Он припал губами к белому изгибу плеча. Длинные пальцы нежно провели по округлости груди. Горячая, чуть влажная ладонь сжала пухлый холмик, пока сладко занывший сосок не затвердел и не приподнялся. Кончики пальцев играли с ней, гладя, слегка пощипывая. Варвара закрыла глаза и, повернув голову, прижалась ртом к его щеке, возбужденная прикосновением к слегка колючей поверхности, провела пульсирующими губами до того места на шее, где начиналась гладкая шелковистая кожа.

И услышала, как он что-то прошептал на эльфийском, невнятно и страстно. Его ладони вновь сжали ее голову. Он опустил ее на подушки и поймал ртом ее грудь. Он целовал и дразнил языком мягкие полушария, пока у нее голова не пошла кругом.

-Помоги мне снять остатки твоей сорочки, -хрипло попросил он. - Пожалуйста, Варвара.

Она поколебалась, но все же позволила ему стянуть сорочку до талии, оставив ее торс совершенно нагим. Казалось просто немыслимым, что она лежит распростертая на кровати на глазах у Элиота.

-Мне не следовало делать это, - дрожащим голосом прошептала она, безуспешно стараясь закрыть руками полные груди.

- Верно, - кивнул он с кривой улыбкой, снимая свою рубашку и обнажая торс, слишком мускулистый и великолепно вылепленный, чтобы казаться настоящим. Невыносимое напряжение копилось в ней, и она принялась бороться со скромностью и многолетними запретами, когда он наклонился ближе.

-Мне остановиться? - спросил он, прижимая ее к могучему телу. - Я не хочу пугать тебя.

Ее щека была прижата к его плечу, и она втайне наслаждалась поразительной возможностью ощутить его плоть. Она никогда не чувствовала себя столь беззащитной, никогда не жаждала быть столь беззащитной.

-Я не боюсь, - медленно, как во сне, протянула она, отводя руки в стороны, так, чтобы прильнуть грудью к его груди.

Мучительный стон сорвался с его языка. Он зарылся лицом в ее шею, целуя, постепенно спускаясь все ниже, припадая ртом к ее соску. Язык терзал чувствительный бугорок, и она закусила губу, чтобы не закричать. Язык. медленно обводил сосок, пробуя на вкус, щекоча, обжигая. Потом он воздал должное другой груди, заставляя ее извиваться и капризно жаловаться на его медлительность, его сводящую с ума неторопливость, словно он понятия не имел о времени и был готов целую вечность наслаждаться ее телом.

Он поднял разорванную ткань и устроился между бедер, так что жесткий фаллос, распирающий ширинку, прижался к ее трусикам в том месте, где тонкая ткань заметно повлажнело. Варвара лежала неподвижно, умирая от желания приподняться и принять его тяжесть. Опершись локтями о подушки по обе стороны от ее головы, Элиот жадно смотрел в ее раскрасневшееся лицо и покачивал бедрами. Варвара охнула, почувствовав, как он потерся именно о то место, которое горело больше всего. До чего же порочен этот человек, если точно знает, что ей нужно!

Наслаждение распространилось от интимного местечка между ног по всему ее существу. Она была пьяна от радости, наполнена некоей живительной энергией и невыносимо возбуждена.

Тихо вскрикнув, она сцепила руки у него на спине и вновь ощутила, как перекатываются бугры мышц при каждом движении.

Но между ними по-прежнему оставалась преграда в виде одежды: его брюки, белье. Ей вдруг захотелось избавиться от всего, прижаться к его голому телу своим, и это желание потрясло ее. Он, похоже, понял это, потому что неуверенно рассмеялся и сжал ее руку.

-Нет, Варвара... сегодня ты останешься девственной.

-Почему?

Его ладонь накрыла ее грудь, слегка сжала. Полуоткрытый рот скользнул по ее шее.

-Потому что ты не готова еще.

Теперь, когда вероятность того, что он не овладеет ею, стала вполне реальной, именно этого ей захотелось больше всего на свете.

-Нет, я хочу тебя, - обиделась она. - Именно здесь и сейчас.

Элиот улыбнулся, эти ее слова были слаще нектара, блестя глазами, и, властно целуя ее в губы, он прошептал на ухо нежно. Никто, кроме него, не говорил ей ничего подобного. Она и упивалась, и ненавидела то воздействие, которое он производил на нее, возмутительную жгучую влагу, переполнявшую глаза, жар страсти, испепелявший тело. Теперь она точно знала, что любит этого мужчину.

-Варвара, - прошептал он, неверно поняв причину непролитых слез, - сейчас тебе будет лучше... только не двигайся... Позволь мне...

Он стащил с нее трусики и отшвырнул их в сторону.

Перед глазами Варвары все плыло, но она лежала, не двигаясь и трепеща, вцепившись в его плечи. Он коснулся ее мягкого живота, легко обвел большим пальцем пупок; пальцы скользнули вниз, к тому месту, до которого прежде не дотрагивался ни один мужчина. Того места, до которого она старалась никогда не дотрагиваться сама. Большая ладонь пригладила жесткие завитки, кончики пальцев проникли внутрь, отчего ее бедра конвульсивно дернулись.

-Именно здесь ты чувствуешь жар?

Она охнула куда-то ему в шею. Его пальцы дразнили и потирали ошеломляюще чувствительное местечко, крохотную горошинку плоти, пробудившуюся от его ласк. Ее лоно, груди, голова налились жаром. Она превратилась в добровольную пленницу его нежности, хотя все ее существо пульсировало от макушки до кончиков пальцев. Один палец погрузился еще глубже, и потаенные мышцы порывисто сжали его, заковав в сладкий капкан. Голова Варвары бессильно откинулась, затуманенные глаза смотрели в его лицо. А вот его глаза... Такого она еще не видела, разве что во сне или в мечтах: ярко-синие, светящиеся поразившей ее чувственностью. Он продолжал теребить набухшую горошинку, вызывая все новые приливы наслаждения, и не отступал, сводя ее с ума, пока она с пронзительным воплем не выгнулась, уносимая вдаль мощными волнами, охваченная буйным огнем страсти. Судороги экстаза сотрясали ее, постепенно затихая, и она пришла в себя, только когда Элиот с глухим стоном выпрямился и сел отвернувшись. Лишенная тепла его рук и губ, его прикосновений, она едва не съежилась от странной боли. Все ее тело тянулось к нему. Жаждало его. Она отчего-то сознавала, что, подарив ей наслаждение, он не собирался добиться того же самого для себя, и поэтому нерешительно потянулась к нему и положила руку на обтянутое тонкой тканью бедро, словно пыталась передать свое желание доставить ему то же самое удовольствие, которое испытала сама. Все еще не глядя на нее, он отнял ее руку и поднес к губам, повернув ладонью вверх.

-Варвара, - мрачно пробормотал он, - Я должен уйти... пока еще способен на это.

И она с изумлением услышала доносившийся будто издалека свой собственный дремотный голос:

-Останься со мной. На всю ночь...

Он искоса посмотрел на нее, и она заметила два красных пятна на его скулах. Не выпуская ее руки, он гладил большим пальцем ладонь, как бы втирая свой поцелуй, стараясь запечатлеть его навеки.

-Не могу.

-Ты не хочешь делать мне больно? - смущаясь, спросила она.

Он грустно усмехнулся:

-Да, - он осекся и долго молчал, прежде чем добавить. - Ты можешь потом пожалеть об этом.

Нагнувшись над ней, он осыпал поцелуями ее подбородок, щеки, закрытые глаза.

-Не уходи, - простонала она.

-Как скажешь, - Элиот накинул рубашку и снова сел рядом с Варей, которая легла на кровать и укрылась одеялом почти до головы, скрывая свою наготу. - Как ты провела время, пока меня не было?

-Болтала с Ариной и Кариной.

-О чём?

-Да так о шляпках.

-Что? - удивлённо воскликнул Элиот.

-О шляпках, о косметике, - как можно правдоподобней соврала Варя, не могла же она сказать, что говорили о нем и Ароне.

-А что ещё ты делала? - он лёг рядом и прижал к себе.

-Разговаривала с Ароном, - она почувствовала, что как только упомянула это имя Элиот напрягся и что-то пробормотал сквозь зубы.

-Мне не нравится, что ты общаешься с ним. Конечно он вампир, а так как ты была укушена вампиром то они притягивают тебя. Но у меня в последнее время плохое предчувствие.

-Я буду осторожна, - сонно пробормотала она и окончательно погрузилась в сон.