- Привет.

Боковым зрением Андрей увидел опешившего и спавшего с лица парня, а перед собой Верины, потрясённые и сияющие всепрощающей любовью, глаза. (Моя!)

- Привет,- ответила путешественница тихо и тут же испуганно обернулась. Но парня уже нет рядом: только спина в чёрной куртке движется среди людского потока в сторону выхода, секунды - и вот она исчезает в утренней неприветливой темноте.

- Чудесно выглядишь. Загорела, посвежела,- широкая белозубая улыбка и горящие искренней радостью карие глаза. Одна его рука прижимает Веру к себе, а другая берёт за ручку чемодан.- Поехали домой.

Наклонив голову к плечу, она приглядывается к Вольскому. Сдался? Почему? Где мрачноватый тип в строгом костюме? Сегодня перед ней стоял беспечный обаятельный парень в чёрных джинсах и распахнутой на груди чёрной, отличной выделки, кожаной куртке, из-под которой выглядывал красный полувер (красиво). Сбрил бороду, отчего показался моложе, глаза сияют, и свободная крепкая рука без остановки оглаживают её саму по спине.

- Поехали.

И уже, оказавшись в своей квартире, Вера снова начала приглядываться к нему.

- Эй, Вольский, ты выпил или покурил что-то?

Тот даже обиделся.

- Я что: не могу порадоваться твоему приезду?

- Мы расстались. Не забыл?

- Мелкие ссоры не в счёт. Я готов изменить условия нашего договора,- сказал специально, хотел подначить...и понял слишком поздно, что сказал это зря.

Всё её радостное возбуждение от необычного Андрея ухнуло вниз. Вера прикрыла глаза, как будто её предательски ударили. А ведь она почти поверила, что он переменился: и глаза были другими, и руки, и поцелуи...Договор, значит? Ну-ну.

Она сделала глубокий вздох и тоже ударила:

- Знаешь, ты был прав: женщина-существо влюбчивое и непостоянное. Помнишь, ты говорил, что моя любовь пройдёт? Она прошла. Новые впечатления, океан, отдых, красивый внимательный мужчина рядом. Мы прекрасно провели время и вместе вернулись.

Теперь Андрей замер, получив апперкот в челюсть именно в тот момент, когда решил, что бой окончен.

- Серьёзно?- кривая циничная ухмылка на губах, хмурый прищуренный взгляд и интонации, в которых сквозило уничижительное презрение.- Ну, пока, Арина.

Он пронёсся по улицам города, механически реагируя на сигналы светофоров, на помехи справа, зебры переходов и ворвался домой неудержимым ураганом, закрыв злым пинком ни в чём не повинную входную дверь. Сбросил куртку и отшвырнул её в угол. Упёрся ладонями в столешницу барной стойки в столовой, переводя дух и успокаивая внутреннюю дрожь.

- Такая же! Такая же, как все. А он-то дурак подумал...- достал сигаретку, открыл окно и закурил, лицо обдало холодной снежной крупой.

Нет. Что-то не так. Ушёл в гостиную и рухнул в кресло, пристроив пятки на край журнального столика, откинул затылок на спинку и задумался. Он даже вспомнил момент, когда синие солнечные глаза стали серыми грозовыми тучами.

Андрей притих, вспоминая Верино встречное несмелое объятие в зале, как будто она ещё сомневалась в чём-то, потом её облегчённый вздох, чёрную спину стремительно покидающего поле боя соперника, себя самого с сердцем, бьющимся молотом в груди. Затушил сигарету, застонал:

- Кретин.

Внутри него самого сейчас тоже что-то происходило, как будто остатки того самого льда, который ещё оставался внутри, окончательно вздыбились и рухнули с холодным скрежетом, освобождая душу от чего- то давящего.

"Размораживайся скорей, Андрей. Ты такой чудесный",- когда-то сказала Вера.

Арина бы так никогда не сказала. Ни одна женщина из всех, кого он знал раньше, не сказала бы так. Вольский сорвался с места и не в силах ждать лифт, помчался через две ступеньки вниз, в подземную парковку. Его Volvo снова летел ещё по полупустым, по случаю выходного дня, утренним по улицам, срезая расстояние и проезжая лабиринты заставленных машинами дворов, лишь бы без светофоров, лишь бы не стоять и не оказаться у её дома позже, чем хочется. И пусть она снова повторит ему то, что сказала. А он посмотрит ей в глаза и спокойно произнесёт:

- Ты лжёшь.

Домофон, лифт, распахнутая дверь и она - растерянная и зарёванная, стоит на пороге и смотрит, ничего не понимая, на него, широко распахнув глаза.

- Повтори,- он тряс её за плечи. Ни о каком спокойствии речи не шло.

- Чттто?- заикаясь.

- Повтори, что ты мне сказала про того мужика, с которым ты трахалась на отдыхе, мать твою!- он орал, не отцепляя руки от неё и наклонив низко голову.

Попытка вырваться закончились тем, что жёсткие пальцы только усилили давление.

- Повтори!

- Мне больно, - жалуясь.

- А мне нет? Мне, думаешь, не больно слышать о другом мужике?- он отпустил её и прислонился плечом к стене, откинул голову назад и перевёл дыхание.

- Андрей,- тихо-тихо,- ты чего приехал?- всхлинула, как ребёнок, который только что выплакал обиду.

А тот впился в неё блестящими от возбуждения взглядом.

- Повтори, что ты сказала про того мужика, который тащил твой чемодан.

- Ты ревнуешь?- потрясённое удивление в слабом голосе и вот уже узкая ладонь тянется к его лицу, гладит непривычные без бороды подбородок и щёки.

- Вера, я жду,- а сам уже пожирает её глазами и протягивает руки, чтобы резко дёрнуть на себя.

- Ничего не было, успокойся.

Облегчённый выдох:

- Садистка!

- От такого слышу,- и его шея оказывается в тисках объятия, а ему не больно- ему хорошо.

Двое ненормальных продолжали пререкаться, неистово целуясь, сдирая друг с друга одежду. Он порыкивал, она попискивала от его резких движений, но, наконец, добрались до спальни...

- Где Дунечка? Тебе, наверное, пора,- прошептала, смирившись, что ему пора уходить. Убрала тёмные пряди со лба.

- Она у родителей, а я остаюсь здесь,- удовлетворённый выдох.- И вообще, довольно испытывать моё терпение и жить одной.

- Так это я виновата?- потрясённо.

- Хорошо: будь по-твоему: я виноват,- темноволосая голова медленно повернулась на подушке, а насторожённый мужской взгляд прошёлся по её лицу, упёрся в глаза и потеплел.

-Ты же не хотел меня к себе брать,- с ехидцей. - Вот, и не бери,- с детской мстительностью.

- Решила покапризничать? Ну, давай, выкладывай свои условия,- усмехнувшись.

Вера задумалась: что бы такое сказать? Было хорошо. Как будто тот кокон, в который она скрутила свою любовь, развернулся, и из него вылетело нечто юное и фантастически-прекрасное, освободив душу от боли. А когда ничего не болит, то вредничать не хочется.

- Ты и Дунечка,- мечтательно.

- И всё?

- А тебе ещё кого-то надо?

- Вера!- прозвучало как "доиграешься".

- А ты хочешь?- вкладывая в вопрос совсем не фривольный смысл.

- А ты ?- урча. Чуть колючий подбородок прошёлся по её шее,- мммм, какая у нас шея...

- Андрей, ты не ответил на мой вопрос.

- Ответил. Хочу,- и продолжил сладкое путешествие.

- Ну, вот что с тобой делать?- уже смеясь.

- Ты ничего не должна делать, для этого есть я....

Позднее утро уральской осени поздоровалось с ними струями холодного дождя за окнами, сменившими ночную мелкую снежную крупу. Но в комнате было тепло, пахло ими обоими и их окончательным примирением. Вольский засыпал в полной уверенности, что сделал всё правильно: подруга будет рядом, Дуняша тоже. Вера вытащила его из тоскливого одиночества, дала радость, одарила лаской и покоем. Только дурак откажется от такого. Андрей повернул голову и оценил женский профиль. Вот уж никогда он не жаловался на свой вкус. Хмыкнул. Лёг на бок и притянул женщину к себе.

- Спит красавица моя.

***

Вера проснулась, отчего-то первым ей попался на глаза неразобранный чемодан с откинутой крышкой, который стоял у противоположной от кровати стены. Как хорошо. Теперь она тихо лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. Андрей был рядом, сообщая собственным дыханием, что это не сон. Он вчера обещал, что они будут жить вместе: она, он и Дунечка. В это трудно было поверить.