— Я и не знала всего этого бреда, - Надя рассматривает свою татуировку. — Возможно, вы мне сможете о ней многое рассказать, за чашечкой экспрессо, в кафе.

— Буду считать это моим искуплением, за аварию, - мужчина кивает головой.

— Надя! – миловидная девушка, с короткими рыжими волосами подбегает к Наде и Элайджи.

— Теперь я знаю ваше имя, - довольно проговорил Майклсон.

— Да, - ответила Петрова.

— Что здесь происходит? Не успела приехать, как уже вляпалась в передрягу, - Эддисон разводит руками.

— Здравствуй, Эддисон, - обращается Майклсон к ведьме. — Это моя вина, что девушка пострадала, но думаю, все будет хорошо. Ты позаботишься о ней.

— А куда я денусь, она ведь моя подруга, - бурчит ведьма, обнимая Надю.

— К сожалению, мне пора уезжать, но мы еще обязательно увидимся, - Элайджа садиться в свою машину, и собирается уезжать, но от нажатия на педаль газа его останавливает голос Нади.

— Вы не сказали ваше имя, - Наде и вправду понравился незнакомец.

— Элайджа Майклсон, - сквозь открытое авто автомобиля произнес Элайджа, но уже спустя минуту машина тронулась, и он уехал на очередную встречу, по поводу мира в Французском квартале.

— Как ты? – интересуется Эддисон.

— Сойдет, сейчас приложу травы, и все пройдет, - уверяет подругу Петрова. — Почему ты не приехала?

— Прости, я задержалась. Нужна была своему ковену, - девушка поднимает с асфальта сумку Нади. — Идем?

— Подожди, ты знаешь этого мужчину, - Надя приподнимает брови, и пристально глядит на подругу.

— Да, он один из первородных вампиров, а я работаю на них, а его брат, Клаус, управляет Новым Орлеаном, - объясняет Эддисон. — Они здесь типа королевской семьи, и против них лучше не идти. Расплата смерть.

Улыбка не сходит с лица Нади. Теперь, когда она будет смотреть на свою татуировку, то будет вспоминать его, в надежде, что судьба когда-нибудь сведет их вновь. Они обязательно встретятся.

========== Глава III. Спи, мое солнышко. ==========

— И как тебе Новый Орлеан? - спрашивает Эддисон, проводя Надю в ее комнату.

— Обычный город, если бы не авария, - девушка следует за подругой, и проходит в просторную комнату с большим подоконником, на который Надя сразу обратила внимание.

— Сейчас принесу календулу, - ведьма садиться на кровать.

— Да, буду благодарна, - Надя дотрагивается до своей раны.

— Я сейчас, - Эддисон улыбается подруге. — Вы так похожи с матерью. Мы были с ней хорошими подругами.

— Я помню тебя с детства, Эдди, - Петрова улыбается в ответ. — Но даже тебе она не рассказала о моем отце.

— Ты же знаешь, что она любила играть во всякие игры, - проговорила ведьма, прежде, чем покинуть комнату.

Девушка запрыгивает на подоконник. Девушка смотрит в окно. Ночной город прекрасен. Огни витрин, и фонарей так и манют к себе. Надя устало опускает голову и облокачивается о холодную стену подоконника. Раньше она боялась темноты и ночи, но Кетрин научила ее преодолевать все страхи. Тогда ей было пять лет.

Англия. Лондон. 1828 год.

— Засыпай, - Кетрин собирается потушить свечи, которые горели в комнате, но дочь ее останавливает.

— Нет, я боюсь, - укрывшись одеялом, шепчет малышка.

— Так, - Пирс подходит к кроватке дочери, и садиться на край кровати. — Эта ночь прекрасна, и полна разных снов и чудес.

— Нет, - Надя отрицательно кивает головой, и тогда Кетрин берет девочку на руки, и подносит к окну, и Надя становится на подоконник.

— Мама, мне страшно, - малышка дрожит от страха.

— Сейчас ты со мной, и это главное, но наступит день, когда я стану далека, - уверенно произносит Кетрин. — Ты останешься одна, со своими страхами.

— Ты же никогда не умрешь, - Надя оборачивается, и смотрит матери в глаза.

— Все может произойти, а тебе ничего не стоит бояться. Ты сильная, - и Надя верит словам матери. — Звезды, такие красивые, и ночь словно манит тебя своей тьмой, и этого не нужно бояться.

— Я так тебя люблю, - Надя своими ручками обвивает шею Кетрин.

— Мамина любовь всегда будет с тобой, - Кетрин относит дочь обратно в кроватку, и накрывает одеялом. — Спи, мое солнышко.

Кетрин уходит, и гасит свечи. Надя засыпает. Впервые с погашенным светом, и Надя не боится. Ее мать сказала, что она сильная, и она будет такой, для нее. Теперь каждый день девочка забирается на подоконник, и смотрит на ночное небо. Она докажет матери, что поборола этот страх.

Даже в сердце Кетрин есть место для любви. Она наблюдая за этим поступком Нади гордиться своей дочерью, ведь в один день Надя останется одна, и Кетрин готовит ее к этому.

***

Когда Эддисон вернулась, то Надя спала на подоконнике, свернувшись в комочек, словно она беззащитный котенок, а не могущественная ведьма. Эддисон накрывает Надю пледом, оставляет травы на тумбочке, и уходит.

Особняк Майкснов.

— Как прошел день, - интересуется Хейли, у Элайджи, который только что вернулся в особняк.

— Все так же, нам нужен этот мир, а как известно, ведьмы очень упрямы, - снимая пиджак отвечает первородный.

— Я сегодня перебирала старые вещи, и, - волчица кладет на столик старинное фото, на котором изображена Кетрин.

— И чего ты от меня хочешь? - бросив взгляд на фото бурчит Элайджа.

— Что ее фото делало в твоих вещах! - кричит Маршалл.

— Я не стану тебе объяснять, Хейли, - вампир хватает фото, и уходит в комнату.

========== Глава IV. Good day. ( Хороший день. ) ==========

Утром все пробуждается. Пробуждается солнце и природа. Хейли чувствует запах, который доносится с кухни. Маршалл набрасывает шелковый халат и спускается вниз.

— Доброе утро, любимый , - Хейли обнимает Элайджу за талию, и нежно целует в щеку.

— Я готовлю нам завтрак, - Элайджа бросает кусочек сливочного масла на сковородку, и вспоминает о Кетрин. Однажды она точно так улыбалась, и целовала его в шею.

Пенсильвания. 2013 год.

Она смотрит в окно. Кетрин подносит к губам чашку, и делает глоток горячего кофе.

Порой она удивлялась тому, как Элайджа может быть настолько идеальным. В своем брючном костюме. С гордым взглядом. Он был бы идеальным мужем и отцом. Но, Кетрин не создана для такой жизни. В такие дни она была Катериной Петровой, которая по утрам еле выходила из ванной, собирала свои волосы наверх, обычной заколкой, одевала роскошную тунику красного цвета, совсем простенькие сережки, заваривала кофе, и смотрела в окно, зная, что Элайджа будет на кухне. Она смотрела на небеса, и благодарила их за этот день.

— О, чем задумалась, Катерина? – Элайджа отворачивается плиты, смотрит ей в глаза.

— О том, какой же ты сексуальный, в этой рубашке, - она отворачивается от окна и подходит к нему, обнимает за талию, легкий поцелуй в щеку. — И о том, что я не создана для готовки. Это не мое.

— Просто, нужно попытаться, - он разбивает яйцо о край сковородки. — Завтрак скора будет готов.

— Я заварю тебе кофе, - она улыбается ему, а он смотрит на нее серьёзным взглядом.

Нет, такая идеальная жизнь не для Кетрин Пирс, но для Катерины Петровой, которая всегда мечтала о семье, о любви и поддержки. В такие дни Кетрин Пирс чувствовала себя живой, но таких хороших дней в ее жизни было мало.

Она не живет без надежды. Она попробует научить, как вернуться к своим чувствам, но пока это у нее не выходит. Она всегда будет думать, что не заслуживает такой жизни. Она уже не сможет быть Катериной Петровой.