Тусклый свет фонаря освещает Элайджи дорогу, когда тот сумел пробраться в туннель, через канализационный люк. Теперь, когда он ступает вперед и его ноги мокрые, то Элайджа старается сбросить со своих плеч, все те мыли, которые тяготили его. Элайджа останавливается у стены и в его руках кирка и Элайджа разбивает стену, чтобы пробраться вверх и оказаться в подвале здания тюрьмы.
— Я все контролирую, Элайджа. Ты меня хорошо слышишь?
— Полицейская частота?
— Я все контролирую!
— Злость тебе не к лицу, Катерина.
— Это не первая моя операция Элайджа. Не первая…
Кетрин хмыкает, наблюдая за монитором ноутбука, а Элайджа пробирается сквозь канализацию. Эладжа крадется, словно хищный зверь, который почувствовал запах крови и готов напасть. Сейчас ему плевать на то, что он погряз в воде, он выдержит, ведь его учили сдерживать все эмоции. Кетрин наблюдает за мужем и вводит в ноутбук данные карты. Системе никогда не дает сбой, и Кетрин точно знает это, ведь именно поэтому она и спокойна.
— Налево… Я сказала на лево.
Кетрин еще раз смотрит на карту, а затем на лицо Элайджи, который снял камеру со своего лица и теперь Кетрин видит его лицо.
— Можно, как-то иначе сказать, моя Катерина.
— Налево, любимый. Доволен?
— Посмотри… Только назад или вперед. Другого пути нет.
—Я-я-я… Не понимаю…
Кетрин буквально подпрыгивает на месте и смотрит в монитор. Пирс всегда считала, что современные технологии никогда не поведут и не дадут сбой, но она действительно не осознает, что происходит. Она опустошена из-за того, что подвела Элайджу. Она опустошена, а ее руки нервно щелкают клавиши ноутбука. Она подвела, и внутри ее пропасть из пустоты.
Элайджа решает двигаться назад, ведь он привык действовать по велению сердца. Риск, на который Майклсон решается пойти на этот шаг. Он предпочитать думать, но сейчас он действует.
—Я сейчас все улажу… Я не понимаю…
— Катерина, когда я скажу, выключай свет!
— Элайджа, что ты задумал? Оставайся на месте, и жди моих указаний.
Майклсон встает на корточки и сжимает в руках оружие, ударом он выбивает дверь и теперь перед ним охрана и он замер у стены.
— Выключай!
Она словно в оцепенении, шоке, и не знает, как действовать, ведь Кетрин привыкла держать все под контролем, а сейчас все вышло под контроля, и она думает, что подвела его. Подвела его, и она впервые в подобном состоянии. Она в состоянии оцепенения и совершенно не может действовать.
— Катерина!
Имя из его уст заставляет ее прийти в себя, и она вводит код на ноутбуке. Она вводит код и после сигнала система выводит из строя электричество. Она смотрит в экран своего ноутбука, сжимая аппаратуру своими руками. Связь пока налажена, и только это заставляет ее дышать.
— Что там происходит? Что?
Элайджа не отвечает, и все, что слышит Кетрин – звуки стрельбы. Элайджа убивает двух охранников на нижнем этаже, и теперь подлаживает разрывные снаряды, которые ему передала Кетрин. В мыслях он считает до десяти и бежит к лестнице, когда волна взрыва выносит стальную дверь. Но, впереди его ждет сюрприз, ведь охранники открываю огонь, а Элаййджа совершенно не видит их.
— Включи свет! Свет! Мне нужно осмотреться!
Кетрин сидит и дрожащими руками нажимает на клавиши ноутбука, который так боится выпустить из рук, ведь это единственный шанс, чтобы Элайджа выжил.
Майклсон уклоняется от пуль и упав на лестницу, решается бросить последний снаряд, ведь сработала система охраны, и полицейские столпились у клетки с преступником. Он задействовал систему охраны, у теперь ему не так уж и легко удастся уйти. Это невозможно, но взрывная волна относит все в стороны, и теперь Элайджа отсчитывает тридцать секунд. Тридцать секунд уходит у Майклсона, чтобы схватить объект и вынести его из здания. Тридцать секунд на выполнения успешного задания, которое он мог провалить, если бы не послушал свое сердце.
Кетрин выдыхает с облегчением, и жмет на педаль газа, когда Элайджа бросает парня в фургон и закрывает дверь, и точным ударом в шею вводит Курита в обморочное состояние.
— Тяжелый, но все сделано.
— Я же просила дождаться сигнала! Элайджа! Черт! Ты отклонился от плана! Я же просила!
— Я просил не волноваться за мою жизнь, Катерина. План был ужасен, признай это.
— Это был продуманный план, Элайджа! Ты заставил систему охраны сработать!
— В нашей работе, успех завит от того, что чувствует твое сердце. Мое сердце мне помогло, и задание выполнено.
— Как всегда! Так было и в первую годовщину, и когда ты забыл о дне рождении моих родителей или списке продуктов, которые постирал вместе с рубашкой.
— Выдуманных родителей, Катерина! Теперь я знаю правду! Знаю!
— Ты просто не в состоянии работать вместе, в команде, вот и вся правда.
— И кто тебе нужен?
— Надежный человек!
— Тебе не нужна команда, а послушный слуга. Слуга, который будет подчиняться тебе во всем.
— Катерина, с тобой даже вздохнуть нельзя без разрешения.
— И, что ты имел в виду, Элайджа? Говори!
— Ты не оставляешь права на ошибку. Ты импульсивна, нетерпима.
— Так и не соглашайся на это! Свадьба ведь у нас тоже была ненастоящая! Жизнь у нас ведь тоже была ненастоящая!
Они молчат. Кетрин смотрит вдаль, не желая думать о том, что же произойдет дальше. Больно слышать правду и падать. Она упала в пропасть, ведь Элайджа открыл ей глаза на правду. Она не была такой, и действительно создала себе образ. Образ, который ненавидели и боялись, но так для нее лучше. Лучше, чтобы ее ненавидели.
Элайджа смотрит на блистающие огоньки, и понимает, что он поступил по велению сердца не просто так. Раньше он слушал свое сердце и доверял ему, а затем усыпил свое сердце. Затем был путь монстра. Элайджа винит только себя в выбранном им пути, и пусть Никлаус толкнул его на эту дорожку, но все же Элайджа сам стал на этот путь крови. Его руки в крови, и только виноват он. Элайджа раньше не был таким, но став на этот путь он перестал слушать свое сердце. Элайджа раньше был другим, тем, кто верит в любовь, и сегодня он осознал, что он почувствовал свое сердце только благодаря тому, что он ждала его и любила. Катерина заставляла поверить его в любовь, и теперь он сделает все, чтобы сорвать с нее маску Кетрин.
Лес.
Дорога, с которой осознанно свернул Клаус, вела в лес. Майклсон остановил джип, чтобы Хейли могла спокойно уколоть сыворотку в сердце Авроры. Она не понимала и не знала, что ждет их впереди, но ее руки не дрожали, когда она вводит иголку в область сердца. Да, и сейчас Хейли не желала думать ни о чем, кроме того, что она все еще жива. Жива, а значит вернется к своей дочери и обнимает ее. Сыворотка введена и Хейли выбрасывает шприц, раздавливая его подошвой своих туфель. Она стоит и молчит, наблюдая за Клаусом, который опустился на колени, и смотрит куда-то вдаль. Она не решает подойти и просто вдыхает лесной воздух. Она мать его ребенка, но ненавидит это. Они переспали попьянее, и Хейли старается не вспоминать об этом. Клаус на коленях, и на своем пути он одинокий волк, который падал и всегда поднимался. Он сам выбрал этот путь одиночества, и остался совершенно один. Клаус испытал чувства потери брата, и это чувства разорвала его изнутри. Разорвала, и он все так же остался один. Клаус всегда оставался один на один со своей болью, и теперь новая боль может вновь завладеть им. Боль, если он утратит, своего брата по вине того, что Элайджа решил спасти других, нежели себя. Элайджа поступил правильно, даже если умрет. Элайджа, в силу своего благородства выбрал правильный путь. Клаус помнит, какими они были детьми, и как он улыбался, когда с Элайджей уходили на охоту. В детство, вернётся только тот, кем он себя запомнил, и тот мальчишка обернётся и улыбнётся Клаусу, когда Майклсон будет готов принять итогом то, кем он стал и как он может это завершить. Время не обратить вспять и не остановить, и Клаус должен принять себя тем, кем он стал. Клаус должен принять и завершить все это. Клаус попытается сделать правильно, ведь Элайджа принял нелегкое решение пожертвовать собой ради любви и других. Теперь решение за Клаусом, ведь Элайджа может жить на этом пути крови, как и Клаус. Они были детьми, когда-то, и не задумывались, что их руки будут в крови. Руки в крови из-за бизнеса, врагов семьи. Клаус знает, что Элайджа ненавидит то, что делает и испытывает вину за все те отнятые души. Элайджа раскаивается. Клаус никогда не испытывал подобного чувства. Клаус сам выбрал путь одинокого волка и теперь, на этом пути ему не от кого ждать помощи. Он не может дышать. Он один. Но, вспоминая себя ребенком, Клаус понимает для себя, что может остановить все это. Остановить этот путь насилия и смертей. Остановить, сталь лучше для Хоуп, и он вновь увидит детскую улыбку. Увидит улыбку, сквозь года. Увидит такую же улыбку, как у него. Клаус остановит это ради того, чтобы увидеть Хоуп. Он вздрагивает, когда ощущает чью-то руку на своем плече и Хейли садиться рядом с ним. Клаус не уйдет от опустошение, ведь он сам опустошил себя, и виноват в том, что единственные, кому он дорог это семья, и дочь. Семья распалась, а дочь, только для Хоуп он все изменит. Он уже все решил. Он решил, что сделает все правильно для Хоуп, и не имеет права осуждать брата за его правильный выбор, даже если этот выбор приведет его к смерти и разрушит все.
