Возводя эту империю Клаус тратил свои : кровь, пот и слезы.
Он вырывает одну из палок забора, и запускает ее в Надю. Промах. Надя стреляет метко. И теперь эта палка в его груди.
Клаус стоил свою империю, чтобы знать, где его дом.
У Нади никогда не было дома.
— Теперь ты заплатишь за все! – и эти слова эхом слышны по всему кварталу.
Клаус слишком долго строил свою империю, и теперь никогда не собирается оглядываться назад.
Никто не разрушит его империю.
— Я отправлю тебя в Ад! – он моментально оказывается рядом с ней, но он не может коснуться ее.
Надя сжимает руку в кулак, и Клаус оказывается у ее ног.
Его империю разрушила женщина. Он не готов принять поражение. Он никогда не проигрывает.
Но Клаус знает, что у его брата есть Ахиллесова пята — он не может перестать чинить то, что сломано. Элайджа починит его империю. Он всегда будет спасать его.
— Дочь, остановись, прошу тебя! - « дочь » словно, кинжалом по сердцу Нади, но она услышала его зов.
— Нет, - она отворачивается от Клауса, и смотрит на своего отца. — Я не понимаю. Почему ты пытаешься остановить меня? Я сравняю этот город с основанием. Почему ты пытаешься воссоединить семью, когда так очевидно, что одна ее часть сломана?
— Для меня само значение слова “сломано”, обозначает то, что его можно починить. У меня есть целая вечность, чтобы выполнить одну единственную задачу - спасти мою дочь и семью. Если я сдамся, тогда скажи мне, кем я буду для своей семьи, для себя, для своего ребенка?
— Ложь! – гневно кричит Надя, и Элайджа не может дышать.
— Это правда, я буду бороться до конца, - Элайджа с трудом подползает к Наде, хватает ее за ногу, и та оказывается на земле, рядом с ним.
Холодная, мокрая от дождя земля.
Земля успокаивается. Землетрясение остановлено.
Элайджа прижимает к себе Надю. Та поначалу, пытается вырваться с его объятий. Он ей противен, и девушка ищет любой способ избавиться от этого.
Они сидят на сырой холодной земле. Их одежда мокрая. Дождь капает на них с небес.
Надя не сдаётся, но Элайджа сильнее.
— Я рядом с тобой. Все хорошо, - Элайджа шепчет ей эти слова, и она постепенно приходит в себя.
Ей не нужна была империя Клауса. Ей нужна была правда и справедливость. Ей нужен был отец, который в такие моменты будет трясти ее, а затем обнимет, прижмет ее к себе, и Надя чувствуя эта тепло придет в себя. Сейчас она чувствует это тепло и связь. Надя плачет прижимаясь к отцу, но ее слезы скрывает холодный проливной дождь. Он рядом с ней, и только теперь она почувствовала это. Почувствовала его заботу и привязанность к ней. Сейчас она почувствовала то, что не чувствовала все эти триста лет своей жизни.
— Отец, - кратко шепчет девушка, и обвивает своими руками его шею.
Элайджа впервые слышит, как Надя произносит « отец » , не с ноткой злобы и обиды. Она произносит это от сердца. Она произносит это слово медленно и спокойно. Ее сердце успокаивается, потому что он рядом с ней. Элайджа ее спасение, и он уверен в этом. Элайджа ее отец, и перед ней у него ответственность. Он не покинет ее. Она его единственный ребенок. Он сделает все, чтобы спасти ее. Он сделает все, чтобы спасти его единственную дочь.
Империя спасена, и Клаус доволен.
Женщина могла разрушить эту империю, и отцовская любовь спасла эту империю. Это чувство оказалось сильнее.
Империя…
Комментарий к Глава XX. Как одна женщина может разрушить империю.
Шикарная песня к этой главе : https://www.youtube.com/watch?v=STh0PaH1LjA
========== Глава XXI. We are young. ( Мы молоды. ) ==========
Tonight… We are young…
Элайджа Майклсон укладывает Надю за заднее сиденье Porsche. Она обессиленная после прочтения заклинание.
— И, каким же способом мне наказать ее? - Клаус позволяет себе так выразиться.
— Никто не причинит вреда моей семье! - резко произносит первородный закрывая дверь автомобиля.
— Значит, мы уже не твоя семья, брат? - на лице Клауса проявляется усмешка.
— Вы моя семья. Всегда ею будете. Я любыми способами буду защищать вас, - Майклсон уверен в себе. Он не оставит Клауса, но и Надю тоже. — Моя дочь будет рядом со мной, нравится тебе это или нет. Мне наплевать.
Надя очнулась в особняке Майклснов. Девушка открывает свои глаза и видит перед собой Ребекку с чашкой горячего шоколада.
Петрова рассматривает комнату : Хрустальна люстра, потолок цвета шампань, огромная кровать бежевого цвета, над которой возвышались легкая фиолетовая ткань, белое кожаное кресло, туалетный столик. Это ее не удивляет, ведь она все равно сбежит. Блондинка заговорила с ней первая.
— Ты разбила люстру, за которую я платила, - Ребекка надула свои пухлые губы, и ведь вид блондинки показывала, что она обиженна на Надю.
— Ну, уж прости, она попалась мне под руку, - фыркает Надя.
— Прощаю тебя, но ты заплатишь за нее, а точнее заплатит твой отец, кстати он устраивает вечеринку, по поводу твоего возвращения домой, - Ребекка позволяет себе засмеяться, и протягивает Надя чашку с горячем шоколадном. — У меня для тебя сюрприз.
Ребекка подходит к просторному шкафу, выполненному из дерева, открывает его дверцу и достает, на вешалке, зеленое винтажное платье двадцатых годов, подол которого украшал черный бисер, Надя медленно пьет шоколад, девушка присматривается и обнаруживает на тумбочке повязку в тон.
— Я подумала, что зеленый тебе подойдет, - Ребекка прилаживает к себе вешалку с платьем. — Это было одним из моих любимых платьев. Теперь оно твое.
— С чего такая доброта? – интересуется ведьма.
— Девочки должны держаться вместе, - вампирша подходит к кровати, и кладет на ее край платье. — Переодевайся.
— Ты ужасная стерва, но именно из-за этого ты мне и нравишься, - Надя милое улыбается, а на ее глазах выступают слезинки.
— Встретимся в двадцатых, - Ребекка собирается уходить, но задерживается на секунду. — Я рада, что ты вернулась домой.
Элайджа и Ребекка час назад.
— Сестра, прошу, выслушай меня, - Элайджа сидит на подле Ребекки.
— Нет, Элайджа, я не буду строить из себя мать Терезу, ради твоей, потерявшейся дочери, которая может быть и вовсе не твоим чудом родившемся ребенком, - в руках блондинки бокал виски.
— Ошибки быть не может, Надя моя дочь, все сходиться, - Элайджа пристально смотрит сестре в глаза, и спустя минуты та сдается. — Я лишь прошу тебя поговорить с ней. Она недавно потерла мать, и ей нужно с кем-то поговорить. Сделай это для меня.
— Хорошо, я поговорю с ней, и вечеринку организовываю я, ты ничего не знаешь о двадцатых, - Ребекка допивает виски, и уходит в комнату Нади.
Элайджа поправляет запонки на рукавах рубашки, одевает свой пиджак. Вампир, ключом, открывает шуфлядку своего рабочего стола, и достает фото сделанное в Чикаго, в двадцатых годах. На фото он улыбается, а рядом изображена девушка в коричневом платье, с дорогими украшениями, с прической « боб » . Тогда Кетрин не была похожа на себя. Тогда все прятались за роскошью и масками. Именно тогда он, что обрел свое счастье. Тогда он был счастлив. Элайджа грустно улыбнется и вновь спрячет фото в шуфрядку, и закроет ее, на два оборота ключом.
