощущениях, просто удивительно, как он пропустил миг, когда Тики прижал его к себе чуть плотнее.