И Вайзли совсем не напоминал подростка, коим являлся.

Он определённо имел самые ясные воспоминания тёмной сущности из прошлых жизней, и лишь характер выражал некоторую незрелость. Вайзли был лёгок на подъём, любил болтать, много улыбался, рассуждал, фантазировал. Они с Алленом потратили часы, обсуждая людей, работу их сознания, память, эмоции, чувства, психологию. Это было просто невероятно, и сам Ной постоянно напоминал, что его выкладки и теории не есть гарантированная правда. Он изучал сознание людей постоянно, но почти все были слишком слабы, чтобы выдержать напор его дара. Так что менять память простым смертным или заставлять их работать на себя Вайзли не мог. Другое дело экзорцисты. Ну и некоторые более или менее сильные личности, однако и с ними нельзя было провести и половины операций, не повредив.

Вайзли умел, но не было никого, на ком он мог бы опробовать силы. Потому-то и идея стравить Тики с Алленом была воспринята им с большим энтузиазмом. Конечно же, он также заверил, что в случае Аллена ничуть ему не повредил. Аллен экзорцист, да и вся операция была тщательно продуманной, отточенной, филигранно выполненной. Юноша явно гордился собой, и Аллен не мог отказать желанию хвалить его за произошедшее. Даже если ему было не по себе.

Вайзли, отметив мрачные мысли Аллена, также предлагал притупить воспоминания о произошедшем, чтобы так не терзаться. Потихоньку напел целую лекцию о том, как лучше и как это просто, но юноша отмахнулся. Сообщил, что сам разберется с Тики уже без чьей-либо помощи. И запоздало осознал, что вообще-то Вайзли хитрый манипулятор!

Но смотреть на приближающуюся встречу с Тики стало в разы проще.

— Не могу, надоедает сидеть здесь, — вытянулся Аллен.

— Я тоже не против, чтобы ты выздоровел, и мы опять поболтали с Четырнадцатым, — кивнул Вайзли. — Хотя для начала близнецы должны проверить эффективность их коридора…

— Коридора? Так вы назвали то, что они собираются материализовывать? А для других вещей тупых названий случайно нет? А то я из вашей беседы тогда мало что понял!

— Мы шифровались, как могли, — подняв ладони, сдался и сдал всех Вайзли.

Аллен отвернулся с подчёркнуто обиженным видом и недовольно засопел.

Дни тянулись, словно резина.

— Мне скучно и я чувствую себя очень слабым.

— Ты едва не грохнул Тики. Ты не слаб, в общем. А временные проблемы не требуют даже никакого серьёзного вмешательства! Положение твоё могло быть и похуже.

— Ещё бы. Я мог бы стать экзорцистом.

И они улыбнулись, но не засмеялись.

— Мне жаль их порой. Не у всех из них даже был реальный выбор.

— Аллен, они люди, росли среди людей и знают, что такое плохо. Мы были бы врагами для них в любом случае…

— Солдаты убивают на войнах больше, чем некоторые из вас! А те, кто посылают их в бой…

— Порой с нашего пинка!

— Не пытайся нарисовать плохой портрет Семьи, я и так в курсе. Просто вы не люди. Вы живёте иначе. Вы перерождаетесь. Чувствуете тоже, наверное, иначе. Вы гораздо старше любого из нас и можете привязаться лишь друг к другу, ведь это ужасно привязываться к тем, кто так легко и быстро умирает! Вы отличаетесь от людей и это вполне обосновано. А не ваша демоническая природа.

— Но наша природа очень даже…

— Но уж точно не так, как рассказывают люди!

— Да, люди мало что о нас знают, — всё же был вынужден согласиться Вайзли.

— Вот и чудно!

Наконец-то довольный Аллен постучал ладонью по краю подушки и разместился поудобнее. Улыбка не сходила с его губ, и Вайзли не нарушал идиллию. Спустя ещё совсем немного, около получаса тишины, юноша, продолжавший время от времени тихонько ворчать и ворочаться, уснул.

Вайзли поднялся, подошёл к спящему, положил ладонь на лоб и некоторое время провёл, вглядываясь в безмятежное, расслабленное лицо юноши. Мудростью Ноя владели противоречивые и не заслуживающие доверия эмоции. Но он определённо желал Аллену чего-то хорошего.

Ему нравилось такое дополнение к Семье. Кто бы раньше предположил, что в их компанию так впишется экзорцист. Человек. И вроде бы враг.

Мудрость фыркнул, убирая ладонь. Если он правильно всё понял, то уже завтра Аллену придётся оживиться, учитывая всё происходящее…

Разумеется, сообщать об ожидающем самому Аллену он не собирался. Иначе сюрприз перестанет быть сюрпризом.

«О великий Майтра?» — Вайзли запрокинул голову, впиваясь взглядом в ни в чём не повинный потолок.

«Что-то случилось?» — мгновенно отозвался Одарённость. С ним телепатические разговоры получались очень сложными, но неизменно оставляли Вайзли довольным. В Майтре всегда бурлили эмоции, огромная, сумасшедшая мешанина, заставляющая задыхаться и удивлённо хлопать ртом. А вот его мысленный голос почти всегда оставался спокоен. Эмоции оборачивались вокруг него, скручивали, порой причиняли почти физическую боль. А порой и действительно физическую — после разговоров с Майтрой у Мудрости Ноя часто болела голова.

А ещё Майтру совсем не смутило или задело, что его назвали великим. Как будто и не заметил и к нему так каждый день обращаются.

«Аллен спит сейчас и беспокоится за Тики, между прочим»

Одарённость ничего ему не отвечал, но Вайзли чувствовал глубокое недовольство Тринадцатого Ноя.

«Слушай, а куда Граф прогнал всю толпу?»

«Куда они желают. Только бы ни сюда. А что?»

«Джасдеби» — вздохнул Вайзли.

«Они нужны тебе?» — теперь удивлён был Майтра.

«О да. Забыл, кто хочет вернуть себе тело? Мне надо бы узнать, что у них получается. Или, что точнее, напомнить, что пора пробовать их технику. Понимаешь?»

«Вайзли… — теперь голос Майтры в голове звучал печально и задумчиво, — как только пробудившийся, расскажи мне, тебя не удивляет происходящее? Ведь ты, по сути своей, должен также лучше других помнить о произошедшем…»

«В основном лишь эмоции».

«А не в них суть? Как тебе идея вернуть Четырнадцатого?»

«Я принимаю её без восторга».

«И участвуешь в авантюре?»

«Люблю занимать лучшие места, — хмыкнул Вайзли. — Ситуация касается двух новых и интересных членов Семьи — хороший шанс присмотреться к ним. Это интересно мне и с профессиональной точки зрения. Меня удивляет даже сам способ существования Четырнадцатого сейчас, чего уж говорить о его связи с Алленом? Как я мог оказаться в стороне?»

«Да, — в голосе Майтры внезапно послышался смешок, хотя вокруг продолжало кружить раздражение, гнев и восторг одновременно. — Ты всегда был деятельным малым, насколько я знаю».

«Да, — Вайзли улыбнулся, снова обратив взгляд на спящего юношу. Человека. Экзорциста. Его тёмная рука крепко сжимала одеяло, грозя снова оставить дырки. — Мне нравится нынешняя Семья. И я не чувствую ничего плохо по отношению к перспективе возвращения Четырнадцатого. Он удивляет. Немного восхищает. Вызывает негодование. Но больше всего — любопытство. Почему так получилось, что он напал на Тысячелетнего Графа? Что довело его?»

«Акума.»

«Что?»

«История с акума. Неа возненавидел то, как именно Граф использует свои возможности. Умеет призывать души умерших людей и сажает в ловушки? Создаёт оружие с перспективой? Едва ли не выводит новый демонический вид!»

«Круто же!»

«Неа так не считал. У него был смертный брат. И он только первую жизнь был Ноем. Только начал жить с нами, у него не было этих сотен лет за плечами, привязанностей, сплоченности, торжеств и бед. Мы были равны с людьми в его глазах. Мы не поняли. Ни он, ни Мана так до нас и не достучались. И Неа решил решить всё по-своему. Он-то помнил, кто такие люди, кто его брат, и знал, как мы выглядим для людей. Да и с Маной у нас начались серьёзные конфликты, где Неа выбирал сторону Маны. А мы удивлялись.»

«Есть чему.»

«И злились.»

«Я думал… ты не помнишь этого!»

«Всегда существует Роад.»

«Разве это не её большая тайна?»

«Тайна? От меня? У милашки Роад?»

Вайзли потёр виски, Майтра становился чересчур кровожадным.