Не зная, как она вырвалась из этого плена и смогла оторваться от его глаз, наступила уже тьма и выглянула луна которая серебрила воду в своём сиянье.

-А ты никогда не думал, что для тебя я тоже игрушка? Я дорога тебе до того момента, пока хрупка, а потом... Ты уйдешь. Прости, но мне надо идти, - прошептала она и поднялась с валуна, от долго сиденья всё тело затекло.

-Куда тебе идти? К нему?

-Не важно... - она пошла по тропинке к выходу из комнаты и оказалась в общем зале, там никого не было только огонь ярко пылал в очаге. Немного постояв она зашла в свою комнату и повалилась на постель и сразу же заснула. Сколько она спала, она не знала, но ей снился Арон и его чёрные глаза и бархатный голос.

* * *

Он стоял возле её постели. Лунный свет проникал из-за штор.

Она сладко спала, лишь изредка её веки дрожали, а губы трогала нежная лёгкая улыбка.

Он протянул руку к её волосам беспорядочно разбросанным по подушке, как можно осторожнее он коснулся их. Варя зашевелилась и открыла глаза.

-Элиот? - позвала она.

-Да моя любимая.

-Когда вы вернулись? Где вы вообще были?

-В Верхнем Подземелье. Хотя лучше б мы там не были.

-Почему? А зачем вы вообще туда ходили?

-Мы искали Менаса и остальных, но там лишь разводят руками. Хотя даже знай они что-нибудь они делали бы тоже самое. Но это бы ещё пол беды, Амелии и Селин стало плохо. В последнее время на них так сильно реагирует тьма, что это вызывает у нас опасения. Что возможно они скоро лишаться своих сил.

-Но почему?

-Тьма убивает свет и Селин очень сложно. Русалки, которые не успели отправиться в Западные земли здесь просто погибли, серены от них далеко не ушли, вымерли.

-Им можно как-то помочь?

-Нет. Им поможет только Западные земли только они в силах помочь. Но не думай о них милая. Они воины пришедшие в этот мир и когда придёт время мы все умрём если не завоюем себе место, - он прижал её к себе, нежно поглаживая по спине.

-Ты так спокойно говоришь об этом!

-Тебе тоже придётся учиться тому что ты однажды падёшь в какой-нибудь битве. Все мы в этом мире тленны. Поэтому многие так спешат и торопятся всё успеть сделать.

-Мне так жаль девочек, но... - прозрачная слеза скатилась с её глаз. - Не говори мне пожалуйста больше о смерти. Я не хочу даже думать о том, что ты ... - рыдания сдавили её горло и она уткнулась в грудь Элиота.

-Тише, моя прелесть. Я буду всегда с тобой. Всегда...

Он притянул её к себе. Его губы прижались к её губам, горячим и мягким. Этот поцелуй был наполнен нежностью и страстью. А горячие руки стали ласкать её спину и играть с волосами. Казалось, что время замерло, потому что за одну секунду мир перевернулся он стал боле ярким красочным как водоворот закручивает, так и этот поцелуй закрутил и их чувства их страсть и внезапно вспыхнувшее желание.

Его пальцы скользнули по высокому вороту ее ночной сорочки. Очень осторожно и не спеша он расстегнул несколько пуговок, обнажив нежную прохладную шею. Варвара судорожно втягивала воздух пересохшим ртом, не замечая, как нервно вздымается грудь. Элиот неожиданно наклонил голову, и она что-то несвязно простонала, когда его губы чуть прижались к ее шее.

-Ты такая сладкая... - признался он, и у Вари мурашки пошли по коже.

Губы Элиота проложили бархатную дорожку к чувствительной раковинке ее уха, немного поиграли с мочкой, и она изумленно дернулась, когда кончик его языка проник в крошечную пещерку.

-Элиот, - прошептала она.

Она кожей ощутила, как он улыбнулся.

-Т-ш-ш-ш...

Только сейчас она ощутила, как что-то твердое и тяжелое давит на бедро, и немедленно оцепенела. И залилась краской. Мысли хаотично кружились в голове, как снежинки под ураганным ветром. Но, несмотря на стыд, ее одолевало любопытство. Теперь, когда ноги их переплелись, а ее сорочка задралась до колен, она ощущала упругость его сильных бедер и жесткий ком вздыбленной плоти. Ее никогда еще не прижимали к возбужденному мужскому телу.

-Я твой. Только твой, - убеждал он. - Делай со мной все, что пожелаешь.

-Я не знаю, что делать с тобой, - неуверенно объяснила она.

Он засмеялся и снова припал ртом к ее шее, к тому месту, где бешено бился пульс. Ситуация казалась настолько фантастической, настолько за границами и пределами ее жизненного опыта, что она чувствовала себя кем-то другим. Во всяком случае, не обычной Варварой Багровой.

Она вдруг осознала, что всегда немного боялась мужчин. Некоторые женщины так легко понимали представителей противоположного пола, ей же это было не дано. Кроме того, она не пользовалась успехом у мужчин до этого. С ней никогда не флиртовали, за ней никогда не ухаживали. С ней говорили только на серьезные темы, обращались уважительно и с почтением, не подозревая, что она мечтает совсем о другом. Чтобы и ей хоть раз сделали непристойное предложение, или признание в любви.

Все те попытки Максима, она принимала, но никогда не отвечала. Она не чувствовала того огня снедаемого ее сейчас. Целуя или обнимая его, она то и дело отмахивалась от мысли, что целует своего брата, и касается не тела мужчины, а себя. Ни разу он не разжег в ней огня.

И вдруг Элиот.

Она смело вцепилась в распахнутые полы рубашки Элиота и притянула к себе его голову. Он немедленно подчинился: его губы едва коснулись ее рта. И снова по телу разлилось тепло. Удар наслаждения почти парализовал ее. Его тело налилось тяжестью. Его язык дразнил, обводя контуры ее губ, пока она не приоткрыла рот. И тогда язык проник внутрь, гладя и лаская, и она отпрянула бы в ужасе, если бы ее голова не покоилась так надежно в изгибе его руки. Жгучие ощущения разлились внизу живота и в тех частях тела, которые она не смела назвать вслух. Она ждала, когда он попробует ее на вкус... о, его поцелуи казались такими странными... интимными... и волнующими, и она не могла сдержать тихий стон, рвавшийся из горла. Ее тело медленно расслабилось, а руки легли на его голову, лаская золотой шелк волос.

-Расстегни мне рубашку, - пробормотал он, продолжая целовать ее, пока она возилась с пуговицами его рубашки. Тонкая ткань была теплой и душистой, пропитанной запахами его тела и смятой в тех местах, где заправлялась в брюки. Кожа торса была гладкой и золотистой, и любое прикосновение Варвары заставляло мышцы сокращаться. Жар, исходивший от него, манил ее, как солнечный зайчик - кошку.

-Элиот, - задохнулась она, пробираясь под его рубашку и гладя широкую спину, - я не хочу заходить дальше.

Он только хмыкнул, припадая губами к ее шее.

-Согласен.

Она прильнула к его обнаженной груди, жадно впитывая тепло и запахи.

-О, это ужасно!

-Что тут ужасного? - удивился он, продолжая играть с ее локонами и нежно поглаживая большим пальцем чувствительное местечко на виске.

-Потому что я хочу большего.

-Любимая, - прошептал он, вновь крадя поцелуй с ее уст, - любимая, позволь мне остаться еще ненадолго.

И прежде чем она успела ответить, поцеловал ее еще крепче, чем раньше: большие руки зарылись в массу растрепанных завитков и сжали ее голову. Она всем существом устремилась к его губам и телу, не в силах запретить себе прижаться к нему как можно теснее. Глубочайшее физическое возбуждение, подобного которому она доселе не испытывала, продолжало нарастать, и она выгнулась натянутой струной, пытаясь успокоиться. Он был силен, огромен, и скрытой в нем мощи было достаточно, чтобы при желании одолеть ее, сломать. И все же удивительная нежность обволакивала ее. Она положила ладони ему на грудь, в распахнутый ворот, и под ладонью быстро забилось сердце.

Он отстранился и посмотрел на нее глазами такими темными, что синева, казалось, растворилась во мраке ночи.

-Ты веришь мне?

-Да.

Он беззвучно рассмеялся.

Он разорвал полупрозрачную ткань, оголив ее грудь и подставив ее прохладному ночному воздуху, отчего ее соски затвердели.

-Замерзла? - участливо спросил он, заметив предательскую дрожь, и покрепче прижал ее к груди. Такой могучий, сильный, живой, способный согреть и утешить... и ее снова затрясло, но теперь уже по совершенно иной причине.