— Вовсе нет, Надя, я хотела тебя научить принимать вербену, - Кетрин чувствует как ломаются ее кости. — Поначалу это противно, это сковывает каждую клеточку твоего тела, жжет изнутри, что тебе хочется кричать и плакать, но пройдет десять лет и ты забудешь, что вербена это яд для вампиров. Доверься своей матери.

И Надя доверилась. Спустя столько лет она забыла, что вербена это яд. Надя и Кетрин пили чай с вербеной каждое утро, и Петрова терпела боль, следуя примеру матери.

— Я скажу тебе о проклятии. Листок спрятан в шкатулке моего стола.

— Я думала, что придется помучиться с тобой, но если ты соврал мне, то тебе не жить.

Надя ставит чашку на блюде и подходит к Марселю.

— Теперь ты забудешь про меня.

Ее руки сдавливают его виски. Боль не выносима, и Марсель издает протяжный крик. Он не знает когда это закончилось, и как он оказала в своей комнате.

Надя похожа на свою мать больше, чем она может себе вообразить. И с каждым годом она замечает схожесть все больше и больше. Она холодная. Она эгоистичная, расчетливая, добивается того, чего хочет, и как говорила Кетрин, у нее хорошие волосы, а значит Надя точно ее дочь. Дочь как мать.

Часы показывают третий час ночи — скоро начнет светать. Но Ребекка уверенна, что не уснет сегодня.

Часы показывают пятый час утра — светает. Блондинка допивает шестой стакан скотча. Ребекка слышит шорох, и бежит в комнату Марселя.

Обессиленный вампир лежит на полу.

— Если честно, то ты напугал меня , — Ребекка как-то излишне по-детски разводит руками. — Я волновалась. Где ты был всё это время?

— Я не знаю, - еле шевеля губами произносит вампир. — Я не помню.

Ребекка слишком пьяна, чтобы заметить открытую тумбочку, и шкатулку на полу. Проклятие полумесяца исчезло. Она поджимает губы и кладет свою ладонь в ладонь Марселя.

— Все хорошо, - она смотрит ему в глаза, но она все еще зла на него.

— Правда? - шепчет он.

— Правда, - Ребекка позволяет себе перестать дуться и мило улыбается.

========== Глава XIII. Flashback. Какой бы ни выпал жребий, мы - судьба друг друга. ==========

Ты всегда любил странных птиц, и теперь я хочу влететь в твой мир. Я хочу быть услышанной. Мои раненные крылья всё ещё бьются в движении.

Birdy – Strange Birds.

Flashback

Новый Орлеан. 1820 Год.

Порт. Доки. Теплый бриз смягчает жару, от палящих лучей солнца. Мужчина нервничал в ожидании очередного корабля. Гудок корабля. Ещё десять минут, и массивный корабль примут доки : с целью разгрузки товаров, и высадки пассажиров, которые надеялись найти в Луизиане свое счастье. Брюнетка в красном платье не спеша спускалась с деревянной лестницы. Она смотрела на дешевые украшение девушек с призрением, ведь Кетрин Пирс всегда получала все самое дорогое. Она смотрела на их платья, словно это не платья, а роба шахтеров, хотя сшиты платья леди были весьма не из дешевого шелка и кружев. Она усмехается, потому что ей была неинтересна вся эта вычурность, и, якобы, роскошь. Сейчас она смотрела на мужчину с корытной стрижкой, и в пиджаке пепельного цвета. Сейчас ее волновал только он. Сейчас ее волновал Элайджа Майклсон. Он напомнил ей героя или даже принца, из детских сказок: статный, сдержанный, привлекательный, но она не была его принцессой. В этой сказке для ее нет места. Она, стараясь не шуметь, подкрадывается к нему сзади, и закрывает своими руками его лицо.

— Я слышал твой запах, Катерина, - он убирает ее руки со своего лица и разворачивает девушку к себе. — Я же писала тебе письмо, просил не приезжать, клялся, что я в порядке.

— Я расценила твое письмо, как приглашение, - она сражает его своей улыбкой, и Элайджа готов простить ей любую выходку. Пирс достает серебряную монету. — Какой бы ни выпал жребий, мы - судьба друг друга. Это твои слова, сказанные при нашей последней встречи. Двадцать восемь лет назад. Я скучала .

— Я тоже скучал, но сейчас тебе опасно находиться здесь, - он хочет взять ее за руку, но этикет не позволяет ему так поступить.

— И как называется эта дыра? – фыркает девушка.

— Новый Орлеан, - гордо произносит Элайджа, ведь он участвует в строительстве этого города.

— И мы сейчас направляемся в особняк губернатора? – мечтательно произносит Кетрин.

— Ни в коем случае, Катерина, - он нахмурил брови. — Маленький уютный домик на окраине, не более.

— Хорошо, мне уже скучно здесь, - девушка щелкает пальцем, и слуги, под внушением Мисс Пирс, несут ее вещи в карету. — Ты едешь со мной?

— Нет, моя Катерина, я приеду к тебе позже, - Элайджа проводит Пирс до кареты, закрывает дверцу, и кротко произносит на французском. — Avant la rencontre.

Карета тронулась, звуки лошадей, а колеса оставляли после себя пыль. Элида так и остался стоять в доках, а ее воображение затмил ее образ. Образ той, которую он любил.

Кетрин не могла, а точнее ни умела чувствовать, ни чувствовать, но рядом с ним она менялась. Рядом с ним она чувствовала себя живой. Чувствовала себя самой собой

Деревянный домик на окраине Нового Орлеана, был одним из самых обычных домов, так что строили сотнями. Возня в него Кетрин даже чихнула, ведь пыль, всегда раздражала девушку. Она привыкла к роскоши, а этот домик выглядел слишком просто для нее.

Дав указания прислуге, Кетрин закрылась в своей комнате. Ах, если бы Элайджа узнал о ее мечтаниях и иллюзиях, то, уж точно рассмеялся и раскритиковал ее. Нет, он не герой из сказок, которые она слушала в детстве. Он вовсе не герой. Он не способен любить, и видимо он заразил этой болезнью девушку по имени Катерина, которая когда-то верила в любовь. Теперь Кетрин Пирс не верит в любовь. Любовь – вещь хрупкая, однажды разбив, бесполезно пытаться склеить осколки сердца. Сердце разбившись уже никогда не сможет биться с новой силой. Оно превращается в камень. Так случилось с Элайджей и Кетрин. Судьба сводила их вместе, а они упрямились, не осозновая, что это настоящая любовь.

***

Ночь – удивительное время, когда звезды озаряют небо, а прохладный воздух клонит тебя на сон. Ночью никто не узнает твоих слабостей. Ночь полна таен. Ночь полна загадок.

Стук в дверь раздается ровно в полночь. Кетрин открывает дверь, и ведет его с букетом ромашек в руке. Он принес ей ее ненавистные ромашки. Цветы, которые она терпеть не могла. Цветы которые напоминали ей : о любви, о семье, о доме, о детях. Она смеется глядя ему в глаза, а Элайджа смущается, словно он семнадцатилетний мальчишка.

— Скажи, ещё что ты их сам собирал.

И Элайджа прячет испачканные в земле руки, ведь это он собирал эти цветы, на ближайшем поле. Он собирал эти цветы для нее. Это его любимые цветы. Он слышит, как тихо-тихо бьется ее сердца. Она любит его, потому что она сумасшедшая, и только такая, как Кетрин Пирс может любить такого, как Элайджа Майклсон. Они будут любить друг друга до конца, даже если они будут : убивать, лгать, изменять.

Они просидели около часа на полу, укрывшись пледами. Они разговаривали ни о чем, а Кетрин за это время смастерила венок, из ее ненавистных ромашек. Теперь этот венок украшал ее голову.