Стук в дверь вернул меня в действительность. Это пришла Лоран.

–Что-то ты бледная. Дай пульс проверю. Она на пороге взяла мою руку и стала считать.

–Пить кофе надо. Ничего страшного нет. Стресс вчерашний не прошел.

–Я буду кашку варить манную. Будешь?

–Буду, – ответила Лоран.

Кашка готова. Я включила классическую музыку. На магнитофоне записан полонез Паганини. Я люблю слушать скрипичные концерты. В детстве я хотела поступить в музыкальную школу по классу скрипки, только я не прошла отбор. Поэтому восполняю дефицит слушанием.

–Я то, в медицинском институте училась. Видела бы ты себя вчера. Я думала, у тебя голова вообще не сможет соображать.

Поели, легли на диване и слушали музыку. Постепенно приходило успокоение.

Стук в дверь. Пришли пять неразлучных друзей: Лорд, Доцент, Славик, Миша, Хэнг.

–На три дня выходные всем дали. Лётный состав пьян, технический пьян, а вы как стеклышки трезвые. Вот решили оказать посильную помощь, – говорит Доцент и показывает семьсот граммовую бутылку водки.

–Я вхожу в состав комиссии по расследованию ЧП. Мне только водки не хватало сейчас. Вот закончим тему, потом и напиться можно. А вы проходите, располагайтесь. Пейте. Я в двенадцать часов на доклад ухожу.

Ребята прошли в комнату и увидели Лоран.

–Так ты не одна. У тебя скорая помощь на дому, – сказал Лорд.

Они сами прибрались на столе. Помыли посуду. Накрыли стол.

–Прошу господа садиться! Кушать подано! Чарки полны нектара! – сказал Доцент.

Пили, ели молча и слушали музыку. Никто больную тему не затрагивал.

–Вы тут отдыхайте, а мне в штаб пора.

Класс предполетной подготовки превратился в штаб по расследованию ЧП. Роман Сергеевич и проверяющий из округа Николай Иванович Грибачев пришли раньше и ждали нас. Постепенно все заняли свои места. На трибуну вышел командир части.

–Расследование прошло достаточно компактно и организовано. Выявлена причина неисправности летательного аппарата. Найден посторонний предмет. Это гайка, которая не была законтрена. Поэтому она отвинтилась и попала в закрылок, что привело к вращению и падению самолета, – договорив, он покинул трибуну.

В авиации все соединительные элементы проволокой – контровкой фиксируются. На экране был показан фотоснимок постороннего предмета в крыле самолета. Конечно, вид крыла обгоревший, искореженный при ударе об землю.

Всему личному составу части приказом объявили выходные в количестве трёх суток. По окончании выходных нужно приступить к осмотру мат части. Объявили три парковых дня. Завтра в 12 часов в клубе прощание и панихида по усопшим.

Я после доклада пошла в техническую казарму, где жили девчонки из группы ОК. В комнате я застала только Нину. Маленького роста, с короткой стрижкой, плотного телосложения, Нина мыла пол.

–Марина ушла к техникам вчера, и ещё не вернулась, – сказала она.

Я передала приказ Романа Сергеевича и попросила передать Марине. Вроде все. Теперь можно на три дня отключиться от рабочей суеты.

Я вернулась домой. Все гости спали. Магнитофон выключен. Тишина. Я не стала мешать отдыхать ребятам. Сама же вышла на улицу и пошла через лётный городок в лес. Там я уже давно облюбовала себе местечко, с которого можно смотреть на красивейший пейзаж.

События последних суток не давали мне времени подумать. Сейчас я задумалась над своими видениями. Сама «картина» увиденного была настолько четкая и настоящая, что сомнений не вызывала. Правильность видения получила подтверждение. Я думала о том, что раньше я не могла видеть ТАК, и я впервые увидела мысленным взором ситуацию происшествия в целом, как кино.

Вообще-то я с детства видела не так как все! Я вижу ауры людей, а когда стала постарше, поняла, что не все люди вообще видят таким зрением. Как-то я сказала моей маме:

–Смотри, как дядя цвет меняет! Он был как радуга, а сейчас красный!

Тогда мне было лет пять. Мужчина на самом деле вспылил. Мама на меня очень внимательно и неодобрительно посмотрела, да ещё я всё это сказала в его присутствии. Вызвала своим высказыванием неловкую ситуацию, только я тогда не понимала этого. После того случая стала просто скрывать свою способность. Видела то, что не могли видеть другие и молчала. Для себя отмечала разного плана возникающие различия. По-детски их анализировала. Так и продолжала жить. Мне мое видение помогало всегда. Взрослея, я стала больше понимать то, что мне приходилось видеть, и всегда анализировала. Я видела, когда человек обманывает или когда у него возникает страх. Теперь вижу конкретные рабочие моменты.

Наслаждаться пейзажем мне пришлось недолго. Погода начала стремительно портиться. Подул порывистый ветер. Тучи стали закрывать солнце. Холодало, и я вернулась домой.

Дома я увидела такую картину: Слава и Хэнг разлеглись на диване, Доцент ходил по комнате и о чём-то напряженно думал. Остальные ребята просто сидели. Стук в дверь. На пороге стояли два брата близнеца Петр и Максим Борзковы. Пилоты. Мастера спорта по высшему пилотажу. Высокого роста с красивыми чертами лица, в спортивной форме и с гитарой через плечо. Они жили в моем подъезде, этажом ниже.

–Вот решили почтить своим присутствием.

–Входите, – пригласила я их.

Все, кто был у меня, с любопытством наблюдали за реакцией братьев на мое жилище. С интересом разглядывая мою квартиру, Петр снял гитару и с порога запел:

… Наливайте бокалы, золотистого рома.

Кто еще не летает, но кто небом живет…

Щемящая тишина повисла в воздухе. Каждый думал о своем. Доцент принес тарелки. Столовые приборы. Плов готов и мы приступили к еде, наполнив стаканы водкой.

–За ребят. Пусть земля будет им пухом, а небо окутывает их души, проговорил тост Доцент.

Молча выпили. Немного поели. Снова раздались аккорды. Петр запел новую песню: «Мальчик хочет в Тамбов». Я и Лоран вышли на середину комнаты и начали танцевать. К нам присоединился Лорд. Получился зажигательный танец. Именно такой разрядки мне и не хватало. Стук в дверь. На пороге стояли Виктор Нестеров и Виталий Илларонов. Оба тоже пилоты. Красавцы, высокого роста. Виктор рыжий, а Виталий брюнет. Летают в одном экипаже.

–Проходите. – я кивком головы показываю куда идти.

–О-о-о!!! Какая теплая компания собралась! – сказали они и стали на стол выкладывать содержимое карманов. Сыр, сгущенка, колбаса, водка, все это дополнило наш стол.

–А мы тут музыку услышали. Вот решили зайти. Красиво у тебя, Графиня Ольга! Я не поверил рассказам.

–А кто же рассказал вам? – поинтересовалась я.

–Командор, представь! Сказал просто вскользь, но так хорошо, что не посмотреть, преступление. Заинтриговал!

Я заметила такую особенность: в части все умели слышать между «строк». Интонация, намек и взгляд, всё видели и слышали, чувствовали это все, кого я знала.

–Ничего особенного. Слава, открой форточку, а то душно. Я вот не знаю, куда вас посадить. Пристраивайтесь сами, – сказала я гостям.

Вновь прибывшие долго не думая сели просто на пол. Доцент принес тарелки и приборы.

–Наливай! – сказал Доцент.

–За ребят. Пусть им на небе будет так же хорошо, как было в небе, – сказал Виктор.

Все молча выпили, закусили. Снова зазвучали аккорды. Петр играл. Мы слушали. Так до самой ночи я сидела в тёплой компании сослуживцев. Пели песни посвященные лётчикам. Про любовь. Про жизнь. Расходились по домам с грустью и печалью в душе. Доцент помог помыть посуду, прибраться после посиделок и ушел самым последним.

–Будь всегда такой приветливой, – сказал он на прощанье и ушел.

Я проветрила квартиру и легла спать.

Наступил новый день полный печали и грусти, и казалось, что ему не будет конца. В клубе на сцене стоят два гроба. Тихо играет музыка. Множество венков и большие портреты ребят стоят на постаментах. В зале выставлен почетный караул. По очереди каждый подходит и прощается с усопшими. Все пилоты, техники, командующий состав одеты в парадную форму. Женщины в чёрных одеждах и в платках на голове. Родственников нет. Ребята еще не успели обзавестись семьями и их тела отвезут родным. На сцену поднимались сослуживцы и говорили прощальные слова о погибших ребятах.