Когда затихает шум вокруг только родившей женщины, когда маму оставляют наедине с тем, кто целых девять месяцев жил под её сердцем, происходит настоящее таинство встречи. Встречаются те, кто уже давно знаком, кто слушал и слышал друг друга ежесекундно, кто улавливал малейшее движение настроения и внимал каждому удару сердца. Так знать друг друга могут в этом мире только двое: мама и её ребенок. Закутов в белую пеленку новорожденную малышку Эддисон не скрывает своей улыбки, когда протягивает малышку Кетрин.

— Поздравляю, у тебя дочь.

Конечно же Элайджа ворвался в комнату, как только услышал детский плачь. За ним последовали Надя и Ребекка.

— Девять месяцев носишь, более семи часов рожаешь, полгода не будешь спать по ночам, а она, видите ли на папу похожа, - буркнула обессиленная Кетрин и даже попыталась встать с подушки, чтобы протянуть дочь Элайджи.

— Привет, совенок. Рад наконец-то познакомиться с тобой лично.

Когда Николина только родилась, Элайджа взял на руки этого маленького, закутанного в пелёнки человечка. И она, просто, уставилась на него. И тогда он посмотрел на нее, это чувство пронзило его, будто в Элайджу попала молния или вспышка света. Это была любовь. Мгновенная, необъяснимая любовь, которую ты чувствуешь только по отношению к своему ребенку. В тот момент первородный понял. Понял, что его жизнь изменилась навсегда.

— Ты сказал совенок? - переспросила Пирс. — Вы дали только рожденной малышке кличку.

— Считай это заговором, который мы планировали с четвертого месяца твоей беременности, - Ребекка подошла к племяннице и поцеловала ее в щеку. — Она будет счастливой. Как ее зовут?

— Сестренка, - Надя махает рукой перед лицом новорожденной малышки, а затем целует ее в носик. — Рада познакомится с такой красавицей.

— Николина. Ее имя Николина, - громко заявила Кетрин.

Новый Орлеан. Шесть лет спустя.

« Катерина однажды спросила меня, что я чувствую, будучи заколотым. Я ответил, что это сон, но только без сновидений. Тьма и ожидание света. Но этот кинжал необычный. Я чувствую абсолютно все : холод, удушающую темноту, жжение от отсутствие крови. Я слышу голоса, тех, кто разговаривает рядом со мной. Я слышу, плачь своей дочери, и готов разорвать на часть тех, кто причинит ей боль. Но проблема… Проблема в кинжале, который находится в моей груди. »

— Прости, меня задержали, - Женевьев наблюдает за Рейтией и Николиной, которая лежит рядом с телом Элайджи. — Марсель и его вампиры действительно помеха. Что ты сделала с ребенком?

— Оу, ее капризы вывели меня, и я ее усыпала, до ритуала, - ведьма держит кулон Кетрин над картой Нового Орлеана, но даже после прочтения заклинания кулон в ее руках не сдвинулся. — Радует, что ее сумасшедшая мамаша не станет преградой. С Клаусом произошли осложнения, но пока нам стоит подготовиться к встрече « Стрикс.» и Надей Майклсон. Поверь, Хоуп сама мне принесет монету.

— Конечно же, - ухмыляется Женевьев.

Особняк Майклснов. -

— Ты так и будешь смотреть на меня, пока я хочу обнять тебя, мама? - она напоминала Хейли ее саму: такая сильная, неприступная и гордая.

— Хоуп, - Хейли бросилась обнимать дочь.

— Что здесь происходит? - Фрея подходит к Нади.

— Здесь, ничего особого : похищения, убийства, кровь, война, - хмыкнула Надя.

— О, значит я вовремя, - Фрея готова к войне как никогда раньше. — И времени у нас нет.

— Мой отец с клинком в груди у ведьм, а сестру они хотят принести жертву, - Надя сжимает в руке ритуальный нож. — Так, что ты права.

— Я разберусь с клинком, а ты и « Стрикс» отвлечете ведьм, - Фрея обернулась к отцу, а затем бросила мимолетный взгляд на Тристана.

— Я иду с ними, - Майкл приблизился к Надя.

— А где мой отец? - Хоуп смотрит в глаза матери надеясь услышать ясный и четкий ответ.

— Он ушел сражаться, и просил, чтобы я держала тебя подальше от всего этого, - объясняет Маршалл держа дочь за руки. — Это не твоя война, и лучше тебе не видеть всего происходящего, Хоуп.

— Я иду! Я знаю, что делать! - Хоуп вырывается из объятий матери.

— Почему? - хотя Хейли и так знает ответ на свой вопрос.

— Потому что он мой отец, и я возьму эту монету, - Хоуп произносит эти слова твердо и уверенно.

Хейли в последний раз взглянула в глаза дочери полные света и любви, девушка исчезла, оставив за собой лишь аромат своих любимых духов. Есть красота в смелости хрупкого бойца. Того, который, несмотря на всё, через что он прошёл, всё ещё верит, что в мире есть что-то хорошее. Хоуп именно такая. Хейли понимает, что она, как и Клаус, существа тёмные, зачастую они, больше остальных нуждаются в свете. Хоуп стала для них светом. Майклсон сбрасывает все предметы, находящиеся на столе ее отца и находит бархатную коробочку с той самой монетой. Теперь она готова к настоящей войне.

— Я иду с вами.

Хоуп преграждает путь Нади и Джасперу, которые должны были первыми взять на себя удар ведьм. Майкл предложил разделиться, и она согласились. Так больше шансов выжить.

— Хоуп, ты не понимаешь, на сколько это опасно, и это война, - Надя думает, что сможет отговорить сестру.

— То, что ты не видишь в себе, видят другие. Отец видит красоту в моей смелости. Я должна идти, потому что все, что важно для моего отца важно для меня, - Майкл научил Хоуп быть настойчивой, и не показывать врагам свою слабость, и теперь во взгляде Хоуп Надя видит решительность, и ведьма, в знак согласия, кивает головой.

Фрея готова, чтобы прочитать заклинание. Хейли и пришедший Джексон наблюдали за ведьмой. Она решила призвать на помощь Фина, надеясь, что брат поможет ей.

— Я спасу ее. Если я все еще важна для тебя, брат, то помоги мне.

И он услышал ее зов. Он услышал зов родной сестры.

— Надо ли тебе это сестра?

На глазах Фрее выступает кровь.

— Я спасу Николину и Хоуп. Они нуждаются во мне. Помоги мне. Мне нужно вытащить клинок из груди Элайджи. Мне нужны твои силы, чтобы сделать это.

— Я не думаю, что смогу тебе помочь, сестра.

— Помоги мне... Или убирайся...

Фрея кричит и это пугает Хейли и Джексона, но ведьма запретила подходить к ней. Хотя сейчас Хейли готова броситься вслед за дочерью, чтобы остановить ее, но заклинание не позволяет ей покинуть цитадель Майклснов.

— Ради тебя, сестра.

Финн наклоняется над сестрой и берет ее за руку.

— Элайджа, я наделю тебя силами, чтобы ты смог вытащить клинок.

« Слыша эти слова сестры, я понимаю, что спасу свою дочь. Спасу свою кровь. Дыхание возвращается и моя душа рвется, чтобы отомстить им всем. Теперь клинок в моих руках.»

— Будучи преданным феминистом, я отказываюсь говорить, что вы способны развязать войну.

— Дай угадаю, ведьмочка-сестра пришла на помощь, - смеется Рейтия, но Элайджа быстрее и оказываясь за ведьмой кусает ее в нежную шею, но естественно Рейтия позаботилась о том, чтобы ее кровь не мог выпить не один вампир.

Жжение распространившееся по всему телу заставляет первородного упасть на пол склепа.

— Я ни на что не намекаю, но чтобы вампир напал на ведьму, - ведьма переступает через Элайджу и направляется к Николине.

Майклсон самодовольно улыбнулась и пытается подняться с пола, но здесь уже магия Женевьев не позволяет ему сделать этого. На его глазах Рейтия берет его дочь на руки.

— Устрани эту помеху, - покидая склеп с Николиной, командует Рейтия.

— Ваша смерть будет захватывающей! - вслед уходящей ведьме кричит Элайджа.

На улице слышаться голос Тристана и слабая улыбка озаряет его лицо.

— Взять их!

Стрикс без труда прошли через охрану ведьм, и теперь уже Надя видит Рейтию с сестрой на руках. Николина проснулась, и увидев лицо сестры, поняла, что ее пришли спасти. Ее спасут, и малышка отчаянно пытается вырваться из рук Рейтии.

— Отпусти! Отпусти меня! Мама! - Николина - Майклсон, а значит борец с рождения.